Монстр был всего полтора метра в холке, но длинна его тела указывала на то, что в этой шахте на задние лапы ему не встать. Его голова, располагалась на короткой шее, правда из-за серой густой длинной шерсти это было практически незаметно. Грудная клетка, как мне в тот момент казалась, была около метра в ширину, а массивные передние лапы вполне могли переломать позвоночник жертвы. Как мы не услышали приближения такой махины я понять не мог.

Немного подумав, я не стал кричать, а просто несколько раз ударил киркой о деревянную опору. Даже удары по породе хорошо слышны в шахте, а уж стук по дереву должен разноситься ещё дальше. Видя, что монстр насторожился, но пока не нападает, я ещё несколько раз постучал по стойке.

Но вот монстр начал медленно и при этом плавно приближаться к нам, практически не издавая ни звука. Теперь я понимал почему мы его не услышали. Зверь не спешил, видимо не хуже нас понимая, что мы с ним не справимся.

Монстр медленно приближался к нам, и если я просто замер в ожидании нападения, то орка трясло от страха. Возможно, именно по этой причине первая атака зверя пришлась на него. Боец не побежал, и даже выставил вперёд мачете, но остановить такую громадину зубочисткой…

Я с ужасом наблюдал за тем, как монстр, открыв пасть несётся на орка, и, видимо, здорово перетрухнув, осознавая, что останусь на десерт, со всего маху рубанул киркой по открытой пасти.

Зверь взвыл от боли, и, попытавшись встать на задние лапы, вырвал кирку из моих рук, но низкие потолки очень помогли нам, так как зверь со всей дури, ударился о бревенчатое перекрытие, и опустился на пол. Что же до орка, то он взял себя в руки, и подтолкнул ногой мне свою кирку.

Монстр, хоть и не сразу, но всё-таки сумел перекусить деревянную рукоять, но вот железо осталось в челюсти, мешая полностью закрыть пасть. На этот раз зверь попытался атаковать меня, но орк не зевал, и со всего маху рубанул мачете по мохнатой морде.

Монстр отпрыгнул и уставился в нашу сторону, словно до этого он нас здесь и не видел. Но его замешательство продлилось не долго. Новую атаку он начал, используя собственную голову в качестве тарана. Мы с орком, не сговариваясь, отскочили за опоры и почти одновременно рубанули по проносящейся мимо нас голове.

К счастью для нас, монстр двигался быстро, а потому наше оружие угодило ему не в лоб, а в шею. И если мачете отскочило от густой шерсти, то кирка вошла в шею по самую рукоять.

Зверь взвыл и начал дёргаться из стороны в сторону. В какой-то момент мне начало казаться, что он либо зацепит нас, либо обрушит опоры. Но, к счастью, этого не произошло.

Монстр упал, а мы с бойцом молча смотрели друг на друга, не веря в то, что остались живы. И продолжали стоять так даже после того, как с оружием наголо прибежали остальные.

Пятеро орков подбежали к пролёту, в котором стояли мы, и так и замерли с открытыми ртами. Похоже даже они не могли поверить в реалистичность увиденной картины.

Я же, придя в себя подошёл к шее зверя и что есть силы потянул кирку. Я дёргал ее, но она не поддавалась. Раз за разом я всё сильнее тянул на себя ручку, пока, в конце концов она не сломалась.

— Да чтоб тебя! — пнув монстра, прокричал я. — Вторую кирку за один день испортить!

А потом меня накрыло. Впервые в жизни я попал в переплет, в котором реально мог умереть. И самым жутким было то, что я осознавал близость собственной смерти.

Рэк же не стал тратить времени на то, чтобы привести меня в чувства, а приказал бойцам развести костер, ну а сам принялся за разделку монстра.

Казалось бы из чего можно развести кастер в штреке? Все просто: за каждой опорой хранился небольшой запас дров, а в каждом третьем пролете был пробит узкий вентиляционный канал. Куда вели эти каналы неизвестно, но главное то, что по ним в штрек поступал чистый воздух и отводился дым.

Старый орк быстро и со знанием дела отделил шкуру от мяса, но не стал убирать её, а прямо на ней начал разделять монстра на куски. Вылив из двух фляжек воду, он до краёв заполнил их кровью. После чего вырезал сердце и отдал его бойцам для обжарки.

Сам же убрав потроха, продолжил разделку. И закончил он её незадолго до того, как бойцы объявили, что сердце готово. Рэк забрал сердце и жестом подозвал бойцов. Те быстро раздели меня и начали обливать кровью из фляжек, а затем кусок за куском в меня выпихнули сердце убитого монстра.

Правда последний, совсем маленький кусочек Рэк заставил съесть Илли. Та всё время пряталась за опорой дальнего пролета, но орк её всё же умудрялся заметить. Девочка сопротивлялась лишь до тех пор, пока старый орк не сказал, что последний кусок должен съесть ребенок новоявленного воина, иначе дух зверя будет мстить убийце.

Затем, не смывая кровь, меня завернули в шкуру зверя и уложили спать. Поначалу я пытался выбраться, но орк не отличавшийся чрезмерным терпением в вопросах послушания, и просто вырубил меня ударом руки по затылку.

— С ним всё будет хорошо, — сказал орк девочке, после чего троих отрядил жарить мясо, а с остальными утащил потроха зверя, собираясь отдать их рабыням, которые в это время занимались уборкой породы в нашем штреке.

Проснулся я спустя пять часов, но казалось, что проспал намного больше. Я не чувствовал усталости, и лёгкая слабость, которая в эти дни стала неотъемлемой частью моего бытия, куда-то исчезла.

Что до орков, то они молча подходили ко мне и обняв хлопали по спине. После чего отходили в сторону и брали по куску жареного мяса. Илли с расширенными глазами наблюдала за мной, ну а я, словно изголодавшийся зверь накинулся на лежавшее передо мной мясо.

Я рвал его зубами, словно вечность до этого не ел, и лишь, когда на доске передо мной не осталось ни одного кусочка, почувствовал, что голод отступил, а ему на смену пришла дремота, а за тем и глубокий сон.

— Илли, присаживайся с нами и поешь, — сказал старый орк. — Твой отец не скоро проснётся.

— Он не мой…

— Он заботится о тебе и оберегает, — спокойно сказал Рэк, перебив девочку. — Он твой отец.

И девочка как-то по-новому взглянула на парня. Ведь и правда, именно он подарил ей надежду на будущее и заботится так, как её родной отец никогда этого ни делал. И главное, что делает он это не ради выгоды, или из жалости, а просто потому, что он принял её.

Девочка взяла свой плед и накрыла парня, а затем села рядом с орками и начала есть хорошо прожаренное и очень нежное мясо.

*****

Проснулся я от крика разозленного гоблина, который прибыл спустя двенадцать часов после начала пира в мою честь. Он клялся лично разорвать на куски наемников, которые смогли не заметить в шхере муаса, а заодно того полоумного, который нанял этих… Дальнейшее видимо было сказано на родном языке гоблина, а потому я ничего больше не понял.

— Ну что, воин, очнулся уже? — увидев, что я пришел в себя, спросил карающий.

— От такого ора даже мертвецы проснутся, — глядя на взъерошенного гоблина, сказал я.

— Ты его чем убил то? — не особо веря байкам орков, спросил собеседник.

— Одной киркой ранил в челюсть, а второй попал в шею, — спокойно ответил я.

— Ну ты и везучий, — заявил гоблин. — В прошлый раз такая тварь порвала больше десятка охранников, а тела рабов даже и не считали.

— Повезло значит, — так же спокойно ответил я.

— Раз уж вы здесь охоту затеяли, то вместе с обозом вам привезут нормальное оружие, — подумав заявил гоблин. — И да, с сегодняшнего дня ты свободен.

— Мне нельзя, иначе Илли… — начал говорить я, но карающий меня перебил.

— Подпишешь договор о добыче на пол года и добывай сколько нужно, а про девочку… Я не в жизнь не поверю, что вы не успели набрать камней на её выкуп.

— Рэк, подай ему сумку, — от чего-то я был не в силах пошевелить руками, а потому обратился к орка.

— Ничего себе, — увидев сразу четыре крупных алмаза сказал гоблин. — И это он переживает за выкуп девочки. Рэк, оденьте его и на шкуре тащите в лагерь. Илли иди с ними, а мои ахламоны соберут ваши вещи и принесут к караулке. Остатки мяса так же собрать и отдать рабыням. Пусть и у них будет праздник.