-Ну здравствуй, Ядвига. Скучала?

Смотрю в ее глаза, сканирую лицо и понимаю, что я скучал. Не нравится мне это осознание, но отрицать глупо и бессмысленно – скучал, хоть волком вой! Каждый шаг делал из желания приблизиться. Мы молчим, а между нами, будто Смородина полыхает. Огненная пропасть, сгорим, видать.

-Я стучал! - не дождавшись ответа, решил сразу прояснить ситуацию, чтобы хоть тут избежать наезда. - Было открыто, - пожал плечами, - личных вещей не трогал, дальше кухни не ходил. Даже чай не налил себе.

Видишь, все как было. Дышать и то дышал через раз, чтоб не осоловеть вконец от одного твоего запаха: - Садись, в ногах правды нет. Поговорим.

«Ты же хотела разговаривать или уже не очень? Я тоже не очень. А надо, Яда. Пора».

Яда

Ноги прирастают к полу. Сердце бьется рвано, как будто его кто пытается реанимировать, а он все равно испуганно замирает.

«Скучала?»

Вопрос оседает пеплом на подкорке, так и оставшись всего лишь вопросом, без смысла.

Нет, нет, нет, я не готова увидеть его сейчас! Вспомнив, что надо дышать, с трудом делаю глубокий вдох, болезненный, острый, словно в жаре горячки. Его запах, наполняет меня, как будто до этого была пустым сосудом. И впервые с тех пор как мы не виделись, слезы зло жгут кожу, скатываясь двумя горошинками по щекам.

Оказывается, любить и ненавидеть можно в равной степени… Заставляю себя сделать шаг в гостиную. Еще один. Чем ближе подхожу, тем сильнее начинают трястись руки, передавая тремор все дальше по телу, но я не останавливаюсь, цепляю взглядом то, как Кир сидит в нарочито расслабленной позе, а сам зорко следит за каждым моим шагом.

«Притаившийся хищник».

На красивом, но заметно уставшем лице – фирменная ироничная ухмылка.

Он чуть расставляет ноги, подбираясь на стуле. Взгляд слишком сосредоточен и мне кажется, что он еле сдерживается, чтобы не вскочить, прекратив тем самым наши общие мучения. Но я уже самостоятельно преодолела разделяющее нас расстояние. Оказываюсь к нему слишком близко, останавливаюсь между его расставленными ногами. Молча изучаем друг друга, успеваю заметить, что его правая бровь слегка заметно поднялась в удивлении. Он не торопит с ответом и больше вообще ничего не говорит.

А внутри меня разгорается настоящий пожарище. Рвано выдохнув, поднимаю руки, медленно веду по его плечам, касаюсь шеи. Большие пальцы ложатся на скулы, указательные нащупывают венку, с бушующей под кожей кровью. Ритм его сердца бьется, несется галопом в унисон с моим.

Веду руками дальше, ладони зарываются в волосы на затылке. Мы все так же не рискуем разорвать зрительный контакт.

«Возможно, мне не надо ничего говорить? Ты ведь можешь увидеть, правда? Всё, что я так хочу тебе сказать».

Кир шумно выдыхает, его руки так же оживают, оказавшись на моих бёдрах, сжимают, немного больно. Морщусь. Ослабив хватку, доберман притягивает к себе еще ближе, утыкается лбом в мой живот. Обнимаю его крепче. Мы вместе тихо дышим, одним дыханием на двоих – мой вдох, его – выдох.

Чувствую, как крепкие пальцы вновь усиливают захват на талии, поднимаются выше, а следом за руками поднимается и Кирилл. Одна рука ложится на мой затылок, сгребая в кулак волосы, вторая фиксирует подбородок. Пылающие красно-черной тьмой глаза приближаются, губы жалит горячим поцелуем, который взрывает во мне все то недосказанное, надуманное, накопленное за время нашей разлуки. Голова начинает кружится, и чтобы не упасть, цепляюсь за его плечи, пока мы общаемся диким, колким, острым поцелуем. Кусаемся, до ярких всполохов, тут же сплетаемся языками, обдавая нежностью укушенное место.

В глазах темнеет, то ли от шока обрушившихся чувств, то ли от нехватки воздуха. Я задыхаюсь и мне всего много: событий, испытаний, эмоций, всего. Не вывожу.

-П-пусти, - единственное, что удается сказать.

Все заканчивается так же резко, как и началось. Кир прерывает поцелуй, тяжело дыша и хмурясь, всматривается в мое лицо.

Что он там видит?

Вот я не вижу его совсем, в глазах плывет, мы с ним шатаемся, словно находимся не на твердой земле, в сбитом срубе, а пытаемся удержаться в качку на палубе рыбацкого судна.

-Яда?!

Чудно, вот он как будто близко, а голос звучит словно сквозь набитую в ушах вату и сквозит в нем что-то совершенно новое. То, чего я раньше не слышала.

-Мне… нехорошо, - успеваю прошептать, прежде чем меня поглощает в свои объятия чернильная тьма.

Кир

Шагнуть первым. Подорваться со стула, кинуться навстречу, поймать и больше никуда-никуда не отпустить. Слишком много хлопот от своеволия твоего, Яда. Долго я так не протяну. Точно наворочу так, что первым пойду в Чертог судеб на судилище.

Мучительные десять шагов от двери до столовой. Идет. Медленно, нерешительно, будто к чудищу на заклание. Ты что же боишься меня, девочка? По роже лупить не побоялась, а подойти ноги к полу приросли? Ну что же ты медлишь! Видишь, я ИСПРАВИЛСЯ. Не распускаю рук, не давлю на тебя. Жду. Что еще мне сделать?! Знаешь, чего мне стоит просто сидеть и ждать. Не привык я так. Брать свое нахрапом - да, а чтобы женщина решала… Не по мне это, Яда. И вот - сижу, как дурак. Жду.

К черту бы эту сдержанность, уже почти готов нестись ей навстречу, сметая все на своем пути, но стажерка отмирает. Три широких шага и тепло руки касается плеча. Дышу. Вглядываюсь в лицо. Боится? Рада? Боги, как понять, о чем думает эта невозможная, непоследовательная и совершенно не поддающаяся законам логики женщина?

Что же ты молчишь, Яда? Молчи, ради Богов. Не говори ничего, а то опять все испортишь. Или я испорчу. Не все ли равно, кто из нас?

Рука медленно ползет вверх по шее. Это ответ, Яда? На все мои вопросы? И стоило ли мурыжить столько, если вот так все просто? Молчу. Не приведи Чернобог спросишь и полетит все в бездну. Тянусь за руками, как бродячий кот, пригретый сердобольной хозяйкой. Прикрыв глаза, консервирую в себе это ощущение. Внутри не унимается предчувствие какой-то подлянки. Не могло быть все вот так просто. Я шел в ожидании скандала, обидок, слез, проклятий. Шел, думал - на войну. А оказалось… Внутри сильнее растет напряжение, отгоняя рациональные мысли. Подумаю об этом потом. Твою мать, да как тут вообще думать! Все! Не могу больше. Это же просто издевательство какое-то. Кто вообще тебе сказал, что у меня железная выдержка? Соврали.

И как сорвало предохранитель внутри. Руки тут же легли на талию, пальцы сжались так сильно, что стажерка вздрогнула. Прости, девочка, не рассчитал. Изголодался.

Моя. Ясно тебе? И только посмей еще хоть раз сбежать, Ядвига. Я тебя в башню заточу. Как принцессу от дракона. Как хорошо, что дракон в “Костях” остался. Хватило ума не ослушаться приказа.

От нее дурманяще пахнет лесом, свежестью озера и, почему-то, ягодами. Как будто она больше не городская девочка в уродливой кофте, а местная. Наша. Моя. Как будто лес принял ее. А она приняла лес. И меня тоже. Ты готова принять меня вот таким, Яда? Палачом, несдержанным рабом тьмы? Будешь счастлива с таким? Будешь моим светом? Да я скорее языком подавлюсь, чем спрошу открыто! Мне не нужно любовий этих. Страхов, нервов. Только проклятие снять.

Кому я вру, боги. Тебя мне нужно. И ничего больше в этой проклятой жизни!

Рывком поднимаясь, ловлю губы. Сколько я этого ждал! Во сне снилось, наяву покоя не давало. Моя. От кого угодно отличу. Знаешь, что не купился на мавки уловку? Сразу почувствовал, что не ты. Какие тебе еще доказательства надо? Помереть за тебя? Об этом вы, дурехи, мечтаете? Прости, не могу. Бессмертный я.

Какие губы у тебя сладкие. Нет, не уходи! Подожди! Куда ты?

Разорвав толчком рук сладкий дурман, она делает шаг назад. Не пущу! Ты что опять удумала? Вглядываюсь в глаза. Ну что не так, Ядвига? Это месть твоя, да?

Дрожит, едва шепчет несмелое, растерянное “пусти”. Куда пустить? С ума сошла?! Я тебя больше никуда не пущу. Прими и смирись!