Директор сделал паузу. Николай Степанович и Настя ошарашено разглядывали изображения.

А вот Райса только глянула и опустила голову. Она сидела напряжённая, не поднимала глаз и кусала губы.

— Райса?

— Я уже догадывалась. Одна из разработок моя — использование пульсара для гравитации. Там можно было использовать пульсары с разным излучением. Я взяла для расчётов рентгеновский пульсар, он и достаточно сильный, и не настолько опасен, как гамма, и считать его проще. Можно было взять любой — и гамма, и радио, и световой. Но «Молния-связь» подали патент на рентген, как и я хотела. Причём сразу, как я практически закончила разработку. Я потом посмотрела их патенты и нашла такое.

— Почему ты молчала?! — не выдержала Настя.

Деймос напрягся. Одно лишнее слово — и конфликт.

Райса тоже понимала. И она ответила:

— Большинству из нас было не до того. И потом, не то, чтобы я не доверяла собственному начальнику, но…

Она запнулась, глянула директору в глаза с вызовом, и сдержанно сказала:

— Вы ведь тоже сейчас его не позвали.

Деймос сдержал смешок:

— Вы молодец. Всё правильно, никто ничего не должен знать, и даже подозревать. Здесь — те, кому мог доверять Леонид. Полагаю, и я могу. Никаких подруг, секретов с коллегами и рассказов маме. Никаких разговоров об этом на расстоянии. Если имеете что-то сказать мне или друг другу — только лично. У нас в компании две трети сотрудников знают, как можно украсть защищённую информацию. Итак, для начала разберёмся с патентами. Вот, например, ваш пульсар. Я обдумал кое-что. У нас есть резервные фонды, и придётся в них влезть. Так надо. Мы либо исправим ситуацию, либо закроемся и распродадимся, так что давайте не жлобиться. Итак, пульсары сильно светят. От их лучей нужны надёжные экраны. Райса, вы спрашивали кого-то из отдела насчёт защиты от излучения. Этим занимались?

— Да, всё было почти готово. Но если вы хотите запатентовать способы, «Молния-связь» используют стандартные экраны по старым способам, они не разрабатывали ничего специально.

— Помню, — чуть нахмурился директор. — Но, тем не менее, на какой стадии готовности защита была у нас?

— Да почти готово. Общий метод на все виды излучения.

Деймос довольно улыбнулся и откинулся назад:

— Замечательно! Патентуйте! Глобальный полный.

«Выпишу премию авторам», решил он, но вслух пока говорить не стал.

— Вы не хватаетесь за соломинку, точно? — с опаской спросил главный инженер.

— Ну что вы! У меня идея. Получится — увидите. Ладно, на сегодня хватит. Райса, постарайтесь справиться до завтра, а с утра все ко мне, займёмся следующим патентом.

Та кивнула и поспешила работать. Николай Сергеевич тоже вышел.

Настя встала, отошла к двери и повернулась:

— Немирский, за что вы меня не любите?

— Настенька, я тебя люблю. Очень.

— Я серьёзно. Во что вы играете? Леонида вы не знали.

— Знал.

— Не знали.

— Очень хорошо знал.

Деймос смотрел на неё снизу вверх довольно и вызывающе. Кажется, девочку это сильно раздражает.

Пусть. Сейчас раздражает, потом…

— Он бы точно нас познакомил. Он всегда знакомил меня с друзьями. Всегда.

Спокойно, уверенно. Прячет раздражение. Ладно.

— Он и хотел. Показывал стереоскульптуры, рассказывал про тебя. Пока я не пообещал тебя увести. Знаешь, дружба — это святое, конечно, но тут речь идёт о женщине всей моей жизни. Он не стал рисковать.

— Что?!

Губки приоткрылись, уголки дрогнули раз, другой. Брови поползли вверх.

— Вы сами не понимаете, насколько это смешно?!

Даже чуть повысила голос. Тебе смешно? Так что же не смеёшься, а?

— Посмотрим, кто посмеётся последним, малышка.

— Ваше объяснение нелепо. Вы вообще его не знали.

— В вашу первую ночь секс длился две минуты по вине Леонида. Знал, и очень хорошо.

Вот теперь разозлилась.

— Как он мог вам это сказать?! — крикнула Настя. — Это же личное, такое личное!

Она даже подошла ближе. Потом опомнилась, резко повернулась и дёрнула ручку двери.

Бесполезное действие. Неужели малышка думает так легко уйти?

Повернулась. В глаза лёгкий страх, недоумение и злость.

— Замок дистанционный, — Деймос улыбнулся ещё шире, встал и медленно стал подходить. Настя подобралась и крикнула:

— Подойдёте ближе, я вызову полицию!

— И что ты им скажешь?

— Как это что? Вы считаете, это нормально, что вы делаете?

— А я ничего не делаю, — невинный взгляд — и снова дьявол в глазах. — Я вас пальцем не тронул. Ничего не было, — на шаг ближе к оторопевшей Насте. — Синяки? — ещё шаг. — Свидетели? — Ещё ближе. — Запись? Нет-нет, не пытайся сейчас, помещение полностью экранировано. Мной лично.

Она отступает, но упирается спиной в дверь.

Попалась.

Бросает быстрый взгляд ему за плечо. Что, милая, понимаешь, что бесполезно?

Деймос ловит её запястья, вытягивает над головой, прижимает её к стене всем телом. Слегка потянув руки, заставляет её подняться на цыпочки и впивается в губы.

Сначала встречает холод и равнодушие. Теперь Настя решила, что ему надоест и он отпустит?

Малышка ошибается.

Проникнуть ей в рот языком, теперь это проще — и короткий вздох. Она прикрывает глаза. Держится из последних сил. И его ласки уже встречают слабый отклик. Ещё чуть-чуть — и этот бастион падёт.

Нет.

Торопиться он не собирался.

Деймос медленно отпускает её и отходит в сторону. Отпирает дверь.

Пощёчин давать больше не рискует. Только глаза, полные ярости и… стыда.

— Анастасия, займитесь делом, — строго велит директор.

И она молча, с прямой спиной и горящими щеками, выходит за дверь.

Настя догнала главного инженера у лифта, где он ждал своей очереди.

Вот с ним бы она посоветовалась. И не надо бояться, что обсуждение носит характер сплетни. В конце концов, это важно.

— Николай Сергеевич, а вы что думаете насчёт нашего нового директора?

Мужчина пожал плечами:

— Много чего. Полагаю, тебя интересует его личность?

— И это, и какой он директор тоже. Всё интересует.

Лифт открылся, и Настя зашла в кабину:

— Я проеду с вами. Правда нужно с кем-то поговорить.

Николай Сергеевич засмеялся:

— Разве с тобой мало об этом говорят?

— Да мне бы хотелось услышать не то, какой он сногсшибательный и сексуальный, — проворчала Настя. Они пошли по коридору к АРМу главного инженера. К счастью, рабочее место было в отдельном кабинете. — В самом деле, он мне кажется странным. Нет, не потому, что раздражает лично. Просто даже эти его приставания…Ну почему я? Что, других женщин нет? Красивее?

Она тут же замолкла. Ведь не хотела же поднимать эту тему! Как раз Николай Сергеевич мог бы помочь проанализировать ситуацию с работой. Подумать, что происходит, и что можно или нужно сделать.

Немирский разжижает ей мозги.

Главный инженер коротко улыбнулся и напомнил:

— А ты никогда не слышала, что бывают мужчины, которых интересует именно сопротивление? Завоёвывать женщину?

Настя закатила глаза:

— Нормальный человек давно бы понял, что не в моём вкусе! И всё это мешает рабочему процессу!

— А кто в твоём вкусе?

Ну нет. Только не Николай Сергеевич. Сто семьдесят лет, пятеро взрослых детей. И… ему тоже любопытно! Он тоже хочет знать, что происходит в отнюдь не рабочих ситуациях.

— Лёня в моём вкусе! — зло ответила Настя. — Если у меня когда-нибудь кто-нибудь появится, он будет точно похож на Лёню. А этот — вообще противоположность. Ну конечно, весь из себя красавчик, такой весёлый, привлекательный. Они даже роста разного!

— И кто выше?

— Угадайте! — язвительно воскликнула женщина. И заметила лукавые искорки в глазах собеседника. Самой чуть ли не смешно, чего это она? — Николай Сергеевич, Лёня никогда бы не поступил так неблагородно с патентами. Нет, можно спорить о том, что лучше для компании, хотя нашим девизом было благородство в делах, может, и надо меняться, это не мимолётное решение. Но Лёню я любила именно за это благородство, как человека. Как мужчину.