И я узнал его. Не смотря на несколько иное обличие и форму, но я узнал это существо.

Потому что уже видел ранее. Две иллюзии показывали мне его, но я не обратил внимания, хотя и в последний раз был на верном пути, выискивая о нем информацию в библиотеке.

— Кто это? — только и смог вымолвить Стравинский, глядя на огромного великана с волчьей головой.

— Буреслав… — только и смог вымолвить я.

— Я не знаю, кто такой этот Буреслав, но он мне уже не нравится! — произнес Стравинский, вскидывая автомат.

Я остановил его.

— Бесполезно стрелять, это всего лишь иллюзия, отблеск, возникший случайно из-за огромной мощи, которую он вокруг себя собрал. Такое бывает.

— Ты его знаешь?

Я глянул на огромное изображение псоглавца. Широкие плечи, обтянутые жгутами мышц, такое же крепкое тело. И жуткая собачья морда, вместо человеческой головы. Черная шерсть лоснилась, вздыбливая на загривке. Злобные глаза, горящие красным, глубоко посажены, вытянутая огромная пасть, усеяна мощными клыками.

Да, я знал его.

Буреслав, верный пес Первого Императора Российской Империи Ивана I. Но не простой пес, а разумный. В первом видении, которое пришло мне, он даже разговаривал с Императором. А теперь…

Не укладывало в голове.

Впрочем, если откинуть все эмоции, вспомнить увиденное и все подсказки, начать мыслить логически, то выстраивалась одна версия, вполне себе рабочая.

Первое мое видение, которое показал Охиндо, было про то, как Император Иван, тогда еще просто князь, создал Кристалл. И Буреслав был с ним. Именно он просил своего хозяина о чем-то. Я напряг память.

«Он просил Императора превратить его в человека!»

Но Император отказал. На то были причины — некий подступающий к границам города враг. Император хотел сосредоточить свои силы именно на этом, не распаляясь и не отвлекаясь на то, что можно было сделать потом. И это было абсолютно правильным решением. Но Буреслав думал иначе и не забыл этого отказа.

Я вновь посмотрел на псоглавца. Тело человека, но голова… Да, Буреслав пытался сделать обращение, но суть свою преодолеть не смог и потому вместо головы человека осталась собачья башка.

М-да, на уроках истории нам такое не рассказывали.

Но как он смог выжить? Как он смог просуществовать столько времени? Ведь Император Иван давно мертв. И после него целая армия Императоров тоже почила. А пес выжил. Сколько сотен лет? Аким образом?

Ответ пришел довольно скоро. Пес и не жил. Провалившись каким-то загадочным способом в ином мир, он существовал тут в виде сгустка энергии. Жалкое существование, сравнимое с маринованным огурцом. Сидел себе сотни лет в подвале свое мелкой душонки, пытался что-то делать, пока каким-то чудом не вышел на разум Калинина. И наобещал ему в три короба. А тот, дурак, поверил. И натворил дел.

Вот все и сложилось.

— Это из-за него пропала сила? — спросил Стравинский.

Я кивнул.

— Тогда давай просто убьем его?

— Нет, просто убить его уже не получится,- покачал я головой.

Бурислав успел насытиться мощью Кристалла вдоволь. И теперь справиться с ним будет чертовски сложно. Тут нужно действовать иначе, хитростью.

— Нужно понять, где он находится, — сказал я. — Пробраться незаметно и выкрасть то, что принадлежит нам.

Стравинский не знал про Кристалл, как и остальные — никто вообще не знал про Кристалл, кроме Императора и магистров, — но лишних вопросов задавать не стал. Нужно вернуть — вернем. Его исполнительность меня удивляла. Старик Гарх натаскал их очень хорошо.

Видение вскоре померкло, облако растаяло под напором порывистого ветра.

Мы некоторое время размышляли, куда следует идти, потом все же решили в сторону, где показалась иллюзия. Неровные потоки силы, идущие именно оттуда, как бы говорили, что решение верное.

Шли молча, сиюминутно оглядываясь. Мир был незнаком, и все здесь, хоть и на первый взгляд походило на знакомые вещи, при ближайшем рассмотрении становилось иным. Деревья внезапно оказывались живыми, их ветки провожали нас скрипом, камни переползали дорогу, а трава то и дело шевелилась и угрожающе шипела.

Однако постепенно мы привыкли и к этому необычному пейзажу. Я решил начать разговор, потому что слушать вой ветра, похожий на волчий не было уже никаких сил.

— Кстати, а кем раньше был Гарх?- спросил я, когда наш отряд вышел к ущелью. — Что-то раньше я его не видел и не замечал.

— Верно, — улыбнулся Стравинский. — Его никто не замечал. Потому что раньше его и не было.

— Как это?

Объяснение главы клана Огненных Василисков только добавило тумана.

— Он — накопитель общего опыта Клана.

И вновь мой вопросительный взгляд заставил улыбнуться Стравинского.

— В истории Клана было множество старейшин, которые не руководили им, но хранили мудрость — с помощью фамильного артефакта. В какой-то момент мы поняли, что артефакт — это наша сила, и наша слабость одновременно. Вся вековая мудрость Клана может в один момент исчезнуть — если артефакт разобьется или его украдут. И поэтому Гарх, наш нынешний старейшина, придумал то, что ты и видел. Он оцифровал всю мудрость клана и внедрил к себе в мозг, с помощью высоких технологий.

От удивления я даже открыл рот.

— Это как искусственный интеллект⁈

— Что-то типа того, — кивнул Стравинский. — И едва у нас это получилось, пусть и с некоторыми преобразованиями внешнего вида мудреца, мы открыли кое-что интересное.

— И что же? — мне стало любопытно.

— Гарху открылась способность предвидеть будущее.

— С помощь математического анализа… — внезапно понял я.

— Верно, — кивнул глава Клана. — Математический анализ, векторные развития, вероятности и прочие мудреные вещи. Помноженные на опыт клана все эти инструменты дали то, что мы имеем. Поэтому мы все верим Гарху безоговорочно. Все его пророчества сбывались. Он знает, как сделать правильно. Поэтому если он скажет нам всем прыгнуть в огонь — мы это немедленно и сделаем, потом что знаем, что это единственное верное решение для клана.

— Охренеть! — только и смог вымолвить я.

В голове с трудом укладывалось то, о чем мне сейчас поведал Стравинский. Но удивление мое быстро прошло, когда одни из солдат клана сказал:

— Смотрите!

Мы подошли к чему-то, что я едва ли мог объяснить. На ровном, как могильная плита, каменном плато, размером с несколько футбольных полей, располагался какой-то огромный нарост. Назвать его зданием не повернулся бы язык.

Но все же это было именно здание, или точней, крепость.

Нарушая все мыслимые законы физики и геометрии, отвратительная в своей архитектуре, кощунственная одним своим фактов существования, эта крепость могла быть создана только умом безумным, и весьма сильным. Пласты черной скалы словно были расплавлены и текли вниз, образуя наросты. И сила, которая использовалась для этого творения, была такой же отвратительной и мерзкой.

— Некротическая сила, — прошептал Стравинский, сморщившись.

Верно. Она самая. И чтобы создать эту крепость понадобилось ее очень много. Невероятно много. Даже сложно представить, какие именно количества жертв нужны, чтобы сотворить такое. Погибшие не одной войны. Умершие не в одной эпидемии. И ведь кто-то собирал эту силу, погружался в этот мрак и черноту, пронизанную болью, страхом, безнадежностью…

Мне стало не по себе.

Но едва мы пригляделись, как почувствовали и еще кое-что.

Тугая и плотная волна силы шла от того места, на которое мы выбрались. И эта сила была мне знакома. Стравинский тоже вздрогнул, признав в ней потоки, родные с самого младенчества, когда он впервые почувствовал в себе Дар.

Поблизости был Кристалл Отчизны, создающий эти потоки. В этом не было ни капли сомнения. А это значило только одно.

— Мы пришли в логово Буреслава, — прошептал я.

Как пробраться в крепость я не представлял. Наверняка там защита такого порядка, что не проскочит и муха. Пробивать ее захочет разве что полный безумец. Что тогда делать? Возвращаться назад?