Сам Красин так описывал в письме к жене эти события: «…Приехал я в Юрьев во главе делегации, в качестве советского посла, договариваться об условиях мира с этими „независимыми“ эстонцами. Так как, однако, их „независимость“ весьма призрачна, то не знаю, что из всего этого предприятия выйдет. Война Эстонию разоряет вдребезги, рабочие и крестьяне войны не хотят, никаких территориальных споров с Советской Россией нет, словом, воевать абсолютно не из-за чего, и тем не менее, как говорится, „и хочется, и колется“ — все время оглядываются на Англию, как бы не прогневать покровителей»[1338].
В итоге договор подписан 2 февраля 1920 г. Примечательно, что в нем предусматривается право России перевозить свои товары по эстонским железным дорогам, а в портах выделяются «специальные зоны» для обработки транзитных российских грузов или поступающих для нашей страны по импорту[1339]. Конечно, подобная «благосклонность» Ревеля хорошо оплачена большевиками: Эстония получила от России, по ее «доброте душевной», 11,6 т золота. Понятно, не от хорошей жизни Москве пришлось пойти на такой шаг. Но в будущем это давало неплохой предлог для зарубежных операций с русским золотом и самим пострадавшим.
На тот момент (с 1920 г.) в Великобритании действовал закон, запрещающий экспорт золота без особого на то разрешения Минфина. Его действие прекращалось 31 декабря 1926 г., а до этого срока исключительно Банк Англии имел генеральную лицензию на торговлю золотом. И только 13 мая 1925 г. был принят закон о золотом стандарте, который предписывал Банку Англии продавать золотые слитки по требованию, но снимал с него обязанность обменивать свои собственные банкноты на золотую монету. Это практически пресекало обращение золотой монеты внутри страны. Притом Банку Англии надлежало покупать все предлагаемое ему золото по фиксированной цене. Для предотвращения спекуляций в паре доллар — фунт с целью не допустить опустошения золотого резерва Банка Англии была достигнута особая договоренность с «Дж. П. Морган и К°» о предоставлении кредитной линии на 100 млн долларов британскому Казначейству. Аналогичное соглашение Банк Англии заключил на 200 млн долларов с Федеральным резервным банком Нью-Йорка[1340]. Как видим, главная задача англичан состояла в том, чтобы полностью выполнить свои обязательства перед США. Именно для этого Лондону позарез требовалось русское золото.
А пока, что касается золота из России, прибывшего в Англию под видом эстонского, то, несколько забегая вперед, отмечу: соглашение по поставкам золота между правительством Эстонии и Банком Англии подписано только 8 октября 1920 г. И ни для кого не было секретом, что это российское золото сразу же хлынуло в Англию на миллионы фунтов, а деньги от его продажи предназначались именно для нужд Советской России. Все в Лондоне прекрасно знали это, но делали вид, будто огромные объемы золота, неведомым образом оказавшиеся в распоряжении вчера еще не имевших за душой ни гроша эстонцев, которые до этого и государственности-то своей никогда не знали, принадлежат именно Ревелю. Но разве могли англичане отказаться от такого куша в столь сложный для себя момент послевоенной истории? Главное условие эстонцам, а точнее Советской России, состояло в том, что они имеют право продавать «свое золото» исключительно Банку Англии, причем по цене за унцию на 1 шиллинг ниже, чем текущая на рынке. При поступлении партии драгоценного металла Банком Англии выдавался аванс в размере 90 % стоимости золота. Окончательная цена устанавливалась по результатам проверки чистоты слитков. Притом сроки этой процедуры не оговаривались, что фактически создавало Банку Англии дополнительный бесплатный кредитный ресурс. Москва через эстонцев пыталась добиться права использовать часть золота в качестве депозита или обеспечения по кредитам, но Банк Англии категорически возражал, хотя металл в любом случае оставался бы в его распоряжении. Так началось то, что в американских банковских кругах, по сообщению вашингтонского корреспондента газеты «Таймс», называли «азартной игрой»[1341]. Но это все еще впереди.
Нельзя не признать верность выбранной Красиным тактики опосредованного давления на Лондон. Так, в письме Чичерину от 16 сентября 1920 г. он предлагал, несмотря на демонстрируемую англичанами утрату интереса к переговорам с Москвой, сохранять спокойствие, ни в коем случае не выходить из переговорного процесса, «стараясь возбуждать путем отдельных сделок жадность Сити к нашему золоту и косвенным давлением Сити влиять на правительство»[1342]. И это, как видим, сработало.
В США же продолжали демонстративно делать вид, будто придерживаются политики абсолютного эмбарго на любое золото российского происхождения. Однако уже в августе 1920 г. в США прибыла партия слитков, имевшая клейма Монетного двора Швеции. Пробирная палата (Assay Office), призванная контролировать запрет на поставки русского золота в США, внезапно ослепла и, несмотря на вопли огромного количества держателей долговых обязательств царского правительства, совершенно не увидела здесь «руки Москвы». Хотя всем было предельно ясно, что этот драгоценный металл поступил из Советской России и только аффинирован в Швеции. В советских документах указывалось: крайне необходимо, чтобы поступивший в Швецию «товар [золото] переплавлен был бы и почищен»[1343]. Наверное, термин «отмыть» тогда еще не очень прижился.
Не заметить такой подлог абсолютно невозможно. Столь выборочный подход США — друзьям все, остальным закон — крайне задел англичан, поскольку поставки золота из Банка Англии блокировались исключительно по причине его российского происхождения. Даже в Банке Англии были вынуждены заявить, что «подавляющее количество золота поступает из России» и США не воспрепятствовали его ввозу на свою территорию «исключительно из-за их дружеских отношений со Швецией». «Существует мало сомнений, — отметили английские банкиры, — что законодательное положение, призванное ограничить поступление в Америку крупных партий русского золота, провалилось»[1344].
Понимая всю заинтересованность американцев в получении советского золота, Москва не стеснялась прибегать к помахиванию этой сладкой морковкой перед носом капиталистов, возбуждая у последних яростное желание как можно скорее ею полакомиться. «Мы не можем установить кредита, депонируя русское золото в американских банках, до тех пор пока существует опасность, что эти депозиты будут подвергнуты конфискации или другим ограничениям», — подчеркивалось советскими дипломатами в США. И главное: «Мы просим только одного: права покупать товары на американском рынке, отправлять их в Россию и платить за них [выделено мною. — С. Т.]»[1345]. При этом США определенно рассматривались Москвой как наиболее алчное, а значит, наименее политизированное и самое податливое к воздействию путем заурядного подкупа звено в цепи экономической блокады, которую Запад пытался набросить на шею России.
Ну какой же промышленник-капиталист устоит перед таким предложением? А дальше, как и положено, выставлялся длинный перечень того, что хотела бы видеть Москва со стороны Вашингтона. Тут и отмена запрета ФРС на акцептование тратт, выставленных на эстонские банки, и восстановление почтово-телеграфных связей, и свобода передвижения советских представителей, и контакты с американскими бизнесменами. Лихо, ничего не скажешь. А главное, как бы невзначай продвигалась мысль, что конкуренты не дремлют, что Красин уже давно в Лондоне и договаривается с Ллойд-Джорджем, а царский золотой запас пусть и огромен, но не бесконечен.
