С момента её возвращения в лагерь они практически не разговаривали. А все те несколько её фраз, когда она была вынуждена обратиться к нему по работе, прозвучали очень холодно и отстранённо. И в этом он снова сам же и виноват. Потому что он в очередной раз сглупил, когда вспыхнул от ревности и ненависти к Потапину, и наговорил ей всякой херни.

Да, он опять повел себя как полный кретин. Ну а что он ещё мог подумать, когда он увидел этого мудака?! А уж когда Потапыч будто вспомнив былые времена, привычным жестом притянул к себе Снежку и впечатал в неё свои губища… В тот момент Егору понадобилась вся его выдержка, чтобы не накинуться на него с кулаками. И чтобы не сойти с ума от раздирающей внутри боли. Единственное, что его спасло и немного отрезвило – реакция Снежаны на этот поцелуй. Словно она хотела как можно быстрее избавиться от присутствия Топтыгина и искренне сожалела о том, что произошло. И он отчётливо увидел, как на её лице застыла маска какой-то беспросветной грусти и презрения.

Егор сильнее сжал кулаки, пытаясь переварить увиденное. Что же ты надела, Снежка…

В тот момент он понял, что должен узнать правду. Должен! Даже если он уже не имел права требовать от нее каких-либо объяснений. Даже если он сейчас сдохнет прямо на месте от этой боли.

Тогда он наивно думал, что хуже уже быть не может: девушка, которую ты, оказывается, давно любишь, бросила тебя узнав, какой ты на самом деле, и переспала назло тебе со своим бывшим. Но нет – когда он увидел, как сильно её задели его слова, когда она посмотрела на него своими потемневшими от гнева цветочными глазами, в которых плескалась откровенная боль и ярость. Вот тогда у него внутри что-то оборвалось. У неё ничего не было с Потапиным! Ни-че-го! А он снова повел себя, как последний кретин! Потому что он в очередной раз не сдержал данного себе обещания и обидел девушку, которую любит...

[1] «Незабудка», Тима Белорусских

[2] Бэкграунд – на сленге так могут говорить про опыт.

[3] Турград – сокращенно так называется туристический городок. Это место в лесу на берегу реки, где располагался палаточный лагерь.

Егору удалось урвать момент и застать Снежку одну уже на закате. Поначалу Теплов и не понял, куда это она так резко пропала – они только что отужинали, и дети стали рассаживаться у костра, чтобы вместе петь лагерные песни. Егор даже пообещал им что-нибудь сыграть на гитаре, если у него получится настроить инструмент. Но особых надежд он не питал – после того выступления для Снежки, он как-то забросил свои занятия. Да и гитара, которую приволок ему сотрудник, что заведовал Турградом, была вся убитая. Она больше годилась на то, чтобы разжечь костер, чем для нормальной игры. Но он всё равно попробует сыграть. И, возможно, Снежана хоть немного смягчится и даже будет не против ему подпеть…

Правда, когда он уселся рядом с ней на песке, надежда на совместное выступление у костра как-то стремительно стала таять. Снежана даже не смотрела на него своим привычным морозно-колючим взглядом. Не было ни раздражения, ни обиды, ни злости. Ничего. Только абсолютное безразличие… От которого Егору реально стало страшно. Очень.

Егор не знал, с чего начать их разговор. Потому что этот противный липкий страх, что растекался по его венам, будто бы сковал ему язык и вытряхнул из головы все заготовленные фразы.

— Ты так и будешь ходить за мной, как тень, и молчать? – не выдержала Снежана.

— Мне иногда кажется, что мне действительно лучше молчать. Я как открываю рот или начинаю нести какую-то херню, которая тебя обижает или говорю правду, которую ты не хочешь слушать.

— Правду надо было говорить раньше, Егор, — усмехнулась Снежана, переведя свой синий цветочный взор на спокойную гладь воды.

— Да, но… — Егор на несколько мгновений смешался. Вот ни хрена ни обнадеживающее начало разговора! — Снежан, прости меня за то, что я наговорил тебе вчера. Я… я идиот, правда. Я не должен был так говорить, и вообще даже думать такое…

— Ладно, — кивнула Вьюгина по-прежнему несмотря на него.

Ладно?! И вот как прикажете это понимать?! Я не злюсь? Я тебя простила? Я готова тебя выслушать? Или иди, пожалуйста, на хрен оставь меня в покое, мне уже на тебя всё равно??!

— Я знаю, что сам всё разрушил. Но я очень хочу всё исправить. Без тебя всё не то, Снежк. Без тебя… без тебя меня будто нет.

Снежана порывисто выдохнула и на секунду прикрыла глаза, будто пытаясь совладать с проступающими эмоциями. Ну это уже хоть что-то. Егор с замиранием сердца смотрел на неё, не в силах отвести своего взгляда. Вот схватить бы её в охапку и просто поцеловать – толку будет однозначно больше! В отличие от этих его неуклюжих попыток блеснуть своим красноречием. Ну не мастер он говорить красиво! Всякие романтичные разговоры и мимишности – это точно не к нему. Потому что он говорит чётко и по фактам – так как чувствует. Только судя по её реакции, толку от этого ноль.

М-да, поцелуй всё-таки более проверенный и действенный способ.

Потому что порой касанием губ можно намного лучше выразить свою мысль, чем словами. Но ведь оттолкнёт… сто пудово оттолкнет. И к предыдущим косякам добавится новый. А ему это надо при текущем раскладе? Нет. Значит сидите, Егор Андреич и огребайте по всем статьям, как и положено провинившейся стороне. Никаких нежностей и поцелуев, обойдёшься! И ничего сопли на кулак мотать – сдаваться пока ещё было рано.

Мысленно отругав себя, Теплов немного вернул себе боевой настрой. Если сидит и слушает его – уже не плохо. И быть может есть шанс до неё достучаться – рассказать о своих чувствах, почему он боялся вывалить на неё признание, и как именно он хочет исправить свою ошибку. Пускай он изначально и хотел порешать все дела, а уже потом с ней говорить – но кто ж знал, что руководству приспичит перенести этот поход! И когда они его по факту отпустят в город тоже большой вопрос. Вот только он на физическом уровне не мог оставить всё, как есть то, что происходило между ними. Его просто разрывало на части от того, что она была рядом, но в то же время будто бы далеко-далеко, где-то за стеной из холода, льда и отчужденности. И больше он этого вынести не мог.

Егор тяжело вздохнул и с мольбой взглянул на девушку:

— Не молчи, пожалуйста.

— Я не знаю, что мне тебе сказать…

— Твое молчание, Снежк – это самое худшее наказание на свете, — признался Егор, — Я не шучу. Хуже только сидеть рядом и понимать, что я не могу тебя ни обнять, ни поцеловать…

— Егор…

— Снежан, ты одна из самых добрых, честных и искренних людей, которых я когда-либо встречал в своей жизни. В тебе столько тепла, сопереживания и любви ко всем вокруг, что знаешь – я иногда прям залипал, глядя на тебя. Я никак не мог поверить, что ты и правда настоящая, реальная. Что это не бред, не сон и не мои фантазии. Что такие, как ты, и правда существуют в природе. Живут рядом с тобой, на одном этаже, едят вместе с тобой в столовой… И ты ведь действительно веришь в людей, Снежк, веришь в их доброту, постоянно находишь какие-то их положительные стороны и качества. Причем не только у детей, но и у взрослых. Вот только на мне ты почему-то поставила жирный крест. Мне кажется, я чуть ли не единственный человек, в которого ты не веришь. Что я и правда могу измениться. И что каждый заслуживает шанс, чтобы исправить свои ошибки.

— Егор, я верила тебе, — медленно проговорила Снежка, наконец оборачиваясь к Теплову и внимательно глядя ему в глаза, — Верила в тебя, в нас… Но больше не хочу. Я… я больше не выдержу, если всплывет какая-нибудь очередная правда. За эти недели мой мир уже несколько раз разлетался на куски. Я просто хочу, собрать по частям всё то, что от него осталось. Я просто хочу, чтобы меня оставили в покое. Неужели я так много прошу?

— Для меня это не просто много. Для меня это звучит, как что-то невозможное. Пока будет хоть один маленький шанс, что ты меня простишь, я буду бороться. Вот такой вот я упрямый осел, Снежк, — горько усмехнулся Егор.