— А на них прям такой спрос.

— Именно так. Если на одну львицу претендуют несколько львов, то проводятся бои, а после обязательная охота с победителем. Ты наверно уже поняла. На львицу из общего дома всегда претендует шайка Мейсона, если она заинтересовала кого-то из львов.

— Я уже устала спрашивать тебя, какого хрена вся стая должна подстраивать под них? Ты вожак вообще или они? — Хелен потрудилась посмотреть мужу в глаза.

Лучше бы не смотрела. Озноб снова пробил все тело. В глубине карих омутов было столько всего. Будто такая же самая боль, что разрывала ее саму, отчаяние и лишь капля обреченной надежды.

— В двух словах не расскажешь, — выдохнул Лайнел. Он помолчал немного, прежде чем продолжить объясняться. — В лучшем случае они знатно потреплют другого претендента, а потом, внезапно, не догонят львицу на охоте, оставляя ее свободной еще на год. А в худшем, мы можем просто не успеть вмешаться, прежде чем его необратимо покалечат, а львица будет помечена против воли. Львы ведь способны присвоить ни одного омегу за жизнь. Поэтому Аманда не выходит на смотрины, чтобы не подставлять Хью. Знает, что тот будет биться до последнего. Брук туда же.

— У Брука есть пара? — поразилась Хелен, невольно вступая в разговор.

— Есть, — устало улыбнулся Лайнел и немного пододвинулся, сокращая между ними расстояние. Засранец. Как тонко он чувствовал перемены в Хелен, аж мурашки по коже бежали. — На нее претендует один молодой лев, а тягаться с несколькими матерыми оборотнями ему не по силам.

— Дерьмо, — заключила Хелен, проигнорировав осторожное прикосновение пальцев к замку рук.

— Так что, Лестер испугался биться за свою пару? Он вообще считает Милли своей парой?

— Считает, — заверил Лайнел. — Но родная, несколько боев подряд с такими как шайка Мейсона… Они и без того в бешенстве, что ни одна новая львица из Сарвел не захотела принять их ухаживания. Ты правда хочешь, чтобы твоя подруга видела, как ее пару разорвут на куски в назидание остальным?

— Вот это ты вывернул их домогательства! Ухаживания значит?! — возмутилась Хелен из последних сил и вымученно застонала. Какого дьявола?! Почему с каждым словом она начинала понимать, что Лайнел прав.

— А Милли так вообще была покрыта раньше времени, — продолжал гнуть свое лев, будто боялся не успеть выложить все на поверхность.

— Какой позор! — всплеснула руками Хелен, скидывая тем самым нахальную ладонь, которая уже успела полностью накрыть их.

— Ты все понимаешь, не притворяйся, — Лайнел вздохнул будто бы с облегчением. — А что касается Лестера, он предпочёл показаться окружающим трусом, но сохранить рядом с собой свою пару и малыша. И поверь, я знаю, что он не настолько слаб и беспомощен, как ты о нем думаешь. Просто он еще молод и не такой горячий, как мы с тобой. Это мы из принципа упремся лбами и наделаем кучу ошибок, которых можно было бы избежать простым разговором. Скажешь — не так?

— Звучит неубедительно и как-то жалко, — буркнула Хелен скорее из вредности. Она чувствовала, как ее понемногу отпускает от обиды на мужа. И если уж выбирать, пусть трусливый, но живой Лестер намного лучше, чем бессмысленно растерзанный на потеху бесчестным мерзавцам.

— Родная…

— А его родители? Думаешь они просто так отступят? Ну сбежал и сбежал, так что ли?

— Нет, Локер и Шелли будут в ужасе, — горько усмехнулся Лайнел. — Знаешь, они с рождения Лестера знали, что он будет их единственным сыном, других, увы, им не зачать. И их желание защитить его от бойни легко объяснимо. Они всегда чрезмерно опекали его, и доверили свои судьбы мне, уходя из крупнейшего Южного клана за мной, как за своим вожаком. Но я смогу справиться и убедить их в правильности такого решения. Они достойные оборотни, и они хотят сыну лучшей жизни. Доверься мне в этом, хорошо?

— И куда они пойдут? — тихо спросила Хелен, смирившись с неизбежностью.

— Какое-то время они проведут в волчьих землях. Я уже договорился обо всем. Там формируется довольно занимательная стая под надзором бывшего наследника резервации. Их примут там, как своих, и будут приглядывать. Милли умелая травница, и ее услуги очень ценны для одного из альф волчьей резервации. О ней будут заботиться не хуже, чем о паре вожака. Будь уверена.

— Так ты укрепляешь свои связи, — заворчала Хелен и недовольно покосилась на мужа.

— Хелен, — Лайнел выдохнул и снова ухватил в свои руки ее ладони, согревая ледяные пальцы своим теплом. — Я делаю так, как считаю правильным. Для них двоих. Не для родителей Лестера и прости уж, не для тебя или кого-то ещё. Им нужно выпорхнуть из гнезда и научиться жить самостоятельно, как пара, как семья. Лестер должен взять ответственность за свою пару и сына. И поверь хозяин тех земель сделает из него достойного оборотня, я бы не захотел оказаться под его рукой.

— И сколько они пробудут там? — спросила Хелен.

— По плану, они вернутся через год. К тому времени мы изменим нашу стаю полностью, обещаю тебе.

— Дурацкий план…кто вообще додумался до него?

— Я.

— Ненавижу тебя, — беззлобно буркнула львица, уже зная, что услышит в ответ.

— А я люблю тебя.

Хелен прикрыла глаза и облизнула соленые от слез губы. Она чувствовала себя так, будто ее камазом переехало. И самое смешное, что получалось — она сама себя извела, не разобравшись до конца в ситуации. Скоро эта мысль догонит ее сознание.

— Хелен? — тихо позвал Лайнел.

Его голос раздался неожиданно близко, и от этого львица дернулась и спешно заморгала. Лайнел действительно находился в нескольких сантиметрах от ее лица. Он стоял на коленях по обе стороны от бёдер Хелен и нависал над ней.

— Мир? — спросил альфа, вытирая подушечками пальцев остатки влаги на щеках.

Хелен кивнула едва заметно. Она смотрела на мужа и видела глубокую печаль перемешанную со стыдом, стоило только Лайнелу посмотреть на ее шею.

— Прости меня за ошейник… Элли, — глухо попросил альфа, и приподнял ладонями лицо Хелен, чтобы лучше рассмотреть следы от своего поступка. — Я не знал как тебя остановить. Ты билась и совершенно не слушала меня, а я чувствовал всю твою боль и понимал, если перекинешься в зверя, я тебя потеряю.

— Давно ты носишь эту гадость с собой? — Хелен морщилась от легких поцелуев, которыми Лайнел покрывал ее лицо. — Странно, что в самом начале не воспользовался. Но если попробуешь сделать это снова, — львица схватилась ладонями за скулы и заставила посмотреть себе в глаза, — засуну тебе его в задницу, понял?

— Понял, — хмыкнул Лайнел. — Иди сюда.

Хелен не успела ничего понять, я ее уже подхватили под руки и прижали к горячему телу. Лайнел ловко развернулся, и вот Хелен уже сидела у него на бёдрах, а не на холодном полу.

— Знаешь, мой лев так бился внутри, только уловив, что я собираюсь надеть его на тебя. Думал, распорет грудную клетку, так он рвался к тебе.

— Заживет, — тихо выдохнула Хелен и порывисто прижалась к горячему телу, обнимая широкую спину и зарываясь носом в сгиб шеи. Сейчас ей было просто необходимо чувствовать, что она не одна. Что она ошиблась в своём муже. — Я тоже поранила тебя.

— Пустяк, — шепнул лев, обдав лоб своим горячим дыханием, а после глубоко втянул носом воздух. — Я так соскучился по тебе, как же ты сладко пахнешь, родная.

И только сейчас львица будто очнулась ото сна. Вспомнила про свои рецепторы и про ощущения, которые затмились пеленой ярости. Ещё там в лавке, Хелен почувствовала не только терпкий феромон своего мужа, но и примесь исходящую от тела Лайнела.

Запах крови.

Хелен резко отпрянула и бегло оглядел удивлённого льва. На лице и руках ничего, кроме собственных следов не увидела, и Хелен задрала край чёрного джемпера, открывая покрытый ранами торс.

— Что случилось? — запаниковала львица, но сильные руки тут же перехватили запястья и потянули на себя.

— Серебро, поэтому долго затягивается, — спокойно ответил Лайнел, будто для него это было привычным делом. — Ты только не накручивай себя, мы уже со всем разобрались.