В один из мартовских вечеров 1904 г. к резиденции президента США подкатил скромный экипаж. Из него вышли два хорошо, но строго одетых господина и проследовали к боковой калитке. Здесь их уже ждали. Когда они вошли в приемную, лицо встречавшего их секретаря расплылось в широчайшей улыбке.
— Рад, очень рад видеть вас, господин Такэсита, — просто излучал любезность Уильям Лёб[826]. Этот еще вполне молодой господин — личный секретарь и наиболее доверенное лицо президента США — умел, когда необходимо, быть очень приветливым.
Да, это пришел именно военно-морской атташе посольства Японии в Вашингтоне Исаму Такэсита. Не скупясь на превосходные степени, он представил своего спутника — известного всей Японии тренера по дзюдо Ёсицугу Ямаситу[827]. Лёб-младший протянул гостю руку, продемонстрировал отличную американскую улыбку, но от комплиментов воздержался и, выдержав многозначительную паузу, дабы подчеркнуть важность момента, торжественно провозгласил:
— Президент Рузвельт вскоре примет вас.
Полагаю, именно так могло произойти появление в ближайшем окружении американского президента популяризатора дзюдо Ёсицугу Ямаситы. Такэсита, всячески превознося достоинства этого, безусловно, талантливого спортсмена и тренера, конечно, забыл упомянуть еще об одном его уникальном качестве — к тому времени Ямасита являлся проверенным агентом японской военно-морской разведки и особо доверенным лицом самого военно-морского атташе.
Такэсита вполне обоснованно мог гордиться этой оперативной комбинацией, ведь именно ему пришло в голову использовать такой нестандартный подход к проникновению в ближайший круг высшего руководителя страны. Именно он обратил внимание на Ямаситу, когда тот обучал искусству дзюдо курсантов Императорской военно-морской академии Японии, и сообразил, какой уникальный потенциал для оперативной работы скрывается в этом, на первый взгляд, столь далеком от политики и военных ухищрений спортсмене. Ёсицугу Ямасите, истинному патриоту Японии и своего императора, не требовалось что-то долго объяснять. Он был готов к высокой миссии. И вскоре ступил на американскую землю. А дальше все пошло, как и замышлял Такэсита. Японский тренер быстро приобрел невероятную популярность среди местных богачей, наперегонки приводивших к нему сыновей для обучения новому виду боевого искусства. Это стало очень престижно и даже модно.
Действуя через Ямаситу, который прекрасно сознавал, в чем состоит его миссия во имя блага империи, Такэсита приобрел широкий круг знакомств в самом верхнем эшелоне делового сообщества США, включая крупнейших железнодорожных магнатов. И вот теперь новый этап — Белый дом. Дело дошло до того, что тренировки по дзюдо проводились не только для самого президента и членов его семьи, но и для персонала Белого дома. Причем партнером Такэситы в спарринге был именно Уильям Лёб-младший, человек, от которого Рузвельт не имел секретов.
С января 1905 г. по личному поручению Рузвельта курс дзюдо ввели для кадетов Военно-морской академии США. Тренируя кадетов, Ёсицугу Ямасита зарабатывал 1666 долл. за семестр. Деньги по тем временам громадные. Ну и главное, через него Такэсита, т. е. японская разведка, получал точные данные о курсантах — будущих командирах и флотоводцах США. Когда же командование академии попыталось избавиться от назойливого внимания японца к своим воспитанникам под предлогом нехватки средств для оплаты услуг тренера, президент лично распорядился продолжить занятия и платить ему за урок по 33 доллара 33 цента за каждый час. Адмиралам пришлось нехотя подчиниться. Конечно, сегодня вы ничего не прочитаете про сотрудничество японской иконы спорта со шпионским ведомством. Но так было. Такэсита виртуозно умел вести агентурную работу. И очень этим гордился. Недаром президент Рузвельт в июне 1905 г. писал одному из своих британских друзей: «Какие замечательные люди эти японцы!» Уж не Такэситу ли он имел в виду?
Портсмутская мирная конференция, прием у губернатора Джона Маклейна. 8 августа 1905. [Из открытых источников]
Адмирал Такэсита с явным удовольствием взглянул на коллективный фотоснимок того памятного приема 8 августа 1905 г. в Портсмуте у губернатора Джона Маклейна[828], который стоял у него в рамочке на столе[829]. Это свидетельство триумфа Японии теперь сопровождало его во всех путешествиях. Неоспоримое доказательство его личной причастности к Великому, к тому, о чем японцы будут помнить и через века. Вот министр иностранных дел Дзютаро Комура[830], вот посол Когоро Такахира[831], посланник Аимаро Сато[832], а вот и он сам, молодой капитан 1-го ранга Императорского флота. Вот Витте, барон Розен[833], Русин, Шипов… А это Эмиль Диллон, тот самый Диллон, корреспондент «Дейли телеграф», ближайший и доверенный друг Витте. И еще больший друг его, Такэситы: уж больно жаден оказался до золотых долларов. У Витте не было секретов от Эмиля, а у того — от Такэситы. И все были довольны, по крайней мере с японской стороны переговорного стола. Вот… да разве всех упомнишь! Ах, если б кто знал, если б кто знал… Но этих-то он запомнил прекрасно.
Ну, кто такой Шипов, Такэсита к тому моменту уже неплохо усвоил — по многочисленным агентурным донесениям из Порт-Артура. Японцы внимательно следили за деятельностью учрежденной по высочайшему указанию Комиссии по выработке правил управления портом Дальним, во главе которой стоял член правления Русско-Китайского банка, действительный статский советник И. П. Шипов[834]. Но вот пожать руку ему и лично Витте японскому военно-морскому разведчику тогда довелось впервые.
Адмирал вспомнил и телеграммы японских резидентур в Лондоне и Париже, в которых описывался едва ли не восторг, охвативший лидеров западных союзников по поводу получения из Петрограда сообщений о смерти Сергея Юльевича[835]. Именно его они рассматривали в качестве главной угрозы своим интересам, в силу, как считали в столицах Великобритании и Франции, прогерманской ориентации Витте[836].
Адмирал слегка откинулся на спинку вращающегося командирского кресла, и его взгляд невольно упал на карту острова Сахалин, которая в нарушение всех правил пожарной безопасности на боевом корабле занимала всю стену каюты над рабочим столом. Он везде возил ее с собой с тех памятных дней в 1905 г. в Портсмуте. Это не была привычная для военного штабная секретная карта. Такэсита купил ее в американском книжном магазине, когда узнал, какие задачи поставил Токио своим представителям на переговорах с российской делегацией. Он сам лично обозначил границу на этой карте, когда южную половину Сахалина еще до окончания мирных переговоров оккупировал японский десант, высадившийся на острове в нарушение всех договоренностей и международных правил ведения войны. И пусть пока на карте все обозначения на английском языке, вскоре, в этом Такэсита абсолютно уверен, весь остров будет принадлежать Японии, и эти названия сменятся на японские. А он, адмирал Такэсита, сын бедного, хотя и родовитого самурая, купит себе новую карту острова, где все географические обозначения будут на японском языке. Ради этого он боролся все эти годы, терпел, когда его, как офицера разведки, обходили званием, отдавая предпочтение тем, кто постоянно служил на кораблях, терпел, когда к нему относились свысока те, кто не признавал в нем полноценного моряка, а видел только чиновника в морской форме. Его время скоро настанет. И в этом он больше не сомневался.
