-Что за бред? – хрипло простонала простонала я.

Тихий смех заполнил комнату:

-Бред-бред. Сколь скоро сон проходит, так и горячка твоя уходит. Спи! А то распугаешь голоском да всех моих женишков. У нас так вурдалаки по теням шастают да хрипят от жажды.

Комната поплыла, в виски ударило желанным холодком, глаза против воли закрылись. Но даже в объятиях сна мне все чудился налитый кровью и тьмой взгляд.

***

Не знаю сколько молча пялилась на мазанный потолок, когда проснулась. В теле была странная легкость, как бы я к себе не прислушивалась.

«Виски не давит. Боль отступила, как и жар. В голове пустота, как всегда бывает после высокой температуры».

Повернув голову к окну заметила, что день клонится к вечеру. Вспомнились слова Царевны о том, что днём она лягушка пупырчатая, а только ночью может быть сама собой.

«Значит, придется подождать».

Где-то в другой комнате тихо, меланхолично отстукивали часы. Тик-так, тик-так.

Скорее всего я вновь уснула под их монотонный ход, так как в следующее мое пробуждение, хозяйка была уже дома.

– О, Ягуша, легче тебе?

- Чувствую себя нормально, - согласилась я.

– Наконец-то! – обрадовалась Царевна. – Я уж было думала за бабкой твоей послать.

Увидев мой испуганный взгляд, Елена поспешно махнула рукой:

-Не волнуйся, не стала. Слава Богам, сама с тобой справилась, а лезть в чужие монастыри да со своим уставом не планирую. Скажешь за Бабой Ягой послать, так это мигом.

-Не надо посылать… пожалуйста.

Елена прищурилась, задумчиво всматриваясь в мое лицо:

-Но поговорить нам все равно придется. Не выпущу я тебя без объяснений, зачем ты в навий лес пошла, не инициированная, глупая. Да еще и запечатанная к тому же.

-Не говори никому о печати!

Бабушка же просила не рассказывать, что скрыла от глаз навьих. Видать, когда Царевна переодевала, татухи и увидела. И надо же было ей рассмотреть среди кучи именно ту, особенную.

Елена серьезно кивнула, взяв со стола чашу с питьем и вернулась ко мне, присела на край кровати.

– Жуткая гадость, но пить придется еще пару дней.

– Ох, а я думала привиделось.

Взяла чашу, переводя взгляд с Царевны на собственные трясущиеся, слабые руки. Сделав пару глотков, морщась, спросила:

-И сколько я тут уже квартирую?

– Третий день как прошел.

Три! Три дня!

-О, нет, нет. Бабуля меня убьет! – заметалась по кровати. – Сперва найдет, а потом убьет. Пожалуй, пора мне.

– Вставать тебе пока рано, Ягуша. – Елена забрала у меня из рук чашку. – До завтра так точно еще полежать надо. Лес то тебя вроде как и чует, что наша, а в то же время печать тебя скрывает. Диссонанс. Понимаешь? По всему выходит, что ты человечка, а на самом то деле нет. Ты садись давай, я тебе еду принесла.

Царевна поднялась, взяла со стола поднос, поставила мне на колени. При виде еды желудок скрутило в голодном спазме.

-Хочется кушать? – со смехом спросила Царевна.

-Угу.

-Хороший знак. Кушай.

- Что же с бабушкой делать… Не хочу, чтобы волновалась, но домой возвращается тоже не хочу, - выдала я, медленно прихлебывая прозрачный бульон с лапшичкой. Ломоть хлеба, что лежал рядом с тарелкой пах просто умопомрачительно и был еще теплым.

Елена сцепила руки, отвернулась:

– Яга и так знает, что ты здесь.

Я аж подавилась.

-Ты же только что говорила, что не сказала…

-Не от меня, - она качнула головой. – Здесь, в лесу у нее много глаз и ушей. Да и ищут тебя уже.

Нехорошо, тоскливо застонали разом и душа, и сердце.

Ищут...

Не одна ба? Надеяться на то, что ищет именно тот, кто сюда и послал не было. Не в его правилах и характере. Ни за что не поверю, что даже пальцем ради меня пошевелит. Все надежды утонули в болоте, а мечты изрезались о кусты и затерялись в непроходимой чаще.

В горле встал ком и зачесались глаза от непрошеных слёз.

Царевна расценила по-своему.

-Да не бойся ты, не найдут у меня. Дурашка все следы твои замел, еще тогда, в самую первую ночь, - а затем поморщилась, поняв, что все же приврала, шепотом добавила, - найдут, конечно, но не скоро.

Я кивнула. Есть перехотелось.

-Узнать, кто ищет не хочешь?

-Нет среди них того, кого хотела бы увидеть, - ответила неожиданно зло. – Да и дело у меня здесь. Не на прогулку вышла… - сбавив обороты, виновато добавила, - в этот раз.

Елена постучала пальцами по столу.

-Значит вот тебе мой расклад: ты отлеживаешься еще пару дней, рассказываешь зачем к нам пожаловала, что ищешь. Бабку твою ставим в известность, а то чай горы вверх ногами перевернет та лес с землей сровняет. Ну а я тебе помогу, чем смогу, конечно. Сама понимаешь, от болота своего и дома отойти не могу. Как тебе такое предложение?

-Идет!

КИРИЛЛ

Тем временем в усадьбе “Кости”

-Где Ядвига?

Гости разошлись традиционно под утро. Оставшуюся часть ночи я провел в кабинете пролистывая досье, оставленное Светославом. Как вышло, что мой талантливый безопасник, умевший добывать информацию лучше любого инквизитора времен борьбы с ведьмами, не нарыл самого главного?

Этот вопрос никак не давал покоя, но ответ найти не удавалось. Во-первых потому, что разговаривать с Горынычем лично я не желал. Убить - да, поговорить не в этот раз.

Во-вторых, вместо того, чтобы в самом деле думать и анализировать, я то и дело прогонял в голове все, что случилось в клубе (и моей жизни) с того дня, как колючка в мохнатом свитере явилась под двери кабинета. Слишком много всего, к чему я лично оказался совершенно не готов. И теперь, перелистывая страницу за страницей, только тонул в воспоминаниях: ее обиженные, полные слез глаза в проклятой раздевалке магазина белья. Губы дрожали, жарко обвиняя в чем-то, я, блядь, не слышал даже толком, в чем. Думал о том, что помню их на вкус и хочу ощутить его снова.

С силой зажмурился. Картинка сменилась. Ядвига внизу, в клубе, дурачится с Лиходеевым. Улыбается ему, явно наслаждаясь компанией.

Не моей. Сжал кулак, смяв случайно страницу. Родственники. Мать, чье имя совершенно ни о чем не говорило, отец мертв. Может, он из навьих? Какой-то умный дядька…

Дальше Свет решил не копать. Чего под трупы рыть, в самом деле?

Отбросив бумажки, налил себе еще настойки бабы Нюры, с тоской покачав полупустой бутылкой, вызвал к себе Тима. Знаю же, что еще не свалил в койку.

-В душе не имею, - привычно усмехнулся Лиходеев отвечая на стучащий молотком вопрос, но по плечам заметно, как напрягся. - Последний раз видел с Горынычем после вашей потасовки.

За что ценю Тима, так за готовность рубить правду прям вот так, по роже. Редкое, но такое ценное качество.

- Может, у него и спросишь? – прилетает от вслед.

Явно что-то прочитав по выражению моего лица, хмыкнул: - Ясно, не спросишь. - Сел, на диван, молча налив себе бухла. – Я, видимо, много пропустил пока пытался удержать людей, не допустить дебош и не дать упырям пожрать тех, кого можно только облизывать…

- Ну что человечка пропала ты, полагаю, в курсе? - устало провел ладонью по волосам. Пиздец, задолбало!

-Та хер бы я ложил на ту девку! Яда где? И какого, блядь, хера вы делите ее, как кусок сырого мяса?!

Ничего себе, еще один защитник.

Сегодня все так и желают получить от меня по роже. Прямо носы у людей чешутся, мать твою! Или это у меня руки чешутся и нервы ни к лешему…

– А ты ей отец что ли?

– Я ей друг, а кто ей вы двое - это, конечно, вопрос, - Тим прищурился.

Это с виду дурак дураком, на деле не меньшая навь, чем мы все. И свой интерес всегда имеет и котелок у него варит нехило.

- И если уж выбрать, кого защищать, то точно не вас-дебилов, - добавил зло.

-Да шел бы ты лесом!

-Я-то пойду, не первый за сегодня явно. С кем и с чем останешься ты, Кир? Всех разогнал? Друзей, женщин. Даже Летавицу и ту сослал, - Тим поднялся, посерьезнев сильнее обычного. - Дело твое, но как друг должен тебе сказать. Никогда еще ты не был так похож на отца, Кощей.