— Я готов.

Мы прошли по выложенному кафелем темному коридору, свернули в одну из комнат.

— Он на столе. Леша, открой, — кивнул он санитару.

Я подошел к столу. Санитар стянул простынь и я обомлел от ужаса. От Марта мало что осталось. И в самом деле было похоже, что на магистра напало хищное животное, целая стая хищных животных. Кожа содрана до мышц, в некоторых местах проломлены даже кости.

— Жуткое зрелище, — произнес подошедший Трофимов.

— Когти были достаточно большими, — сказал я, сквозь отвращение, рассматривая раны.

— Верно, — кивнул внезапно санитар. — Сантиметров по десять. Даже трудно представить какое это животное. Разве что медведь? Огромный мощный медведь.

— Мы сейчас как раз обходим соседние дома, чтобы установить — есть ли у кого-то дикие животные, — сказал Тромифов.

Я же не сомневался, что этот опрос ничего не даст. Животное явно было не из нашего плана бытия. Об этом можно было сказать и по когтям — их, судя по следам, было на лапе три, и по характеру укусов — казалось, будто пасть у загадочного монстра раскрывалась сразу в три стороны, словно лепесток.

И я видел на лице санитара смятение, он тоже понимал это и, кажется, даже не представлял, что писать в отчете.

Я еще некоторое время рассматривал Марта, потом спросил у Трофимова, нужна ли от меня еще какая-то помощь и вышел на улицу. Мне хотелось на воздух.

Я уже не сомневался, что убийство Марта связано с нашим делом. Кто-то хочет запугать нас? Или устраняет по одному тех, кто способен противостоять злу? Сначала Калинин. Теперь Марта. Дальше я?

С Калининым тоже мутная история. Он явно замешан в краже Кристалла. Думаю, он был исполнителем в руках чьего-то разума. И после того, как сделал свое дело, был устранен.

А еще я понимал, что сущность, совершившая все это, очень сильна. Она не из этого мира. И готовит вторжение. Сколько таких скрытых точек входа в виде закрытой деревни она сотворила? Одну? Две? Десять? Сто? Я даже приблизительно не мог на это ответить. И это меня сейчас сильно напрягало.

Звякнул телефон, вырывая меня из задумчивости. Это была Смит.

— Александр, ты должен приехать! — без всякого приветствия сказала глава Школы.

— Что-то случилось? С вами все в порядке? — обеспокоенно выпалил я.

— Со мной все хорошо, — ответила Смит. — Не переживай. Прости меня за порывы эмоций. Просто я сидела над твоим заданием и вот, наконец, оно получилось. Думала, тебе эта информация пригодится. Там есть на что посмотреть. В общем, приезжай.

И положила трубку. Я конечно же отложил все дела и рванул к Смит. Зная ее способность докапываться до самой сути вещей, я не сомневался, что она действительно обнаружила что-то нужное, важное.

К госпоже Смит я прибыл минут через двадцать. Она уже ждала меня, у порога, нетерпеливо заламывая пальцы и хрустя костяшками. Такой я видел ее впервые.

— Я, признаться, не знаю, будет ли информация тебе полезной, но она уникальная, честное слово! Никогда такого не видела. Проходи. Прямо в мой кабинет.

Мы прошли по длинному коридору, оказались в просторной комнате госпожи Смит. Здесь я всегда чувствовал себя каким-то маленьким, совсем крохотным. Огромные сводчатые потолки и массивные стеллажи, до самого верха заставленные массивными фолиантам заставляли любого невольно вжать голову в плечи. Рассматривая корешки книг, я невольно зачитался. Коллекция была знатной, тут тебе и «Ведьмины обряды» Юдоха, и «Окульт Озворна», и «Гексаграммы времени», и даже запрещенные специальным государственным указом «Обряды и ритуалы малых народов севера», про которые я только знал, что там описаны две тысячи способов пыток.

— Я долго корпела над твоим заданием, — произнесла Смит, подходя к своему столу, на котором были разложены всевозможные принадлежности — от свечей, до ритуальных ножей.

Было видно, что госпожа Смит скрупулезно и ответственно подошла к своему делу.

— Я разбирала, снимала слой за слоем, практически ювелирная работа была проделана! — не без гордости отметила Смит. — В какой-то момент даже стало интересно. Школьные свои годы вспомнила.

Глава Школы смахнула скупую слезу.

— Ты, надо отметить, тоже постарался на славу и сделал слепок очень качественный. Все семь слоев памяти поймал у этого сияния. Я всегда говорила, что в нашей Школе самые лучшие ученики. Вот в Школе Протулина ни один школяр даже до третьего слоя не сможет такое повторить… Впрочем, я отвлеклась. Вот что я обнаружила, когда добралась до последнего, седьмого слоя.

Смит провела в воздухе рукой, выписывая какой-то элегантный символ округлой формы. Воздух подсветился желтоватым мягким свечением, и прямо передо мной вдруг возник полупрозрачный шар, словно бы из хрустался. Он был тонок, хрупок и даже мое дыхание заставляло подрагивать его грани.

— Это — воспоминания злости, — прошептала Смит.

— Что это такое?

— Очень тонкая штука. Признаться, я такое вижу второй раз в жизни. Злость — это мощная эмоция. Для людей, кто имеет большие внутренние силы, эта эмоция может стать неким подобием конструкта. Хотя таковым не является. Чем больше злость, тем больший отпечаток в ткани бытия она оставляет — так называемое воспоминание злости. Образно можно сказать, что злость имеет форму иглы. И вот эта самая игла записывает на ткань бытия воспоминания, которые породили ее. Как граммофонная пластинка. Понимаешь?

Я кивнул, хотя на самом деле ни черта не понял. Спросил:

— И что же вы увидели?

Смит загадочно улыбнулась. Потом достала из кармашка небольшой пузырек с алой жидкостью внутри, открыла его и капнула за сферу. Шар тут же задрожал сильней, и мне показалось, что он сейчас лопнет, как мыльный пузырь. Но шар не лопнул, а окрасился в кроваво-красный цвет.

Раздался звук, похожий на стон демона. Мне даже стало не по себе. Я глянул на Смит и удивился — причиной звука была она сама. Женщина произносила какие-то причудливые формулы, явно на чужом языке. Я понял, что сейчас происходит очень сложный и тонкий процесс, потому что уловил тонкие нити конструктов, витающие в воздухе.

«Интересно, где она взяла силы для создания всего этого?» — подумал я.

И тут же нашел ответ на свой вопрос. В углу на полу лежал молоток и раскрошенный до состояния пыли изумрудный кристалл. Смит пожертвовала старыми запасами ради меня. За такой кристалл, хранящий немало силы, на рынке дают приличную сумму. Нужно будет отблагодарить госпожу Смит и попытаться как-то компенсировать затраты. Хотя едва ли она примет деньги.

Хозяйка Школы тем временем продолжала шептать жуткие непонятные слова, от которых у меня на затылке шевелились волосы. Красная сфера, висящая прямо в воздухе начала расти. Внутри нее стал клубиться сизый дым, сквозь который проскальзывали тени. Казалось, что там появились живые существа.

Я присмотрелся и раскрыл от удивления рот. Там, внутри шара, были маленькие человечки!

— Это образы, — подсказала Смит, увидев немой вопрос в моих глазах. — Смотри!

Я увидел мрачную комнату, деревянные полы, лучины, шкуры, висящие на стенах. Мне показалось, что я уже раньше видел все это. В комнате было двое.

— Это — Первый Император Иван, — прошептала Смит, кивая на могучего человека, сидящего на троне.

— А там… — я присмотрелся. — Пес?

Смит пожала плечами:

— Возможно, его страж.

— Ты сам выбрал такую судьбу, — прогремел Император Иван. — Так что не обижайся за это.

Пес держался уверенно и смотрел на хозяина прямо. Красные глаза пылали злобой.

— Я просил, — произнес пес.

— И получил ответ, Буреслав, — пробасил Император. — Что тебе было не понятно в нем?

— Я хотел…

— Вот именно — хотел. И тебе было плевать на все. Ты сам выбрал свой путь. Прощай.

Император взял в руки посох и ударил им об пол. И в ту же секунду мощный — очень мощный, — поток силы объял пса. Буреслав взвыл, а потом вдруг заскрежетал клыками. Жуткий звук заставил вздрогнуть даже меня.

Потом картинка исчезла. Тьма заполнила шар.