За благоразумие она подарила ему долгий поцелуй. Бледные, как бы в экстазе, они, не отводя глаз, смотрели друг на друга.

— Вы даёте мне такую награду, которая заставляет вас торжествовать надо мной, — со вздохом сказал молодой человек и, быстро проведя рукой по лбу, продолжал. — Скажите, Эмилия, каким образом вы пришли сюда? Не заметили вы ничего подозрительного около этого дома? За вами никто не следил?

— Кто же мог за мной следить? Мой муж ни о чём не догадывается, а я пришла к модистке. Извозчик, который меня привёз сюда, дожидается у ворот. Я повезу с собой шляпу. Как нарочно, её нужно будет кое-где поправить, и через два дня я сама привезу её опять.

— Через два дня! — радостно вскричал Сан-Режан.

— Я останусь здесь дольше, и чтобы мой визит не показался очень продолжительным тем, кто вздумал бы следить за мной, я приду сюда пешком, как бы совершая прогулку. Теперь я знаю, куда идти, и всё это будет очень просто...

— О, Эмилия! Вы так самоотверженны!

— Так неблагоразумна! Но что это была бы за жизнь, если б мы хоть капельку не были неблагоразумны? Такое безрадостное существование не стоило бы и влачить. Ну, а теперь расстанемся до скорого свидания.

И в тиши маленькой комнатки они поцеловались ещё раз. Сан-Режан стукнул о замаскированную дверь. Через минуту она открылась, и Виргиния, не промолвив ни слова, увела мадам Лербур.

Последняя отыскала на улице свой экипаж и велела извозчику, дремавшему на козлах, везти себя в Пале-Рояль, к тому самому месту, где она наняла его.

Браконно, стоявший на другой стороне улицы и как будто рассматривавший крышу дома, старался не упустить ни одного слова, ни одного жеста Эмилии. Он видел, что она вышла совершенно спокойно, держа в руках картонку со шляпой. Для всякого другого было бы очевидно, что молодая женщина была здесь по самому обыкновенному для женщины делу. Но Браконно, потеряв из виду Сан-Режана, решил, что все передвижения молодой женщины непременно должны быть продиктованы тем, чтобы искать сближения с её любовником. Он понимал, что в этом посещении улицы Дракона был замешан Сан-Режан и что с этого времени необходимо установить наблюдение за этим домом на улице Дракона и за самой Виргинией Грандо.

Прежде всего следовало разузнать всё об аптекаре, жившем на первом этаже. Было девяносто шансов из ста, что это окажется ненужным. Но сыщик знал, что он имеет дело с противником весьма серьёзным и чрезвычайно ловким, и потому он не хотел пренебрегать ничем.

Он вошёл в аптеку и принялся изучать аптекаря, который вышел к нему. То был невысокого роста человек лет пятидесяти, лысый, грязный и, видимо, болезненный. Браконно потребовал унцию александрийского листа. Аптекарь улыбнулся и важным тоном сказал:

— Слабительное — прекрасное предохранительное средство во все времена года, особенно весною... Александрийский лист сильное средство и оно действует гораздо лучше, чем, например, ревень.

Пока он отвешивал листья в небольшой бумажный картуз, Браконно с беспечным видом мерил глазами стены, рассчитывал про себя толщину стен, успел бросить взгляд в аптечную лабораторию, которая выходила во двор и была очень скудно освещена.

— Мышей у вас не водится? — спросил он аптекаря.

— Ну, извините. Они просто измучили нас, меня и жену.

— А, вы женаты? А где же вы живёте?

— На третьем этаже у нас три комнаты, окнами на улицу. Это почти мансарды, но очень удобные. На этом этаже живёт только матрасник, дядя Жюль, а внизу гражданка Грандо. Но мыши...

— А, гражданка Грандо! Это модистка со второго этажа? Красивая особа, у которой есть любовник, красивый смуглый и ловкий малый... Он вернулся из поездки дня два тому назад...

При этих словах на лице аптекаря появилось выражение крайнего изумления.

— Гражданка Грандо красивая особа. Гражданка Грандо и любовник! Вы шутите, гражданин... Или, может быть, вы путаете её с одной из её мастериц. Там есть две-три смазливые девчонки, у которых, возможно, нет недостатка в поклонниках. Но никогда, положительно никогда не осмелились бы они привести сюда своих любовников. Госпожа Грандо немедленно вышвырнула бы их за дверь!

— Но неужели же Виргиния Грандо такой дракон добродетели, что ни один мужчина не решится перешагнуть через её порог?

— Не говорите глупостей, — возразил аптекарь. — Она, конечно, принимает своих заказчиков и примет и вас, если вы захотите что-нибудь заказать у неё. Но она решительно не позволит, чтобы к ней приходили для каких-нибудь иных целей. Нет! Вот вам александрийский лист, гражданин. Пять су. А насчёт мышей, если вам нужно средство против них, я могу вам рекомендовать «Смерть мышам» Дюваллона. Это средство у меня действительно изумительное. Это мышьяк с фосфором...

— Хорошо, я посмотрю, — сказал Браконно, подавая аптекарю монету в пять су. Он уже знал всё, что хотел, и теперь старался поскорее уйти отсюда. А между тем аптекарь, увлёкшись истреблением мышей, никак не хотел отпустить своего слушателя.

— Приходите взглянуть, — продолжал он, — как я действую этой приманкой в моих чуланах.

Браконно, восхищенный тем, что ему представляется случай осмотреть квартиру во всех подробностях, последовал за аптекарем в комнату сзади аптеки, в которой на потолке висело несколько связок лекарственных трав. Он заглянул даже во дворик, который отделял соседний дом. Он долго смотрел на его фасад. Глаза его остановились как раз на том месте, где находился тайник Сан-Режана. Из окна второго этажа кто-то весело спрашивал:

— Ну, дядя Висмут, как здоровье? Вы ещё не отравились вашими товарами?

— А, плутовка! Приходите покупать у меня травы, когда простудитесь, — смеясь, отвечал аптекарь. — Это одна из мастериц гражданки Грандо, — прибавил он. — Они зовут меня дядей Висмутом. Это никому не вредит, а их забавляет.

С каждым мгновением подозрение Браконно делалось слабее и слабее. Этот уголок Парижа не годился бы для смелого бойца, который, по подозрениям Браконно, скрывался здесь. Но что же, однако, делала здесь мадам Лербур? Он решился не уходить отсюда сейчас же, а продолжать свои наблюдения.

Простившись с аптекарем и заметив одного из своих агентов, который ходил перед винной лавкой, он подозвал его к себе и дал ему самые точные указания, как следить за этим домом. Он рассуждал так: если Сан-Режан скрывается на улице Дракона, то гражданка Лербур явится сюда ещё раз. «На этот раз я уже не буду колебаться, — думал Браконно, — я отправлю кого-либо из агентов на ближайший полицейский пост, оцеплю дом и произведу самый тщательный обыск. Тогда я застану Эмилию Лербур или у Виргинии Грандо, или же в убежище Сан-Режана. Так или иначе, но я должен что-нибудь раскрыть».

Вечером Сан-Режан выходил дважды: ему хотелось повидаться с Лимоэланом у привратника общины. Агенты Браконно не узнали его, хотя следили за ним самым добросовестным образом. Он имел вид служителя из мастерской Грандо. Но Браконно, получив об этом сведения и зная, что других мужчин, кроме аптекаря и дяди Жюля, в доме нет, сейчас же заподозрил, что это вышел Сан-Режан. Он стал следить сам, проводил своего ночного гуляку, который показался ему толще и выше Сан-Режана, до самой общины и стал ждать. Но Лимоэлан заметил его и узнал.

— За тобой гонится сыщик, дорогой мой, — сказал шуан. — Или я ошибаюсь, или это пресловутый Лаверньер, которому не удалось, благодаря вмешательству Валори, проникнуть на заседание комитета в гостинице «Красный Лев».

— Если это Лаверньер, то это также и Немулэн, который сопровождал меня всё время, пока я был в разъездах на юге, и который создал для меня большие затруднения в Лионе. Нужно во что бы то ни стало отделаться от него, так как он чрезвычайно опасен.

— А как ты примешься за него?

— Самым простым образом. Простившись с тобой, я пойду по глухим местам, которые тянутся к Вожирару. Если он отстанет от меня, я вернусь в своё убежище. Если же он будет идти за мной, я повернусь, подойду к нему, и мы объяснимся. Мои пистолеты со мной.