С III в. до н. э. положение Ольвии ухудшается. Более сильные экономически боспорские торговцы частично вытесняют ольвийских купцов из некоторых районов Причерноморья (Славин Л.М., 1959а), хотя это вытеснение вряд ли имело такой полный характер, как это иногда представлялось исследователям ранее (Онайко Н.А., 1970а). Важнее было резкое изменение военно-политической обстановки в степях. Постепенное продвижение на запад сарматских племен, создание скифского государства в Крыму с центром в Неаполе на Салгире, активизация военной деятельности скифов и стремление их к морскому побережью и приморским центрам создали новую ситуацию в Причерноморье. Мирные торговые сношения в эту эпоху все чаще прерываются военными столкновениями между скифскими и другими местными племенами, с одной стороны, и античными государствами — с другой (Гайдукевич В.Ф., 1955).
Одновременно с возрастанием силы и активности местных племен происходит постепенное экономическое и политическое ослабление античных государств Северного Понта, вызванные не только наступлением варваров, но и изменением экономической ситуации и общим кризисом полисной системы. Одним из ярких проявлений этого кризиса было усиление классовых противоречий, выделение богатой городской плутократии, противостоящей всему остальному населению и держащей в своих руках всю экономическую жизнь полиса (Шафранская Н.В., 1951).
Кризисное состояние ольвийского полиса отражает почетный декрет в честь ольвийского гражданина Протогена (IPE, I2, 32), относящийся ко второй половине III или к началу II в. до н. э. (Латышев В.В., 1887; Слюсаренко Ф., 1925; Шафранская Н.В., 1951; Книпович Т.Н., 1966; Каришковський П.I., 1968); город постоянно находится под угрозой нападения варварских племен, их вожди являются к стенам города и требуют себе даров или дани; Ольвия не имеет сил для отпора и вынуждена откупаться золотом. Но городская казна пуста, и приходится обращаться к частным пожертвованиям Протогена и подобных ему богачей. Дело доходит до того, что городские власти закладывают иноземцу-ростовщику священные сосуды из храмов, и только вмешательство Протогена, уплатившего залог, спасает городские святыни. Тревожное военное состояние вызывает отлив населения — иностранцы и часть граждан покидают город. Городские рабы и соседние миксэллины переходят на сторону варваров. Город не имеет сил даже на то, чтобы восстановить обветшавшие стены и башни, починить и оснастить корабли. И здесь на помощь приходит Протоген. Протоген был, по-видимому, очень богатым человеком: помощь, которую он оказывал городу, требовала огромных средств. Весьма характерно, что в декрете везде говорится о нем как о первом, но не единственном благодетеле Ольвии. Стало быть существовала целая группа чрезвычайно богатых граждан, которые могли в известной мере покрывать городские расходы из личных средств и в полную зависимость от которых и попала Ольвия. Впрочем, ольвиополиты пользовались некоторыми финансовыми услугами, оказываемыми городу и богатыми иноземцами, например, херсонесцами (НО, № 28, 29).
Дальнейшее ослабление Ольвии привело к тому, что она попала под власть скифов. Это произошло около середины II в. до н. э. при скифском царе Скилуре. Признание Ольвией верховной власти этого царя засвидетельствовано чеканкой в городе наряду с городской монетой и монеты с именем, титулом и портретом Скилура (Латышев В.В., 1887; Орешников А.В., 1890; 1915; Зограф А.Н., 1951; Сальников А.Г., 1960; Фролова Н.А., 1964). Вероятно, этим объясняется и наименованием Ольвии «скифском городом» в одной эпитафии II в. до н. э. (IPE, I2, 226). Но нет никаких данных для суждении о том, каково было положение Ольвии под властью Скилура и как долго осуществлялось ее подчинение скифскому царю. Иногда полагают, что Ольвия недолго находилась под властью Скилура, а затем между ними установились союзные отношения (Фролова Н.А., 1964), но скорее можно думать, что освобождение города из-под скифского господства произошло уже в конце II в. до н. э. в связи с поражением скифов в борьбе с Митридатом Евпатором.
История Никония и Тиры домитридатовского времени практически нам совершенно не известна. Никоний возник, видимо, в середине или во второй половине VI в. до н. э. В период своего первого расцвета (V–IV вв. до н. э.) он имел с Истрией тесные связи (Синицын М.С., 1966; Загинайло А.Г., 1966; Секерская Н.М., 1976). В середине IV в. Никоний был разрушен. Восстановленный в конце столетия, он вновь подвергся разгрому в конце III или в начале II в. до н. э. Уверенно сопоставить эти разрушения с какими-либо известными нам политическими событиями нельзя, связь первого разрушения с передвижением скифов царя Атея (Синицын М.С., 1966) весьма предположительна.
Тира была сначала сравнительно небольшим поселением земледельческого характера и лишь с IV в. до н. э. приобрела значение торгового центра (Златневская Т.Д., 1959; Фурманская А.И., 1963а). По-видимому, Тира с самого начала была организована как типичный греческий полис, обладающий всеми органами городского самоуправления — народным собранием, советом, архонтатом и т. д. Об этом говорят как эпиграфические документы (Карышковский П.О., 1959г; Фурманская А.И., 1960а), так и автономная чеканка городской серебряной, медной и даже золотой монеты, начиная со второй половины IV в. до н. э. (Зограф А.Н., 1957). Вопрос о вхождении Тиры в Афинский морской союз весьма проблематичен (Брашинский И.Б., 1963а). В раннеэллинистическое время Тира переживает эпоху расцвета, а затем вступает в период кризиса (Фурманская А.И., 1963а), который завершается, по-видимому, включением Тиры в состав державы Митридата Евпатора (Шелов Д.Б., 1962).
История Боспора сравнительно хорошо освещается литературными и эпиграфическими источниками. Но и в ней достаточно темных мест. Одним из них является самый ранний период истории боспорских городов, до установления на Боспоре династии Спартокидов. Греческие города, возникшие в VI в. до н. э. на обоих берегах Керченского пролива, первоначально существовали, видимо, как независимые и самостоятельные полисы. Свидетельством этого может служить автономная монетная чеканка некоторых из них. Пантикапей самый значительный и мощный из античных центров этого района, начал выпускать свою монету еще во второй половине VI в. до н. э., другие города — в V в. до н. э. (Зограф А.Н., 1451; Шелов Д.Б., 1956а; Shelov D.B., 1978). Но в 480 г. до н. э. города, расположенные на берегах Боспора Киммерийского, объединились в одно государство, получившее название Боспора. По сообщению Диодора (XII, 31, 1), в течение 42 лет Боспор управлялся Археанактидами. Относительно Археанактидов единого мнения в науке нет. Их существование то вообще отрицалось (Жебелев С.А., 1953, с. 21 сл.; ср. Шкорпил В.В., 1917а), то они признавались милетским аристократическим родом (Жебелев С.А., 1953, с. 70, 163; Каллистов Д.П., 1949; Гайдукевич В.Ф., 1949а; 1955), то митиленским (Латышев В.В., 1909; Блаватский В.Д., 1954в; Blavatsky V., 1976). По-видимому, в состав вновь созданного государства Археанактидов вошли основные города на азиатской стороне Киммерийского Боспора, а на европейском берегу — Пантикапей и прилегающие к нему небольшие городки Мирмекий и Тиритака. Западной границей государства, вероятно, служил вал, тянувшийся от поселка Аршинцево (древняя Тиритака) на север (Шмидт Р.В., 1911; Гриневич К.Э., 1946, 1947; Блаватский В.Д., 1954а, в; Сокольский Н.И., 1957). Что касается характера власти Археанактидов, то об этом можно высказать только более или менее правдоподобные догадки. Видя в Археанактидах аристократический род, почти все исследователи предполагают, что они получили наследственную власть, используя один из полисных институтов, скорее всего архонтат, и официально считались, как позднее и Спартокиды, архонтами Боспора. Иногда приравнивают их власть к раннегреческой тирании (Блаватская Т.В., 1959; Gajdukevič V.F., 1971). Можно думать, что отдельные города, подчиненные власти Археанактидов, сохранили какие-то элементы полисной автономии. Что заставило первоначально независимые города объединиться в единый государственный организм? На первое место почти всегда выдвигается необходимость обеспечения совместной защиты от возможного нападения окружающих варварских племен (Гайдукевич В.Ф., 1949а, с. 44 сл.; Жебелев С.А., 1953, с. 166; Блаватский В.Д., 1954в, с. 39). Иногда в этом объединении усматривают также влияние международной обстановки начала V в. до н. э. (Гайдукевич В.Ф., 1949а; Каллистов Д.П., 1949, с. 193 сл.). Несомненно, объединение это диктовалось и экономическими интересами боспорских городов (Жебелев С.А., 1953, с. 166; Блаватский В.Д., 1954в, 1959б; Блаватская Т.В., 1959). Во всяком случае, тесные экономические связи между отдельными городами Боспора прослеживаются по нумизматическому материалу в эпоху, предшествующую их объединению под властью Археанактидов (Шелов Д.Б., 1956а; Shelov D.B., 1978). Высказывалось даже предположение, что само объединение произошло значительно ранее 480 года, времени прихода к власти Археанактидов (Блаватская Т.В., 1959), но данных, подтверждающих эту гипотезу, пока нет.
