Они продолжали идти сквозь мрак. Закат избежал многих опасностей, но понял, что вынужден почти полностью полагаясь на помощь Сак. Не идти вдоль ручья — в воде колышется твой труп. Не прикасаться к дереву — кора сочится ядовитой гнилью. Свернуть с тропинки — там твой труп с укусом смертомуравья.

Сак не разговаривала с ним, но каждое послание было ясным. Когда он остановился, чтобы Вати попила из фляги, и взял Сак на руки, то обнаружил, что птица дрожит. Она даже не клюнула его, как обычно делала в таких случаях.

Они остановились на небольшой полянке, окруженные кромешной тьмой. Небо затянули облака. Вдалеке слышался шум дождя по листве. Здесь это не редкость.

Подали голос ночеглоты: сначала один, за ним другой. Они так вопили, только убив или пытаясь спугнуть добычу. Стада креллей часто ночевали рядом с авиарами. Переполоши птиц, и почуешь креллей.

Вати достала трубку: не футляр для карт и вовсе не научную штуковину, судя по тому, как она держала ее, засыпая что-то внутрь с одного конца. Закончив, она подняла трубку, словно оружие. У ее ног лежал искалеченный труп Заката.

Он не стал расспрашивать об оружии, даже когда она вытащила что-то вроде короткого легкого копья и вставила его в трубку. Никакое оружие не пробьет толстую шкуру ночеглота. Ты либо избежал с ним встречи, либо уже мертв.

На плечо Заката спланировал щебечущий Кокерлии. Похоже, темнота сбивала авиара с толку. Почему они в джунглях ночью, когда птицы обычно помалкивают?

— Нужно двигаться. — Он усадил Сак на другое плечо и вытащил мачете.

— Ты понимаешь, что твоя птица все меняет? — тихо произнесла Вати, следуя за ним с мешком на плече и трубкой в руке.

— Появится новый вид авиаров, — прошептал Закат, перешагивая через свой труп.

— Если бы только это. Закат, мы считали, что у птенцов, выросших вдали от островов, не развиваются способности, потому что рядом нет других птиц, которые бы их обучали. Мы считали, что их способности врожденные, как, например, наша способность говорить. Она передается от родителей детям, но нам требуется помощь, чтобы развить ее.

— Может, так и есть, — ответил он. — Представителей других видов, вроде Сак, едва ли можно обучить разговаривать.

— А твоя птица? Ее обучали другие?

— Возможно.

Закат не стал говорить, что думает на самом деле. Это касалось только трапперов. Впереди на земле лежал труп.

Не его труп.

Он тут же вскинул руку, предупреждая очередной вопрос Вати. Что тут произошло? С большей части скелета содрана плоть, вокруг валяются клочья одежды, словно пировали животные. Возле трупа проросли маленькие, похожие на грибок растения, покрыв его крошечными красными усиками.

Закат поднял взгляд на могучее дерево, у подножия которого лежал труп. Цветы на дереве не распустились. У него вырвался вздох облегчения.

— Кто это сделал? — прошептала Вати. — Смертомуравьи?

— Нет. Перст Патжи.

Она нахмурилась.

— Это что… какое-то ругательство?

— Название. — Закат осторожно шагнул вперед, чтобы осмотреть труп.

Мачете. Сапоги. Видавшее виды снаряжение. Погиб один из его товарищей. Закат узнал его по одежде — пожилой траппер по имени Первый в полдень.

— Название чего? — Вати заглянула ему через плечо.

— Название дерева. — Он осторожно ощупывал одежду мертвеца — в нее могли забраться насекомые. — Посвети-ка.

— Никогда не слышала о таком дереве, — заявила Вати скептически.

— Они растут только на Патжи.

— Я много читала о флоре этих островов…

— Здесь ты просто ребенок. Посвети.

Вздохнув, Вати подняла фонарь. Закат палкой проверил карманы изорванной одежды. Траппера загрызла стая клыкоходов — крупных хищников размером с человека, охотившихся в основном днем. Их передвижения были предсказуемыми, если только какой-нибудь клыкоход не натыкался на Перст Патжи в пору цветения.

Вот она. В кармане мужчины обнаружилась книжечка. Закат взял ее и отступил назад. Вати заглянула ему через плечо. Островитяне держались так близко друг к другу. Разве обязательно стоять прямо у локтя?

Закат просмотрел первые страницы и обнаружил список дат. Судя по последней записи, Полдень умер всего пару дней назад. Следующие страницы содержали сведения об убежищах и пояснения о ловушках. На последней странице было прощание: «Меня зовут Первый в полдень. Наконец Патжи забрал меня. Мой брат живет на Сулуко. Позаботься о них, конкурент».

Всего несколько слов. Хорошо. Закат носил с собою похожую книжечку, и на ее последней странице было написано еще меньше.

— Он просит позаботиться о его семье? — поинтересовалась Вати.

— Не глупи. — Закат спрятал книжечку. — О птицах.

— Как трогательно. А я столько слышала, что трапперы до последнего защищают свою территорию.

— Так и есть. — Он отметил про себя, как она произнесла последнюю фразу — словно считала трапперов животными. — Но наши птицы погибнут без ухода, они привыкают к людям. Лучше передать их конкуренту, чем обречь на верную смерть.

— Даже если этот конкурент тебя убил? Ваши ловушки, попытки вредить друг другу…

— У нас так принято.

— Ужасное оправдание, — сказала она, посмотрев на дерево.

Она была права.

Ветви массивного дерева клонились вниз. Каждая заканчивалась крупным нераспустившимся цветком размером в две ладони.

— Ты вроде бы спокоен, — заметила Вати. — Хотя, похоже, траппера убило это дерево.

— Они опасны, только когда цветут.

— Споры?

— Нет.

Закат подобрал мачете погибшего траппера, но другие вещи не тронул. Пусть их заберет Патжи. Отец так любил убивать своих детей. Он пошел дальше, уводя за собой Вати и не обращая внимания на собственный труп, привалившийся к стволу дерева.

— Закат? — Вати подхватила фонарь и поспешила следом. — Если дело не в спорах, то как убивает это дерево?

— Очень много вопросов.

— Смысл моей жизни в вопросах. И в ответах. Раз уж мои люди будут работать на этом острове…

Размахнувшись мачете, Закат срубил несколько веток.

— Этого не избежать, — произнесла Вати тише. — Я сожалею, Закат, но ты не можешь остановить прогресс. Возможно, моя экспедиция потерпит неудачу, но придут другие.

— Все из-за Высших, — огрызнулся он.

— Наверное, они нас подтолкнули. Да, когда мы убедим их в том, что стали достаточно развитыми, чтобы торговать с нами, мы будем путешествовать меж звезд, как они. Но перемены произойдут и без них. Мир меняется. Одному человеку не замедлить процесс, как бы он ни старался.

Закат остановился посреди тропы.

«Нельзя остановить прилив, Закат. Как бы ты ни старался».

Слова его матери. Одно из последних воспоминаний о ней.

Он продолжил путь. Вати шла следом. Она ему еще понадобится, хотя предательский голосок внутри нашептывал, как легко от нее избавиться. Вместе с ней исчезнут вопросы и, что важнее, ответы. Ответы, к которым она так близка.

«Ты не в силах помешать…»

Не в силах. Его всегда охватывала бессильная злоба. Он очень хотел защитить остров, как столетиями делали его предшественники. Он трудился в джунглях Патжи, любил его птиц, обожал его запахи и звуки — вопреки всему. Как же он мечтал доказать Отцу, что он и другие трапперы достойны ступать по его земле.

Возможно… Возможно, если…

Как бы не так. Смерть женщины не поможет уберечь остров. Кроме того, неужели он пал так низко, что готов хладнокровно расправиться с беспомощным клерком? Он не поступил бы так даже с другим траппером, разве что тот вторгся бы в его убежище и отказался уходить.

— Цветки того дерева могут думать, — неожиданно для себя произнес Закат, после того как они повернули прочь от холма, за которым рыскала стая клыкоходов. — Персты Патжи. Сами деревья не опасны, даже когда цветут, но они привлекают хищников. Имитируют мысли раненого зверя, полные боли и отчаяния.

У Вати перехватило дыхание.

— Растение, которое передает ментальные сигналы? Ты уверен?

— Да.