— Егор, а до туалета нельзя было дойти? – тяжело вздохнула Ольга Викторовна, глядя на Теплова. Как был позёр в детстве, таким и остался. Точнее стало только хуже! Распушил перья, а ей теперь отгоняй от него всю смену ораву влюбленных девиц! Батикова уже опытным взором приметила сколько горящих глаз было обращено в сторону новенького. – В стриптизе мы вообще-то не нуждались.

— Теть Оль, ну какой же это стриптиз? Так, если только разогрев…

Егор даже не успел договорить свою мысль, как на его голову опустился увесистый подзатыльник. Парень слегка поморщился и потёр ушибленное место. Ладно, в принципе, заслужил. Хочет Батя чтобы к ней по имени отчеству обращались, ок так уж и быть. Но надо всё-таки будет дозвониться до маман, пускай немного задобрит свою подругу-огнедышащего дракона. А то такими темпами к концу смены Егор точно заработает себе сотрясение!

***

— То есть ты его решила сдать охране, как нарушителя, а он потом продемонстрировал свои кубики и просто так без причины тебе подмигнул? И ты по-прежнему считаешь его конченным психом, хотя он даст фору любому австралийскому пожарному? – с сомнением протянула Каринка, прихорашиваясь перед зеркалом.

Снежана в ответ не смогла удержаться и громко фыркнула:

— Ну ты скажешь тоже! Австралийский пожарный! Как будто ты первый раз в жизни голый мужской торс увидела!

— Такой, как у него – вживую точно первый раз, я тебе отвечаю, — рассмеялась Романенко, подкрашивая блеском губы. Показное равнодушие подруги её откровенно веселило.

— У Мишки намного лучше!

— Это ты просто для галочки говоришь, потому что он твой парень.

— Карин, да что вы, как с ума посходили с этим новеньким?! У нас что сумасшедшие теперь передается воздушно-капельным путем? Ко мне уже Алиска с Регинкой подмазывались, чтобы я у Батиковой выведала информацию об этом психе!

Для Снежаны, которая весь прошлый сезон отработала вместе с Ольгой Викторовной, и была с ней в отличных отношениях, это не составило бы никакого труда. Но Вьюгина участвовать в этом безумстве не собиралась! О чём в категоричной форме и заявила девчонкам-вожатым из других отрядов. И увидела в ответ искреннее недоумение со стороны коллег.

А ей правда было неинтересно! И была бы её воля она бы вообще этого психа стороной обходила, исключительно ради сохранения своих драгоценных нервных клеток. Вот только когда работаешь в одной дружине, сделать это становится в разы сложнее. После того как ребятня немного отдохнула в тихий час и подкрепилась на полднике, они отправились на знакомство с лагерем и… конечно же наткнулись на отряд Егора.

Батиковой нигде не было видно, а парень что-то увлечённо рассказывал своим подопечным, обводя рукой территорию – остатки палаточного лагеря, сохранившиеся здесь ещё с советских времён. Именно в них жили первые пионеры, ещё задолго до того, как в лагере приступили к строительству жилых корпусов. По детям было видно, что те слушают парня, затаив дыхание. А Снежана не смогла сдержать улыбки. Может всё-таки зря она него так ополчилась? Нельзя же быть такой категоричной в своём отношении к людям! Кто знает, возможно парень просто перенервничал с утра, придя на новую работу, вот и сорвался на ней и ребенке. Снежана по-прежнему не одобряла такого поведения, но по-человечески могла его понять, если всему виной был банальный страх нового места и новых обязанностей. Но не может быть совсем уж плохим парень, который с таким жаром и так искренне рассказывает детям историю лагеря!

Убедившись, что её собственные ребята приступили к изучению территории под присмотром Каринки, Снежана не спеша направилась к новенькому. Захотелось тоже послушать его рассказ, потому что, судя по всему, оратором он был от бога. Дети встали рядом с ним в полукруг и внимали каждому его слову.

— … и с тех самых пор дух чёрного пионера блуждает по этому лагерю. Говорят, что каждое полнолуние ровно в полночь можно слышать его страшный, леденящий душу вой…

— Какой ещё чёрный пионер?! Ты чего вообще несёшь?! – воскликнула Снежана. Двадцать пар любопытных глаз резко обернулись и тут же уставились на неё, ожидая подробного опровержения слов своего вожатого. Но главный сказочник остался совершенно невозмутим.

— Дети, знакомьтесь. Это вожатая из двадцать четвертого отряда Снежана… простите, запамятовал, как там вас по батюшке?

— Валерьевна!

— Так вот дети, это – Снежана Валерьевна. И как вы могли заметить у Снежаны Валерьевны очень плохо с фантазией и чувством юмора.

Перекошенное от злобы лицо Снеговика, пожалуй, было лучшим событием за первым день пребывания Егора в лагере. Потому что во всём остальном это было полным кошмаром. В автобусе, который доставлял отряд в «Журавлёнок», нещадно трясло. Несколько спиногрызов непрерывно жаловались на укачивание, и по настоянию Бати, именно Егор дежурил рядом с ними с пакетиками. Теплов и не помнил, когда в последний раз путешествовал на таком виде транспорта. У самого парня вестиубулярка худо-бедно справлялась, но тоже была на последнем издыхании. Как и голова, которая с каждой минутой болела все больше от нескончаемой трескотни и визгов детей.

Автобус уносил их вглубь области, подальше от шумного и пыльного города. В настоящее царство природы, где сосновый бор соседствовал с широкой рекой, а над ними возвышались горные вершины, утопающие в пене облаков. В детстве Теплов не мог оторвать взгляд от этого завораживающего вида, но к своим двадцати с небольшим годам внутри у него что-то закостенело и местные красоты стали для парня явлением обыденным и уже изрядно приевшимся. Да и какая к чёрту природа, если так хочется спать…

Но покой Егору мог только сниться, и то по очень большой привилегии. Потому что по прибытию в лагерь его заставили таскать совсем недетские по тяжести сумки. Пускай всего лишь на второй этаж, но сколько он совершил таких побежек! На курортные условия Теплов и не рассчитывал, но то, что их с Батиковой заселят в самый старый и потрёпанный жизнью корпус, настроения не подняло.

Пока парень таскал наверх сумки, ему удалось оценить беглым взглядом своё новое пристанище. Картина, мягко говоря, не радовала глаз. Будто здесь ничего и не поменялось с тех пор, как Егор был ребёнком. Ему всё время казалось – ещё немного и то ли штукатурка посыплется на голову, то ли дверь соскочит с петель. Вожатская больше походила на спичечный коробок, в котором каким-то образом должны были сосуществовать рядом два человека. На кровать с панцирным основанием без слёз нельзя было взглянуть, а уж улечься туда вообще было подобно смерти… У Егора уже заранее начала ныть поясница, с ужасом предвкушая предстоящие бессонные ночи.

— А вещи твои где? – поинтересовалась Батикова, с удивлением отмечая, что ей действительно не показалось – во Дворце Культуры из вещей на Теплове красовалась только его куртка. Никакого рюкзака и в помине не было. – Или потом доставят?

Егор в ответ едва не застонал. Никто ему ничего не доставит! Потому что никаких вещей он конечно же не приготовил. Парень до последнего был уверен, что это какой-то идиотский розыгрыш со стороны родителя. Вот и пришлось отправиться в лагерь в первом, что подвернулось под руку. Ладно хоть «яблоко» своё с зарядкой прихватил. Но на этом список полезных вещей заканчивался. Ах, да, была ещё одна майка, в которой он приехал. Но толку то от неё?

— А я не прихотливый, и так похожу, — пожал плечами Егор, смущенно отводя взгляд к стенке.

— Да ты что-о? – Батикова картина прижала руку к груди и закатила глаза, ни на грамм, не веря в разыгрываемый перед ней номер. – Значит так, сокол мой ясный, расхаживать ночью в портках передо мной не надо! Перед детьми тоже. Звони матери, пускай высылает тебе вещи. И ещё мой тебе совет – сбрей к чёртовой бабушке эту свою недобородку. Во-первых – времени на всё твои укладки и подстригания у тебя точно не будет. Во-вторых – открытое лицо больше располагает, а уж детей так тем более.