–Откуда ты знаешь, может ему не до тебя, вдруг он первей у волков очутился и все эти сказочки про нестабильную Ягу - отмазка века, а лес шатает, от того, что мой братец Ягу по-всякому вертел. Вот и штормит ее! - выщипанные по человечьей моде брови игриво дернулись.

И руки мои дернулись как-то сами собой. Ещё до того, как идиотка эта малолетняя успела моргнуть, уже стоял рядом, опершись коленом о край кровати, где она расселась. Схватил волосы в пятерню, сжал кулак, дёрнув вниз. Зашипев, змейка вынужденно задрала голову. Зрачки расширились. Испугалась? А что ж ты лезешь, дура, не зная броду.

–А может мне тогда в самом деле в отместку сестрицу его на хер посадить? А? Сама вроде как пришла, чего отказываться? - сильнее потянул вниз светлые ее патлы. Хватит. Не хочет Светка сестру учить, придется помочь по дружбе. Грубо толкнул за острое плечико на койку. Не удержавшись рухнула кулем на спину, вывернув голову на бок, чтоб не лишиться скальпа.

–Ты охренел, Кощей?! Да Слава с тебя шкуру спустит! Пусти!

–Как? Уже пусти? Мы ещё даже не начали. Или ты думала я ласковым буду? Розы, сладкая вата, мир к твоим ногам? - наклонился к самому лицу, прищурившись, рассмеялся. – Это тебе к соплякам-ровесникам. Я люблю смотреть на страх, люблю чтоб в ногах у меня валялись. На коленях стояли. Ну, чего разлеглась? Вставай на колени. Ты ж хотела взрослой побыть, начнем, пожалуй.

Дернулась, но волосы-то в руках у меня.

–Пусти! Пусти тебе говорят, я Славе пожалуюсь!

-Прекрасно. Он поднимет на меня руку, защищая дуру-сестру и умрет. По твоей вине умрет от обратки. Как раз утешу безутешную Ягу. Так что? Позовём его? Заодно проверим, там ли он, где ты думаешь и тем ли занят, - зрачки расширились ещё сильнее. В радужке плескалась паника, огонь рвался наружу. Не с тем ты в кошки-мышки задумала играть, девочка. Рано тебе на хищников капканы ставить. Кишка тонка.

– Не надо! Не там он! Не с того Ядвига бесится, - приняв угрозы за чистую монету, затараторила Горынева. - Я ее провожать пошла и по пути проболталась, что Заряна мать твоя. Вот и сорвало у нее крышу. Кто ваще виноват, что ей все мозги пудрят. Не я это придумала! Пусти!

Ах ты ж сучка, маленькая! Думаешь, не расскажу Славке, как ты в койку ко мне утром полуголая припёрлись? Вышлю обратно без права возвращения, тварь неблагодарная! Это ж я за тебя мать просил, чтоб на каникулы пожить здесь, к воде поближе. А ты силки ставить приехала, а не дар усмирять. Шалава растет отцу на горе, брату на погибель!

–Проболталась значит… Случайно? - выпрямившись, дёрнул на себя волосы. Заскулив послушно поднялась следом. Из глаз уже проступили слезы. Смотреть противно.

–Случайно, говорю же. Да что вы носитесь всем Навьим с ней, как с писаной торбой! Две недели не прошло, только и слышно из каждого лопуха Яда то, Яда это, - скорчив рожу, Лада поджала в отвращении нижнюю губу. – Что в ней такого особого? Ни кожи, ни рожи!

-Себя-то в зеркале давно видела? - выпустив из рук спутанные волосы, дернул за руку, рывком сорвав с кровати. Не хер восседать. Не у себя дома!

–Впли сказал, ещё раз увижу, не посмотрю, что Света сестра, сниму на хер трусы не по годам сшитые, перекину через колено и так ремнем задам, что год стоя есть будешь и спать на животе. Соплячка безмозглая.

-Мудила ты Кощей! - а голос-то дрожит. Хер знает, чего там больше злобы или страха. Решил дожать, выпустил тьму. Змеёй кинулась к жертве, обвив жгутом шею. Давить не стал, а то в самом деле потом Горыневу не докажешь, что не мешок козлиного дерьма.

–Еще какой, Лада. Так что? Поженимся, может? Будешь на четвереньках мне кофе утром носить, ноги раздвигать по первому приказу? Запру тебя в глуши, как отец мать запер, будешь с русалками монисты собирать и на луну с волколаками с тоски выть. У меня ж в "Костях" другие развлечения, но как домой стану заходить, так и быть снизойду, отсосешь разок, чтоб не скучала.

Лицо скривилось от омерзения и ужаса. Хмыкнул. Так и лечится первая любовь. И дурь, говорят, тоже исцеляется.

-Пошел ты!

-Я ведь и придушить могу. Лучше извинись.

-Не дождешься! - убрал удавку с шеи, придавил плечи чистой силой.

-На колени, тебе говорят, - заскулила, рухнула, как кукла шарнирная. - Не доросла ты ещё старшим грубить. Извинись.

-Прости.

–Не слышу. - Дрожит вся, еле губами шевелит.

–ПРОСТИ!

-Не ори так, весь дом разбудишь. Тогда точно все узнают, что сестра Горыныча шалава, готовая перед каждым ноги раздвинуть. Не приведи тебя Чернобог еще хоть раз Ядвиге гадость сказать. Я ведь узнаю, Лада. И разозлюсь. А ты не хочешь, чтобы я злился. Не хочешь ведь?

-Не хочу, - все так же сквозь зубы, хоть силу уже и отозвал. Поднялась на дрожащих ногах. И поделом.

-А теперь свали с глаз моих. Если Свету расскажешь о моих методах воспитания, то останется у тебя на одного брата меньше. Мне как раз соперника убрать надо. Ясно?

Затравленно кивнула, нащупав за спиной ручку двери.

-Спокойной ночи, Лада. Будь хорошей девочкой.

Как только дверь за этой полуголой задницей закрылась, содрал с кровати простыню вместе с одеялом. Даже лежать противно на них после идиотки этой. Рухнул спиной на матрас.

-Весь мозг мне вытрахали всем семейством. Послал же Чернобог друзей, врагам на радость!

Прикрыл глаза, в голове пульсировала раздраконенная тьма. Не дал ведь выхода, только подразнил. Ну, Лада. Ну сука. И сегодня ни хера не высплюсь твоими стараниями.

С другой стороны, хоть знаю примерно, от чего Яду шатает так из грозы в затишье. Удружила, змея подколодная! А потом удивляются, что хваленой женской дружбе грош цена. Да вы ж за хер глотку друг другу перегрызть готовы!

Яда. Волчья деревня

Все было по-другому: шепот травы, песни листвы, гомон животных – ещё не совсем разборчивый, но уже отчетливо слышимый. Храбрые лисички, и всего опасающаяся белка, стали мне сперва молчаливыми слушателями, а теперь, в отсутствие Севы - собеседниками.

Лёжа на спине, вслушивалась в гуляющий по Навью ветер, лениво перебирала листочки травы и клевера. Возле меня было спокойно и солнечно, но волки шептались, что дальше лес беснуется, выбирая путь. Как и я сама. То, что стою на грани никак не опечалило. Тьма никогда не пугала, наверное, потому, что знала, что есть она и во мне. Стоит только потянуться – найду.

– Что ж, - если не дергаешься при моем приближении, я могу рассчитывать, что предупредили уже или сама услышала?

Улыбнулась, продолжая лежать с закрытыми глазами, трава под пальцами была мне лучшим поводырем и шептухой.

-Доброе утро, - поздоровалась с Севой.

-И тебе привет. Как настроение?

Безразлично пожала плечами.

-Не это я хотел услышать, - хмыкнул он. – Освоилась в домике?

-Да, спасибо.

-Сегодня хочу с тобой к озеру прогуляться.

-Не стоит. Я сама могу найти себе занятие. Машей занимайся, сенсей, - яд в голосе сдерживать пока не выходит. Сочится, как из гниющей раны.

Красовскую я в итоге нашла… только и здесь, никому мои потуги в поисках не нужны оказались. Машка в поселении осталась по своей воле. Сказала, что решила дауншифтить и пересмотреть свою жизнь. (прим.автора: Смена городского образа жизни с его быстрым темпом на более размеренный, «провинциальный», называют «дауншифтингом», а людей, осуществивших такие перемены, – «дауншифтерами». Это своеобразная философия «жизни для себя», медленной и спокойной, концентрации на внутренней гармонии, отказа от навязанных чужих целей.) Как бы я не злилась, но стоило признать, ей это заземление пошло на пользу: без грамма косметики, естественная, настоящая Машка, с ясным взором, мягкой улыбкой и, неожиданно, скрытой мудростью – удивляла. Как будто за время, что находилась в деревне узнала все тайны бытия, честное слово. Хотя, мир у нее точно перевернулся, об оборотнях ей зачем-то поведали, как и о Навьем.