А он вдруг перебирает плечами, будто стряхивая с них напряжение и улыбается нагло:

- Я в своем праве, колючка, привыкай. Но выпороть тебя хочется, адски, за издевательства над собой. Так что лучше будь хорошей девочкой и не провоцируй меня.

-Еще чего! – хмыкаю я, а за окном начинает бесноваться ветер.

Не страшно ему, вот ни капельки! Вижу по глазам. Даже бровью на мои фокусы не ведет!

-Ешь! – упрямо кивает на тарелки Кир.

И я быстро сдуваюсь, потому как он все-таки прав. Я ем, а он молча наблюдает. Между нами висит напряжение, оно чувствуется физически! Когда я заканчиваю, Кир молча убирает грязную посуду, кладет все в раковину. Зависает спиной ко мне.

-Нам надо поговорить, Яда.

Несколько дней проходят как в сказке, да-да в той самой, где в конце обязательно говорят: жили они долго и счастливо.Внимательный, заботливый Кир никуда не делся, хотя я, признаюсь, нет-нет да и переживала, что в одно утро вернется старый, добрый доберман.Но все же, было между нами и напряжение, что росло пропорционально появляющейся близости. Да, Кирилл, верный своему слову не настаивал, но ему и не требовалось. Как говорила Машка: «Потрахайтесь вы уже, от вас за километр неудовлетворенностью несет. Воздух между вами наэлектризован, что вот-вот коротнет».

-Точно все собрала? – вопрос Кира отрывает от пикантных фантазий.

Разворачиваюсь к нему, оставив тонко нарезанный сыр.

Кощеев после душа, выходит ко мне в одних джинсах, продолжая на ходу вытирать волосы. Зависаем с ним, ныряя друг в друга. Уверена, думаем об одном и том же.

«Какой же он… вкусный!»

Хорошо, что теперь не надо бороться с собой и я делаю то, что хочу: подхожу к нему, приходиться встать на носочки, чтобы поцеловать. Мне хочется нежности, но Кир не был бы Киром, если бы его руки сразу же не оказались на моей попке. Невинный поцелуй превращается в торнадо страсти, наши языки сплетаются, вторя желаниям тел, что вдавливаются в друг друга.

Да, я хочу его, глупо спорить и строить из себя недотрогу. Ведь именно таким и должно быть желание – острым и горьким одновременно, сладким, неистовым, безудержным. Буря смешанных, противоположных чувств совершенно не подвластных логике и здравому смыслу. Только находясь рядом с ним, у меня в трусиках мокро и тянуще ноет между ног. Не прерывая поцелуй, Кирилл пятится, увлекая за собой, падает на диван, усаживая меня сверху.

Мы продолжаем целоваться, вкладывая в нежности все больше и больше эротизма. Вот его руки уже сжимают мой зад, подталкивая тело двигаться в известном древнем танце, я трусь о его внушительное возбуждение чувствуя его даже сквозь ткань джинсов.

Мы тихо стонем одновременно.

-Бессердечная ты женщина, колючка, - сетует Кир, толкаясь мне бедрами навстречу. Мученическое выражение искажает его лицо, но он все еще держится. В его глазах проявляется алое марево тьмы. – Хотя бы надкусить можно? Сними майку, Яда, - просит он.

И пусть он видел меня в бутике, трогал под одеждой, но вот так, открыться перед ним… почему нет?

Чуть отклоняюсь, медленно тяну черную ткань вверх… в то же время мужские пальцы тянут резинку моих штанов вниз.

-Кир…

-Никакого секса, я помню, - хриплые нотки в жестком, нетерпеливом требовании, - хочу видеть тебя всю.

Кусая губы, привстаю над ним, хватаясь за низ майки, стягиваю сомнительную преграду одновременно позволяя стянуть с себя штаны, чувствую, что он приподнимает бедра вместе со мной, запросто стягивая и свои джинсы.

«Черт… черт, какой он горячий!»

Жмурюсь, потому что никто и никогда не видел меня полностью голой к тому же в таком провокационном ракурсе.

-Открой глаза, Яда, - звучит приказ.

Опираясь на его колени, с широко разведенными ногами, откидываясь чуть-чуть назад, послушно открываю глаза.

Кир ведет по моему телу жадным взглядом, прикусив нижнюю губу, довольно щурится, словно кот получивший вожделенную порцию сметаны. Стыд, смущение и одновременно какая-то внутренняя уверенность в том, что я нравлюсь заставляют зависнуть в моменте, рождая сладкие всполохи между ног.

Решаюсь на ответное «путешествие» по его телу: скульптурный, идеально прокачанный пресс, рельефные косые, а ниже…

-О-о, мама, - не удержавшись шепчу.

-Будешь ты у меня бедная, отрава, - выдает он, облизывая нижнюю губу, и от этого утверждения мои соски моментально твердеют. Его руки приходят в движение, поднимаются, большие пальцы провокационно медленно их поглаживают. То, что я вижу настолько откровенно и горячо, настолько уже знакомо! Ведь я уже чувствовала его пальцы на своем теле, у себя между ног, хотела их внутри, нежно и жестко одновременно, до горячих, пошлых хлопков по сладкой влаге.

-О Боже… - шепчу я. – А мне? Что… мне делать?

Кир смотрит на меня, тянет за руку, обхватив ладонью мою, прикасается к основанию члена, неторопливо ведет вверх до самой головки и обратно вниз.

-Уф, - тяжело сглатываю, когда его рука отпускает мою.

-Ты можешь попробовать сама, - он немного съезжает по дивану, голова расслаблено ложиться на спинку, но пылающий взгляд цепко держит, не отпуская.

«В своих фантазиях я столько раз представляла нас, по разному… нежно, грубо, жестко, провокационно, чтобы он трахнул меня в рот, чтобы трахнул ртом меня…»

Но навязанные устои общества, все еще звонким молоточком стучат по вискам… рука несмело поднимается вверх, пальчики замирают у основания головки, веду одним по ней, размазывая прозрачную капельку смазки.

-Так хорошо? – поднимаю взгляд. – Я хочу… - решаюсь озвучить, - хочу посмотреть, как ты кончишь.

Он тянет мою вторую, кладет ее на мошонку, показывает, как надо сдавить. Послушно повторяю, Кир притягивает меня ближе. Его ладонь гладит внутреннюю поверхность моего бедра, поднимается выше.

Мне нравится. Безумно. Голова кружится от новых впечатлений.

Пока я ласкаю его рукой, он повторяет то же самое со мной, мои бедра непроизвольно двигаются в такт. Чтобы не упасть, подаюсь чуть вперед, его губы тут же обхватывают ноющий сосок.

Смотрю на нас, на движение наших рук, движение тел, что заводят еще больше… Он выбрит, так же как и я и порочная фантазия дорисовывает что бы я могла делать ртом, вместо своих пальцев. Я могла бы облизать его от основания до самой головки, а затем обхватила бы его губами, позволяя намотать свои волосы на кулак, контролируя каждое мое движение.

Мы оба стонем, я двигая бедрами навстречу его ладони, он кайфуя от моей.

-Сожми сильнее, - просит он. – И чуть быстрее.

Послушно стягиваю пальчиками до предела возбужденный член, концентрируюсь вокруг головки.

-Так? – шепчу, кусая губы.

Он кивает, тут же прикусывая зубами мой сосок.

-Аш-ш, - шиплю, сдавливая его еще сильнее. Это не нежно, но очень остро и я хочу еще. – Еще, - рискую попросить, распаляясь еще больше наблюдая над его склонённой головой, впитывая в себя то, что он вытворяет с моей грудью.

Я настолько мокрая, что его пальцы без труда скользят по возбужденным складочкам. Чувствую, что вот-вот взорвусь, но прежде, хочу почувствовать их внутри. Да-а… Продолжая ласкать его член, второй рукой накрываю его, как сделал это он в самом начале. Тяжело дыша, замираю, надавливая, показывая, как хочу его сейчас. Чувствую, что к одному пальцу, аккуратно присоединяется второй.

-Бля, какая ты узкая, - шипит Кир, наращивая темп.

-О-о, мамочки, - закрываю глаза, потому что мне невообразимо кайфово, хотя его пальцы все еще ощущаются немного непривычно. Хочу его еще глубже, хочу…его. – Кир… не останавливайся…

Еще пара секунду, и член в моей ладони каменеет, мои пальцы кольцом стягиваются вокруг его головки. Он кончает сильно и мощно, расчерчивая напрягшийся пресс спермой.Я до боли прикусываю губы, потому что это так же уносит меня к краю.

-Ну же, - подгоняет Кир, - отдай мне себя, отрава, - поглаживания становиться интенсивными и быстрыми. Я дрожу, нависая над ним, цепляюсь за его плечи, впиваюсь в его рот сама, жадно лаская языком. Он кусает мою нижнюю губу, ловит громкие, несдержанные стоны, а когда его язык вновь возвращается к соску внутри меня поднимается смерч, что разрушает на своем пути все преграды. Оргазм все еще сокрушает меня сокращениями, когда я решаюсь на невообразимое: веду пальцем по дорожке спермы, подношу кончик к губам, демонстративно облизываю.