Ранний город состоял из трех частей: основной территории, примыкающего к ней с запада второго городского района и приречного района, почти не исследованного из-за современной застройки (табл. LIII, 4). В конце III или в самом начале II в. до н. э. в Танаисе были возведены оборонительные стены. Раскопками открыты западная и южная оборонительные стены, сложенные из слегка подтесанного камня на глине. Наружный панцирь сложен из более крупных камней. Южный конец западной стены завершается прямоугольной оборонительной башней, сооруженной из правильных тесаных и из рустованных блоков. Одновременно с западной стеной в конце III — начале II в. до н. э. в переплет с ней были сложены стены примыкающих к ней помещений. В центре города на отдельных участках также открыты остатки ранних жилых зданий из тесанных известняковых плит и большие зерновые ямы, высеченные в скале (Арсеньева Т.М., Шелов Д.Б., 1965; Наливкина М.А., 1965). Значительно лучше ранние постройки сохранились в западном городском районе, который с севера и запада был ограничен оборонительными стенами (Болтунова А.И., 1969). Дома непосредственно к оборонительным стенам не примыкают, сложены они небрежно из необработанных камней, состоят из помещений и мощеных двориков, имеют неправильную иногда округленную форму и беспорядочную ориентировку. Между домами были узкие извилистые переулки, иногда мощеные. Дома покрывались соломой или камышом. Находки III–I вв. до н. э. подтверждают данные Страбона о Танаисе, как о значительном «торжище». Особенно много товаров поступало в амфорах, главным образом, родосских (Шелов Д.Б., 1975). Страбон говорит о вывозе из Танаиса кожи и невольников. Почти полное отсутствие монет III–I вв. до н. э. (Шелов Д.Б., 1960б) говорит о неразвитости денежных отношений. О сельском хозяйстве можно судить по наличию зерновых ям и остатков обгорелого зерна, пшеницы, ячменя и проса. На занятие жителей города скотоводством и рыболовством указывают находки костей крупного и мелкого рогатого скота, лошадей, костей рыб: осетровых, сома, сазана, леща и судака (Цалкин В.И., 1969, с. 273 и сл.; Цепкин Е.А., 1961, с. 452). Видимо, уже в раннее время в Танаисе было налажено и ремесленное производство. Там изготовлялась многочисленная лепная посуда (Арсеньева Т.М., 1965, с. 169; 1969, с. 173). Благодаря своему географическому положению Танаис с самого начала был в значительной степени варварским городом (Шелов Д.Б., 1961б). Из надписей первых веков нашей эры известно о делении городского населения на эллинов и танаитов. Видимо, такое положение существовало именно в III–I вв. до н. э., когда город был разделен на две отгороженные друг от друга оборонительными стенами части: центральная часть — предполагаемая территория эллинов, западная — предполагаемая территория танаитов. В первые века нашей эры такое деление, видимо, стало условным (Книпович Т.Н., 1949а, с. 101 сл.; Шелов Д.Б., 1961б, с. 212). После разрушения города Полемоном западный район больше не восстанавливался и был занят в основном мусорной свалкой.
Далеко не сразу после полемоновского разгрома были восстановлены оборонительные стены. В I в. н. э. появляются постройки, выходящие за пределы оборонительной линии города. Только в начале II в. н. э. город превращается в крепость почти квадратной формы со сторонами 225×240 м. Вокруг города сооружается ров шириной 10–13 м, частично вырытый в глинистом грунте, частично вырубленный в материковой скале, глубиной в 7–8 м. Возводятся оборонительные стены. Снаружи к западной стене пристраивается дополнительный панцирь и толщина ее достигает 4,80 м. Сооружаются новые четырехугольные башни, выступающие далеко за линию стены. Открыты четыре промежуточных башни, внутри которых прослежены помещения. В центре стены между башнями находился проход, выложенный камнем. Там была найдена каменная плита (табл. LIV, 12), в древности, очевидно, вмонтированная в стену, с рельефным тамгообразным знаком одного из боспорских царей (Шелов Д.Б., 1966в, с. 268 и сл.). Еще одна плита со знаком другого боспорского царя (табл. LIV, 11) была найдена в одном из танаисских подвалов. Выявлены участки восточной и южной оборонительной стен, но сохранность стен плохая. Постройки II–III вв. н. э. открыты на всех раскопах внутри городских стен. В юго-западном углу помещения прилегали непосредственно к западной и южной оборонительным стенам. Вдоль западной стены проходила неширокая улица, вниз от нее к городским постройкам шла каменная лестница. Еще одна открытая здесь улица пересекала город с востока на запад. На северо-восточном участке помещения отстояли от оборонительной стены на 1,5–2 м, образовавшееся пространство было заполнено специальной засыпью из камня и суглинка, дополнительно укреплявшей оборонительную стену (Шелов Д.Б., 1965б, с. 114). Все постройки группируются вокруг вымощенных камнем двориков, в центре которых, как правило, находились водосборные глубокие цистерны, почти все помещения имели большие подвалы, стены которых сложены из нерегулярного камня на глиняном растворе, либо высечены в скале. Одно из расчищенных в центре города помещений, окруженное с трех сторон дворами, видимо, имело общественное назначение. К помещению с улицы вели три ступени из крупных тесаных блоков. Поблизости П.М. Леонтьевым была открыта городская площадь и мраморная плита с надписью о строительстве агоры в 220 г. н. э. (Леонтьев П.М., 1854, с. 414, 423, № 5). С культовыми комплексами связаны два помещения на северо-восточном раскопе (раскоп II, помещение Г) и в юго-западном углу (раскоп IV, помещение Т). Помещение Г с подвалом с трех сторон было ограничено стенами, а с южной открывалось в сторону дворика. Один из двух очагов этого помещения рядом с двориком, видимо, имел культовый характер. С культом связаны и многие находки из подвала: известняковый алтарь, семь глиняных штампов для оттискивания узоров на культовых хлебцах (табл. LIV, 13) и пять маленьких лепных сосудиков-курильниц с дырочками в стенках (табл. LIV, 8), шесть светильников, и лепной сосуд, напоминающий античный псиктер (табл. LIV, 9). Культ скорее всего имел хтонический характер (Шелов Д.Б., 1972а, с. 281 и сл.). Угловое помещение Т примыкало к южной и западной оборонительным стенам и тоже имело подвал. В первой половине III в. н. э., когда подвал уже не функционировал, в его засыпи захоронили 11 баранов. Кроме того, в полу наземного помещения у северной стены было расчищено еще семь ям с костяками баранов (Арсеньева Т.М., Шелов Д.Б., 1974, с. 150). Аналогичные ритуальные захоронения баранов известны на Козырском поселении первых веков нашей эры под Ольвией. Там при захоронениях находились светильники (Бураков А.В., 1976, с. 36). Видимо, и многочисленные открытые в помещении Т светильники могли быть связаны с культовыми целями.
В первые века нашей эры дальнейшее развитие получило сельскохозяйственное производство. Встречались разнообразной формы зернотерки, часто укрепленные в углу помещений на специальных постаментах из камня и глины, найдено много широкогорлых амфор с мукой или чаще с обгорелым зерном — просом, ячменем, пшеницей, рожью и коноплей. Зерно хранилось и в плетеных корзинах и, видимо, в мешках. Открыты и печи для выпечки хлеба. Одна из них овальной формы 2×1 м имела высоту около 1 м (Арсеньева Т.М., Шелов Д.Б., 1974, с. 137, сл.). В скотоводстве в первые века нашей эры происходят некоторые изменения. Постоянно стали встречаться кости верблюда. Возросло количество крупного рогатого скота с преобладанием коровы, сохранил свое значение мелкий рогатый скот, при этом несколько уменьшилось поголовье лошадей. Как и в раннее время, встречено мало костей свиньи (Цалкин В.И., 1969, с. 273). О рыболовстве, кроме костей рыб, свидетельствуют каменные плоские просверленные грузила для сетей, амфорные ручки с прорезанными желобками для привязывания веревок, сети и крючки. Кроме ремесел, засвидетельствованных для раннего времени, появляется стеклодельное производство, остатки которого открыты в одном из помещении первой половины III в. н. э. (Алексеева Е.М., Арсеньева Т.М., 1966, с. 176 сл.); изготовляются фибулы, с бусиной на головке, найдены их заготовки и полуфабрикаты (Амброз А.К., 1966, с. 257 сл.). В первые века нашей эры в отличие от предшествующего времени в Танаис постоянно поступала боспорская монета, особенно в первые десятилетия III в. н. э. (Шелов Д.Б., 1960б; 1966а). О развитии торговли говорят находки свинцовых гирь и чашечки для весов. В танаисских подвалах-складах находят до нескольких сот светлоглиняных амфор первой половины III в. н. э. (табл. LIV, 10), иногда с клеймами, возможно, привезенных с южного побережья Черного моря (Зеест И.Б., 1960, с. 33–37). Почти все амфоры имели надписи, отдельные буквы или знаки, нанесенные красной краской на горло или на плечики. Такие надписи встречаются и на амфорах других типов, а иногда и на небольших сосудах. Более чем на ста светлоглиняных амфорах имеется надпись «нефть». Это же показал химический анализ их содержимого. Вторую группу составляют большие широкогорлые амфоры, частично боспорского производства. Несколько амфор имели двустрочные греческие клейма с именами Каллистрата и Фаустина (Кругликова И.Т., 1966а, с. 208). Среди стеклянных привозных изделий (табл. LIV, 15) встречаются сосуды восточносредиземноморских мастерских и сосуды западноримского происхождения. Как и в раннее время, в Танаис привозились бусы, подвески, металлические украшения, терракоты, бронзовые светильники, канделябры, ковши, патеры, фибулы — шарнирные с эмалью, типа Avcissa (Шелов Д.Б., 1965а).
