В настоящее время трудно решить, в каких случаях, и в какой мере мы можем говорить о непосредственных торговых связях с различными центрами, а в каких — с опосредствованными. Так, например, весьма вероятна значительная посредническая роль Милета (Леви Е.И., 1941; с. 313; Цветаева Г.А., 1957б, с. 187). Позднее такую же роль выполняли Афины. Однако, едва ли имеются достаточные основания для преуменьшения непосредственных торговых связей причерноморских городов со многими средиземноморскими производственными центрами. Такая возможность определяется прежде всего тем, что торговые пути в Черное море и в самом Понте Эвксинском первоначально были свободными от чьего бы то ни было контроля и господства (Брашинский И.Б., 1968а).

Новый этап в черноморской торговле наступает после победоносного завершения греками борьбы против Персии (карта 13). С этого времени господствующее положение в понтийской торговле на долгое время (около полутора веков) переходит безраздельно в руки Афин. Это господство в понтийской торговле, нашедшее яркое отражение, как в письменных источниках, так и особенно в археологическом материале, было основано на политическом господстве афинян над черноморскими проливами (Брашинский И.Б., 1963а, с. 91 сл.). Афиняне установили строгий и действенный контроль над всем понтийским экспортом и импортом, регулируя их по своему усмотрению. Законченную форму этот контроль и регулирующая роль Афин получили в период Пелопонесской войны, в последней трети V в. до н. э., когда была образована специальная коллегия геллеспонтофилаков — «стражей Геллеспонта», строго следившая за вывозом из Черного моря. Из черноморской торговли были исключены все противники Афин, и даже их союзники пользовались правом торговли по строго установленным квотам. Такое положение с некоторыми перерывами, связанными с изменениями в политическом положении Афин, продолжалось и в течение большей части IV в. до н. э. и лишь в последней четверти этого столетия окончательное поражение Афин в борьбе с Македонией ликвидировало афинское преобладание на Черноморских проливах и вновь восстановило свободу мореплавания и торговли Средиземноморья с Понтом. Основной причиной длительной борьбы Афин за преобладание в черноморской торговле была их глубокая заинтересованность прежде всего в северочерноморском хлебе, а также других продуктах питания и разнообразном сырье. Особенно широкий размах имела торговля Афин с Боспором. Хорошо известно сообщение Демосфена (XX, 31), что во времена Левкона (389/8-349/8 гг. до н. э.) из Пантикапея в Афины ежегодно привозилось 400 тыс. медимнов (более 16 тыс. тонн) зерна. По мнению ряда исследователей, это количество было значительно, возможно, вдвое, большим (Гайдукевич В.Ф., 1949а, с. 499). После вступления в действие феодосийского порта, по словам Страбона (VII, 4, 6), Левкон вывез в Афины только из Феодосии 2 миллиона 100 тыс. медимнов или 86 тыс. тонн зерна. Естественно, возникает вопрос, чем Афины расплачивались за этот поистине огромный импорт. В.Д. Блаватский отметил невозможность допущения, что он мог быть покрыт стоимостью ввозившейся на Боспор афинской керамики, сколь бы значительным он ни был, и высказал мнение, что афиняне расплачивались за боспорский хлеб главным образом благородными металлами, которые использовались Спартокидами на своем монетном дворе (Блаватский В.Д., 1959б). Правда, следует иметь в виду, что помимо огромного импорта керамических изделий из Афин ввозилась, по-видимому, в немалом объеме, дорогая серебряная посуда (табл. LXVII, 1), значительная часть которой служила затем предметом торгового обмена с варварской знатью, а также различные другие произведения искусства, стоимость которых была, вероятно, весьма высока. Этим же целям покрытия вероятного торгового дефицита, служила и посредническая торговля афинян. Ольвия и Херсонес были также весьма важными рынками для афинян (Брашинский И.Б., 1963а, с. 140 сл.).

Афины ввозят в Северное Причерноморье не только продукты собственного ремесленного производства, но и выступают посредниками в экспорте ряда других тесно связанных с ними центров. Через посредство афинских купцов поступал весьма значительный по объему импорт фасосского вина и масла, занимающий важное место во всем Северном Причерноморье, особенно с конца V и в течение всего IV, а отчасти и III вв. до н. э., но начавшийся еще значительно раньше (Граков Б.Н., 1939а). Этот импорт засвидетельствован многочисленными находками остатков фасосских амфор (табл. LXVIII, LXIX), многие из которых снабжены клеймами (Виноградов Ю.Г., 1972). Фасосское вино находило сбыт и у варваров Поднестровья, Приднепровья, Крыма, Нижнего Дона и Прикубанья. О том, что вино другого прославленного винодельческого центра — Менды, поступало в Причерноморье, в частности на Боспор и Ольвию, через посредство афинских купцов, имеется прямое свидетельство Демосфена (XXXV, 10). Амфоры этого центра (табл. LXVIII), локализованные лишь недавно, известные в научной литературе под названием «амфор с разнообразными ножками», также имеют повсеместное распространение в Северном Причерноморье. Амфорные же клейма Менды известны лишь в единичных экземплярах (Брашинский И.Б., 1962; 1976а). Возможно, что и в общем незначительный коринфский импорт поступал в Северное Причерноморье в IV в. до н. э. через посредство афинских купцов. В это время продолжается в значительном объеме и импорт хиосского вина (табл. LXVIII), а также вина в амфорах ряда других средиземноморских центров, которые не получили пока твердой локализации (амфоры типов Солоха I и II и др.).

Однако наиболее показательным в развитии торговых связей северочерноморских городов, начиная с конца V в. до н. э., является начало широкого развития торговли с южнопонтийскими центрами — Гераклеей Понтийской и Синопой, чему в немалой степени способствовало и освоение краткого пути через Черное море. Гераклейский импорт в течение всего IV в. до н. э. имеет в Северном Причерноморье чрезвычайно широкое распространение, а в варварской среде он в это время доминирует. Из Гераклеи помимо вина в амфорах в ограниченном масштабе ввозилась также кровельная черепица, пифосы и другая хозяйственная посуда. Импорт из Синопы, засвидетельствованный как в Ольвии, так и, особенно, на Боспоре (Нимфей, Пантикапей) еще для V в. до н. э. находками синопской архитектурной терракоты (Скуднова В.М., 1958а), приобретает широкий размах со второй четверти IV в. до н. э., когда начинается массовый импорт синопских товаров в керамической таре (табл. LXVIII, LXIX), которая, как и гераклейская и фасосская, систематически клеймилась. Находки клейм синопской группы в Северном Причерноморье являются наиболее многочисленными и превосходят в настоящее время 10 000. Из Синопы привозили оливковое масло (Максимова М.И., 1956), вино, а также некоторые другие товары, в частности, маслины (Зеест И.Б., 1960). В отличие от гераклейского импорта, расцвет которого падает на IV в., импорт из Синопы получил особенно большое развитие в III–II вв. до н. э. и продолжался вплоть до первых веков нашей эры (Зеест И.Б., 1951а). Отличительной чертой синопской торговли была ее ориентация главным образом на Северо-Восточное Причерноморье с течением времени становящаяся все более ощутимой (Брашинский И.Б., 1963а). В значительно большем, чем из Гераклеи, объеме из Синопы импортировалась кровельная черепица, причем особенно большим ее ввоз был во второй половине IV и начале III в. в Ольвию и Херсонес. На Боспоре, где уже в IV в. до н. э. существовало развитое производство строительных керамических материалов (Гайдукевич В.Ф., 1934б), импорт синопской черепицы был сравнительно небольшим. Помимо товаров в амфорах и кровельных материалов из Синопы в северопонтийские города импортировались пифосы и прочая хозяйственная керамика, в частности, большие толстостенные чаши — так называемые «мортарии» или «лутерии».