Егеря

Несколько егерей обмывали в гарнизонном кабачке окончание войны и переговоров. Без излишеств, конечно. Но принять чуток после недавних вылазок просто необходимо — ведь всегда оно душевно, похвастать друг перед другом общими былыми подвигами и победами.

— Да, братушки, — несколько задумчиво протянул седоусый ветеран, — барон у нас голова!

— Граф… — попытался поправить самый молодой в компании.

— Кому граф, а мы в баронии служим. Считай, баронская дружина, — веско аргументировал старший по годам унтер. — Нам господин — наш барон. А в других землях его пусть как считают. Мы барону присягу давали и ему же служим. Ты чей мундир носишь? То-то!

— Да я чего? Я ничего! Так… Уточнил для собственного понимания.

— Затвердить это надо крепко-накрепко! Мы к его милости самые первые были приписаны, а значит самые его преданные и лучшие воины. Навроде гвардии!

— Дело говоришь! Мы токмо что не дворяне, а ежели смотреть по выучке, наш гарнизон не хуже столичных гвардейских полков. Многие проверяющие так говорили.

— А особливо мы, егеря! Кого его милость на дело взял? А? Артиллерию али инфантерию? Не! Нас! Егерей!

— Барон у нас голова! — продолжил седоусый разговор, прямо с того места, на котором его прервали. — Он душу простых воинов до тонкостей понимает. Зазря солдатскую «Храбрость» никому не дают. А у него и «Штурм» на груди висит. Я ведь с ним на первое дело ходил. На вторую же ночь, как его милость первый раз в крепость приехал. Он тоже тогда самолично всё дело сладил, а нас только подмогнуть взял. Рогатки там раздвинуть, сигнал другим войскам дать. Ну и опять же трофеи!

— Трофеи оно да! Оно конечно!

— Ведь есть начальники, которые всё только себе хапнуть желают. Наш-то не таков. Сразу упредил: «Трофеи не трогать! Они мне самому потребны, ну и треть из них для всего гарнизона. Но тот, кто со мной пойдёт, должон быть при форменных штанах. А по мундирному регламенту в них обязанно пошить карман. Вот ежели кто труса праздновать не будет, и вернётся в часть с победой, а там сунет руку в тот карман, да найдёт кой-чего, что туда с вылазки упало, то должен понимать — не трофей это, а сувенир! За сувениры корить не буду. Понятно, чтобы совесть имели и меру понимали.»

— Золотые слова! Солдатику много не надо, золотинка или серебрушка, а то и блестяшка, в карман помимо жалования упавшая, оченно даже душу греет.

— Так на дело в добровольцы не пробьёшься сквозь охотников. Все желают! Его милость и солдатиков бережёт, и в милостях нам не отказывает.

— Я этого… того… своей с дела кольцо принёс. Так радовалась!

— А я перстенёк с камешком как-то вдруг в вылазке заполучил. Посмотрел, подумал и решил — не подходит корове кавалерийское седло. Жирно будет моей такое носить. Снёс в башню. Знаете, барон разрешил у солдатиков ненужное скупать. Так мне целых СЕМЬ ДУКАТОВ досталось! Ну и серебряная брошка для моей. Камень дорогой оказался.

— Оно да! Оно хорошо! В других-то гарнизонах, если чего и прилипло, то только в кабаке пропьёшь, и тогда с опаской. А у нас!.. Барон, он такой! За него и голову сложить не жаль.

— Башку и по пьяни потерять можно, а павших в бою, барон сказывал, без очереди в рай пускают.

— Кхм, — со значением кашлянул подошедший с кувшином в руках старший унтер инженерных войск. — Так сказать, от нашего стола вашему. Со знакомством, как водится.

Дар был принят. Как положено знакомиться, командированные знают. Отчего не выпить с правильными людьми? Два стола сдвинули вместе, приняли по единой, начали общение. Когда, вместе с содержимым очередного кувшина, холодок отчуждения растаял… здесь все солдаты, только службы разные… разговоры стали чуть громче, но доверительней, инженерный старший унтер вдруг осторожно спросил:

— Вот к примеру, чтобы и вас не обидеть, и себе нужное узнать, хочу выяснить про всяческие антиресные штучки. Краем уха молву зацепил. Ежели блестючка кому-то чего-то вдруг разондравилось, куда его отнести можно?

Егеря переглянулись, седоусый важно кивнул и ответил:

— Оно навроде токмо для своих, гарнизонных, но хорошим людЯм завсегда помочь надоть. Отведём.

Завал

Я давно подозревал, что за деньги люди готовы пойти на что угодно! Некоторые даже согласны работать! В смысле, чётко, правильно и быстро. Прикомандированные рядовые, услышав от своих старших что-то вроде: «По результату — награда наличными и сразу!», без прохладцы двинулись чистить полигон. Земляные волшебники за ночь успели вызвать помощников с артефактами, а священник озаботился переносным армейским алтарём. Мои пошли следом с пустыми армейскими ящиками. В общем, работа началась.

Вызова из столицы всё не поступало, потому, после завтрака я двинулся в свой новый городок, под романтичным названием Белые Грязи. Там действительно было довольно грязновато, хотя глина оказалась не белая, но светлая, ближе к цвету детской неожиданности.

Ещё раньше, на ревизию новых земель, я отправил своего верного штер-кригскомиссара Генриха Бёме, а потому у портала меня встречали радостные селяне.

Зашуганные немного, но точно радостные — ведь хотя бы пытаются улыбаться мне и моему конвою. Я для представительности взял с собой пару дюжин конных егерей и двух помощников гарнизонного волшебника.

Как водится, на всё готовая красавица-молодка поднесла поднос с ритуальными хлебом и вином, а поняв, что вот прямо здесь и сейчас её никто на спину валить не собирается, несколько разочаровалась, но предвкушающе стала стрелять глазками по егерям.

Затем нас перебазировали в ратушу и за накрытым столом с закуской предъявили отчёт прошлого градоначальника. Грязи исторически всегда имели своей главой дворянина, чем заслуженно гордились. После подписания Тихим баронством и герцогством Сланто мирного договора, предыдущий глава городка удалился в своё имение, понятно, не на моих землях, и заявил, что ноги его не будет в прос… э… потерянных герцогом землях.

Впрочем, он оставил ключ от городской казны и отчёт о делах, с начертанной на папке строкой: «Даю Слово, что отчёт верен» и подпись. Типа, проверяйте без меня. Дворянин во всей красе! Больше двадцати лет здесь командовал.

Я ответил в том же стиле — начертал ниже: «Отчёт принят и утверждён без прочтения», далее уже моя подпись. Такое, понимаешь, мерение размером… благородств — любимая дворянская игра.

На этом экскурсию пришлось прервать — из гарнизона прискакал гонец со срочными вестями. Священник на полигоне прекратил, даже не начав, работы, заявляя, что под камнями массовое скопление нежити. Его сил для упокоения не хватает, и нужно проводить обряд на весь завал. Весть отправлена не только мне, но и по всем необходимым адресам. Священники из Собора у озера сразу выдвинулись на подмогу своему армейскому коллеге.

К моему возвращению уже прибыла специальная церковная команда из столичного Храма. Возглавлял её толстоватый весельчак, если смотреть по ауре, уровня архимандрита. Он оказался главным надзирающим в Хаоре за упокоением усопших. В рукопашной схватке, конечно, никакой, но по духовной силе один ритуалом весь полигон накроет. Такому разобраться с нашими покойниками, что два пальца елеем оросить.

От Гильдии прислали главу рода Луковичей с ассистентами. Они земляные волшебники, их задача убрать камни с трупов. Не уверен, что старший уже архимаг, но где-то на грани точно. Среди остальных два уверенных магистра.

Балег улучил момент, спросить приказания на предмет обеда. Но это он так… блюдёт статус. Уверен, что слуги уже делают, что положено.

На полигон мы вошли ударным составом — я, церковники и команда земляных волшебников. Далее последовало чёткое, слаженное действо.

Земляной чародей поднимает камни с площадки и укладывает их по периметру. Один из церковников возносит молитву, и трупы, если такие нашлись на очищенном месте, приобретают вид давно высохших мумий. Затем следующая пара волшебник-церковник занимается новой площадкой, а очищенная поступает в распоряжение похоронной команды и солдат инженерной полуроты.