Она первая увидела какой-то предмет на полу, схватила и крепко зажала в руке. Молния высветила шприц. Ася дёрнулась в сторону мужа, скользнула иглой по его щеке и прошептала:

— Отпусти меня, Лёнечка, прошу, отпусти…

Он замер.

Её сердце с каждой секундой всё сильнее билось в рёбра страхом.

— Лёнечка…

Он всё-таки потянулся к ней.

— Что случилось… Почему… Что с тобой стало?

Он улыбнулся. Виновато, неуверенно.

— Я не хочу, Лёня, не хочу.

Рука Аси задрожала. Она не хотела убивать мужа, но и умирать не хотела.

— Прошу тебя, Лёнечка, не надо…

Не в силах ждать, когда её с детьми найдут и, ничего не объясняя мальчикам, Алиса приняла решение спрятать их прямо ночью. Разбудила, сунула каждому в руку по яблоку, ведь это был их любимый фрукт, затолкала в машину. Вещи лежали в багажнике: всё самое необходимое.

Ливень застал их уже в пути. Машина тряслась на выбоинах, руки дрожали, едва справляясь с управлением, небо грохотало всё чаще и сильнее. Молнии взрезали воздух, пугая сыновей на задних сидениях.

— Мам, а дождь не перевернёт машину? — спросил Миша.

— А молнии не разобьют окно? — добавил Митя.

— Мама, помедленнее, ты слишком быстро едешь, — просил первый, сдерживая страх прорывающийся наружу, и прижимался к брату.

— Мама, мы так умрём! — крикнул второй. Он куда хуже справлялся с эмоциями.

— Не говори такого! — Алиса резко обернулась, увидела застывшие фигурки, тяжело вздохнула, осторожно притормозила, съехав на обочину. Спасая жизнь детей, она совершенно перестала мыслить. Гнала, как угорелая по мокрой дороге. К счастью, на трассе редко встречались другие автомобили, но разве от этого Алиса меньше рисковала?

Сильный удар грома, внезапная вспышка слишком близко, и пугливая внутри неё девочка, которая пряталась в родительской комнате, когда шёл дождь, могла совершить непоправимое — не справиться с вождением, свернуть на встречную, не заметить соседней машины, от страха резко дать по газам или затормозить без предупреждения. Сейчас машин было мало, но она только что проехала поворот, а оттуда вполне могла выскочить фура. Хотя нет, не выскочить — выползти. Но какая разница? Неужели спасая детей, нужно так рисковать?

— Мама?

Это был Миша. Она посмотрела на сына, перевела взгляд на сжимавшего ремень Митю и вдруг заплакала. Она рыдала горько и отчаянно, переживая за них, за себя. Ненавидя Светилова, презирая детектива и когда-то любимое дело. Не выбери она стать журналистом, не рвись с таким бешенством к успеху, им сейчас не пришлось бы бежать, скрываться, бояться.

Какой же она была глупой и самонадеянной! Какой была дурой!

— Мама, — повторил Миша. — На улице и так потоп, не плачь.

И Алиса резко перестала. Она попросту не могла лить слёзы, не могла быть слабой, когда её дети ждали иного.

Очередная молния расчертила местность пугающим знаком, Сафьялова взяла себя в руки и вернулась на дорогу.

— Мама? — испуганно произнёс Митя, глядя, как сильно она пальцами сжимает руль.

— Я буду ехать осторожно, — пообещала Алиса, одаривая сыновей улыбкой в зеркало. И ребята успокоились. — Яблоко будете?

— Мы ведь уже по два съели, — напомнил Миша.

— Можно съесть ещё.

— Я не хочу.

— Я тоже.

— Тогда может музыку? Ехать в тишине скучновато, вам не кажется?

— Да! — прозвучало в один голос. — Музыку!

Ехать стало веселее, да и страхи измельчали. Казалось глупостью бояться того, что ещё не случилось под песню из «Щенячьего патруля», и совершенно невозможным было опускать руки, падать духом и думать о худшем, когда двое сыновей гавкают на задних сидениях, изображая любимых мультяшных персонажей. Алиса тоже начала подпевать и наконец расслабилась. Не полностью. Но достаточно для того, чтобы поверить в лучший исход своей затеи.

Она спрячет детей там, где их не подумают искать. Их безопасность важнее всего. А ведь как только Александра пойдёт брать Светилова, и в том, что Селивёрстова станет действовать рискованно и необдуманно под влиянием столь крупной удачи, сомнений не возникало, их мирная жизнь закончится. Профессорские псы пустятся по следам и скоро, слишком скоро найдут убежище Алисы. Дальняя родственница, у которой она прятала свою семью, осталась единственной, кто мог бы помочь им тогда, вечность назад. Виновных в смерти мужа и сестры поймали, но Сафьяловой не оставалось иного выбора, как взять детей и выбраться из города. Куда? К вдове троюродного брата, дальней родственнице, но близкому человеку — одиночке, что мечтала о детях, но не случилось.

Люди профессора умели искать, знали с кем и как говорить, на что нажать, поэтому оставлять детей у Лили было рискованно. Алиса подстраховалась копиями и не задумываясь, использовала бы их при неудачном раскладе, но… Ставить под угрозу мальчишек не могла. Если всё пойдёт совсем плохо для Светиловых и прочих шишек, запариваться с её сыновьями не станут. Такие мрази, как профессор, не жалели никого и действовали наверняка без разных бартеров. О последствиях задумывались потом, когда для несчастных, перешедших им дорогу, становилось уже неважно. Так поступили с её мужем, а ведь, сохрани ему жизнь, и она бы забила на то расследование (подробнее в книге «Блуждая в тумане»). Так случилось с улыбчивым парнем, которого Алиса не спасла от укола Караэсом.

— Мама? — журналистка взглянула в зеркало. — Переключить музыку?

— Нет. Всё-ё-ё, — зевнул Миша.

Митя уже спал.

Алиса улыбнулась, нажала кнопку, и салон автомобиля заполнился совсем другой мелодией — мелодией дождя. Небо перестало грохотать, лишь вспышками сияло то тут и там, но вдали, и музыка природы постепенно становилась мягче, спокойнее, умиротворённее.

— Пусть вам снятся только хорошие сны, — прошептала Алиса и включила обогреватель. По рассеянности тёплые вещи она забыла, а вместе с ними одеяла и хоть какие-то накидки, но тепло из печки должно было хотя бы немного согреть детей, когда во сне те как обычно начнут замерзать.

Миша справлялся с холодом неплохо, но в дождливую погоду просил второе одеяло. Она надеялась, у девушки, что волей случая предстояло оберегать мальчишек, не окажется нехватки в подобных вещах.

Оставив сыновей в безопасном месте, Сафьялова намеревалась вернуться в коттедж родственницы, ставший за прошедшие годы ей настоящим домом. Она радовалась удачному стечению обстоятельств: Лиля проходила обследование в больнице — она очень следила за своим здоровьем — и Алисе не пришлось объяснять ей, куда она срывается прямо ночью вместе с детьми. Как бы объяснила, почему сама подставила всех их под угрозу? Чувством вины? Долгом перед детективом? Поймёт ли Лиля, если сама Алиса не испытывала полной уверенности в оправданности риска? Вдруг, Александра, напортачит также, как портачила она сотни раз? А всё из-за чего? Из-за короны, из-за чувства, будто ты самая умная.

Алиса сама была такой. Когда-то.

Впереди показался поворот. Тот самый.

Сафьялова крутанула руль и глубоко вздохнула. Нет. Всё будет хорошо, по крайнее мере для её мальчишек. Всё непременно должно закончиться хорошо.

Ливень застал врасплох и Фурского. Из-за ошибки старшей дочери он не беспокоился. В конце концов Игра давно помогла обзавестись хорошими и прочными связями, как среди элиты, так и в рядах органов, и поэтому случившееся не вызывало особого волнения. Причина была в другом. И у этой причины были его глаза и нервы матери — такие же непрочные.

Кариша пропадала в телефоне. Весь вечер. И это раздражало. Он хотел поговорить с дочерью, всё-таки приехал в гости, а она кивала болванчиком на все его вопросы и не проявляла интереса к беседе, что тоже порядком бесило. Но Фурский терпел. Сердиться на младшую до зубовного скрежета не мог. Кариша была его ангелом: слишком похожим на маму и слишком непохожим на него, но ангелом, любимым и прекрасным. Холодные эмоции, а также упреждающе спокойный голос, предшествовавший взрыву, доставались Наташе. Олег понимал, что любить дочек следует одинаково, но ничего не мог с собой поделать. Из-за этого нередко ссорился с женой — она всё чувствовала. А он и хотел бы испытывать правильные чувства к Наташе, но ему не удавалось. Она слишком походила на его мать. И с годами схожесть только возрастала.