— Когда мы возвращались в лагерь я думала, что рухну на кровать и сразу засну, — призналась Снежка. – Но, не смогла…

— Я тоже не смог уснуть. Слишком насыщенный день, — усмехнулся Теплов. – М-да, нехилый мы тут, конечно, устроили замес. Я думаю, эту смену лагерь запомнит надолго. А Ломашову наша компания теперь вообще будет в страшных снах сниться.

— Удивительно, как у тебя ещё есть силы шутить над всем происходящим, — пробормотала Снежка, отмечая, что скопившееся напряжение понемногу её начало отпускать. Так было теперь всегда стоило ей немного поговорить с Егором – все тревоги и волнения уходили куда-то на задний план.

Дяде Юре действительно сегодня пришлось нелегко – экстренное совещание со старшими вожатыми, приезд полиции, напряжённый разговор с Мишиным отцом, которого вызывали в лагерь. А в довесок ко всему ещё и Снежана отважилась попросить Юрия Петровича не говорить о случившемся родителям – папе были не к чему эти волнения. У него только недавно наметился какой-то прогресс благодаря курсу реабилитации, и она бы себе не простила, если из-за стресса все усилия пойдут прахом. А маме… маме она расскажет обо всем потом, лично. Вываливать на неё такие новости по телефону казалось Снежке каким-то чудовищным и неправильным поступком. Девушке даже пришлось рассказать Ломашову подробности того, что случилось с папой. Чтобы у дяди Юры не осталось никаких сомнений – родителям сейчас совершенно точно не надо знать, что с ней произошло. Здоровье отца намного важнее, а она справится. Просто продолжит ходить к лагерному психологу, чтобы правильно пережить свою боль.

— Ну а что нам ещё остаётся? — пожал плечами Егор.

— Да ты прав. Нужно просто жить дальше, — задумчиво проговорила Вьюгина, точно заученную мантру. В действенность которой она пока не очень верила, но очень хотела.

— Спасибо тебе… что решилась всё рассказать.

— Я просто не могла иначе, — смущённо опустила взгляд девушка, а когда поняла, что практически повторила Егору его же недавние слова и вовсе смешалась, густо покраснев. – И я понимаю, почему ты так поступил, правда понимаю… Но если бы я у меня была возможность отмотать всё назад, то я бы не хотела вашей драки, Егор. Решать проблему с помощью кулаков – это не выход. И я бы не хотела, чтобы твоя вспыльчивость мешала тебе в будущем... Тебе и дальше будут встречаться по жизни не самые приятные в общении люди. И среди них обязательно найдутся те, кто будет тебя дико бесить, и тебе, возможно, захочется дать им в морду. Но… ты не должен идти по такому пути. Пообещай, пожалуйста, что ты несколько раз будешь думать, прежде чем ввязываться в драку!

— Снежан, — Теплов не смог скрыть довольной улыбки, услышав такую обеспокоенность в словах Вьюгиной. Хотя улыбаться ему сейчас было чертовски больно. – Я раскрою тебе маленький секрет: за последние лет пять, а то и десять я дрался несколько раз. И все эти драки произошли в эту смену в «Журавлёнке». Я, конечно, вспыльчивый, Снежан, но я не идиот. По крайней мере я очень на это надеюсь.

— Но… — опешила Вьюгина, — Почему? Нет, я понимаю, что в ту ночь ты меня защищал. Но сегодня…

— Потому что мне было больно. За тебя было больно, — тихо ответил Егор, смотря ей прямо в глаза.

— Егор…

Снежана правда не знала, что сказать. Просто его слова затронули в её душе что-то такое важное… То, чему ей сложно было найти какое-то определение. Особенно после такого тяжёлого дня.

— Снежан, мне не всё равно, что происходит в твоей жизни. И если я узнаю об обмане или предательстве, тем более таком, то я… просто не могу сдержаться. Ты не заслуживаешь того, что он тебе сделал. Да никто, наверное, не заслуживает, но ты – особенно. И если надо будет тебя защитить, я без раздумий опять это сделаю. Так как умею. Если хочешь можешь считать меня неуравновешенным психом.

— Я не считаю тебя психом, — покачала головой Снежана, улыбаясь краешком губ. – Уже давно не считаю. Спасибо, Егор… за всё.

Снежка порывисто обняла парня, стараясь вложить в свои объятия всю теплоту и признательность, которые сейчас томились в её душе. Почему-то на глаза предательски стали наворачиваться слёзы, наверное, от переполняющих её эмоций. Или от нервного напряжения, которое скопилось за целый день.

Егор чуть слышно вздохнул, прижимая к себе девушку, слегка поглаживая мягкие белокурые волосы. Хотелось бы ему сказать, что спасибо на хлеб не намажешь, а в его случае и к губам не приложишь. А ему уж очень хотелось коснуться её губ. Просто до одури, ну вот хотя бы один поцелуй, буквально на пару секунд или насколько там позволят его разбитые губы.

И вообще интересно, а насколько ему будет больно целоваться с рассечёнными губами? Или это будет такая сладкая боль, которую он будет готов терпеть вечность?

Хотя опять его унесло не туда. Ну подумаешь не поцеловала, а просто сказала «спасибо». Как будто он за награду тогда полез за неё драться. Не такой уж он и козёл, чтобы требовать с девчонки благодарность за свой поступок. И он ни в чем ей не соврал – если потребуется, он бы снова поступил точно также. Даже если бы его уволили или Снежка больше никогда на него не взглянула. Но сейчас она здесь, в его объятиях, пускай и дружеских. Но это лучше, чем ничего. А завтра… завтра он обязательно докажет ей, что действительно изменился. И что ради неё он готов на многое – по-настоящему меняться к лучшему, а не просто отметелить зажравшегося мудака, который так и не понял, какой бриллиант ему попался и потому не сумел его сохранить.

Егор услышал тихий всхлип.

— Ну ты чего?..

— Я правда очень за тебя перепугалась…

— Снежк, ну всё же обошлось. Подумаешь пара царапин…

— Смеёшься что ли?! – с возмущением отпрянула от его груди Вьюгина в очередной раз оглядывая его «боевые отметины».

— На мне всё быстро заживает. Давай выдыхай – самое тяжёлое позади. А завтра будет новый день.

— Бедный Соловьёв, — вдруг неожиданно сказала Снежана.

— Не понял?

— Тётя Оля сказала, что Ломашов вызвал из отпуска Дарину Матвеевну. Он как раз с ней в том году работал, опыта набирался. И вот теперь они снова будут напарниками, — пояснила Снежана. – Чувствую, кончились его беззаботные деньки…

Девушка не удержалась от лёгкого смешка, представляя завтра физиономию Димки, когда к нему в отряд нагрянет бывшая наставница. Наверное, это всё были нервы.

— Ой да и хрен с ним с этим муднем, — пробурчал Егор, — Я бы с удовольствием и его куда-нибудь подальше отправил вслед за Потапычем.

— Знаешь… Каринка, всего изумлялась, почему Миша с ним дружбу водит, — задумчиво проговорила Вьюгина, а Егор заметил, как улыбка стремительно исчезала с её лица, уступая место затаённой грусти. – Ведь есть же такая поговорка: «скажи мне кто твой друг и я скажу, кто ты». А вот теперь я понимаю, почему…

— Тогда мне очень интересно, что ты теперь можешь сказать о себе, — весело зыркнул на неё Егор, желая вновь повернуть разговор в позитивное русло.

— О себе?

— Ну ты же теперь водишь дружбу со мной. А репутация, знаешь ли, у меня…

— Так давай не начинай! – рассмеялась Снежка, отодвигаясь от парня и вновь прислоняясь спиной к холодному металлу сцены. На несколько мгновений у неё промелькнуло небольшое сожаление, что пришлось так рано покинуть столь тёплые и нежные объятия. Но… иначе было нельзя. Привязываться ещё сильнее к Егору было бы большой ошибкой после всего того, что ей довелось пережить. Она ещё не отошла морально от той страшной ночи, а теперь ей предстояло жить с осознанием измены. Что тот, кого она считала любимым человеком всё это время её обманывал. Психолог очень правильно подметила – кидаться сразу же в новые отношения после такого травматического расставания будет огромной ошибкой. Они смогут быть друзьями. Егор это уже ни раз доказал. А ей так будет проще, безопаснее… Ведь у настоящей дружбы нет побочного эффекта разбитого сердца. По крайней мере, Снежка очень на это надеялась. Главное – просто общаться. И больше не вспоминать тот их поцелуй. Никогда.