— Снежк…, — тихо позвал он её, нежно касаясь пальцами её щеки. – Мы приехали.

Вьюгина с трудом распахнула глаза, невольно улыбаясь и сладко жмурясь от этой мимолетной ласки, от которой почему-то защемило сердце. Его лицо находилось близко, очень близко, так что ощущалось дыхание, и это почему-то окончательно путало её мысли. И смотрел он на неё так проникновенно, что по её щекам вновь предательски начал разрастаться румянец. Как хорошо, что в машине царил полумрак и он не мог отчётливо увидеть её смущения! Потому что иначе бы Егор точно понял, какие сильные эмоции вызывает у нее его близость.

Егор ловко выскочил из такси и помог ей выбраться, протянув руку. Как же ей хотелось, чтобы этот день никогда не заканчивался! Снежанка тяжело вздохнула в унисон своим мыслям и, чуть пошатываясь от усталости, вышла из такси в тёплую летнюю ночь. Звёзды приветливо мерцали на небосклоне, подмигивая им, точно старые знакомые. И с учётом посещения Планетария это именно так и было. Егор аккуратно поддерживал её за руку, направляясь к корпусу, стараясь приноровится к её маленьким неторопливым шагам. Говорить никому из них не хотелось, но молчание было каким-то приятным, уютным. И её рука в его руке – это было определенно лучшее завершение этого вечера. Лучше только может быть поцелуй у входа в корпус – до тех пор, пока рабочие обязанности не утянули их с головой, а проблемы не вышли на первый план, разрушая всю идиллию момента. Но о поцелуе Егору приходилось только мечтать. Хотя… мечтать ведь не вредно? К тому же, у него было ещё в запасе третье желание. И кто знает, может быть Снежанка однажды будет и не против подарить ему свой поцелуй…

Идиллию момента уже по традиции нарушила Романенко, которая, заметив приближающихся ребят, спрыгнула со скамейки и быстрым шагом направилась к ним, из-за чего Снежка тут же выпустила свою руку.

— Вы чего трубки не берёте?! – завопила Каринка.

— Я специально отключила звук, — смущённо пробормотала Снежана, решив не уточнять что причина такого поступка был банальный страх разговора с Мишей. Вьюгина принципиально не читала его сообщения и не отвечала на звонки, чтобы не испортить свой долгожданный выходной. Единственный кто мог до неё дозвониться в режиме «Не беспокоить» были её родители. Но у них, к счастью, всё было хорошо.

— Я тоже, — пожал плечами Егор. Ему совершенно не хотелось, чтобы им со Снежкой мешали. Да и кому он мог так срочно понадобится именно сегодня? В начале смены ни родичи ни так называемые друзья его не баловали своими звонками.

— А что случилось? – обеспокоенно спросила Снежана, всматриваясь в напряженное лицо подруги.

— Егор, срочно беги в пионервожатскую. Ягина и Ломашов уже там. Медсестра донесла о побоях Потапина руководству. И у них к тебе есть вопросы…

[1] Мукла – на сленге саркастичное определение девушек с искусственной внешностью (пластические операции, силикон и прочее).

Егор стоял прямо, вытянувшись как по струнке и безразлично скользил взглядом по собравшимся людям. В сборе были все: и Ломашов и баба Яга, и Водяной и даже зачем-то Лешего и Кощея притащили на внеплановое собрание, хотя никакого отношения к их дружине они не имели. Значит, намечался серьёзный разбор полетов. Как Только Каринка сообщила им о вызове «на ковер» Теплов и не рассчитывал на благоприятный исход. Но по хмурым и сосредоточенно серьёзным лицам присутствующих он окончательно убедился, что попал он вовсе не в сказку. И что благородный поступок может принести ему довольно крупные проблемы. Но Егор всё равно ни о чем не жалел и совесть его не мучила. Единственное, что напрягало – возможность вылететь из лагеря. Тогда он до конца лета не сможет нормально видится со Снежкой и не сможет в случае чего защитить ее от косолапого гниды. Этот мудень вполне мог выйти сухим из воды, как якобы пострадавшее лицо. Как этого не допустить Егор пока не понимал, и лишь сильнее стиснул зубы, готовясь защищаться. Сделать это будет не просто, не раскрывая всей правды – а по глазам Снежаны, в которых он явно прочел панику и ужас, Егор понял, что она по-прежнему не хотела огласки произошедшему с ней накануне. И если он расскажет, даже из лучших побуждений и для восстановления справедливости, то будет предателем. Значит, придется молчать.

— Где ты был весь день? – начал Юрий Петрович, обходясь без приветствий. Егор видел, что дяде Юре явно было не по себе от всего происходящего – рубашка с коротким рукавом расстёгнута на несколько пуговиц, на лбу блестела испарина, а по щекам разливались красные пятна.

— У меня был выходной. Я отдыхал, — спокойно отозвался Егор.

— Я в курсе, что у тебя был выходной! – заорал Ломашов. – Ты лично у меня его вытребовал, разбудив в первом часу ночи!

— Егор, где ты провел этот день? — вкрадчиво поинтересовалась Ягина, но парень не повелся на показное добродушие. Потому что глаза старшей вожатой метали молнии. – А главное – с кем?

— А разве я обязан докладывать руководству чем я занимаюсь в свой законный выходной? – вскинул брови Теплов. Если к нему обращались по имени, то дело совсем труба. У них в лагере царило негласное правило обращаться ко всем по имени отчеству, даже к молодым вожатым. Сейчас же на него были готовы накинуться как на нерадивого школьника, чтобы начать распекать на все лады.

— Егор, я пошел тебе на уступки, нарушив несколько процедур согласования! Потому что ты очень просил, ссылаясь на какое-то важное дело! Только вот почему-то ты забыл упомянуть, что твое важное дело – это скрыться и замести следы после вашей попойки и драки с Потапиным!

— Я не участвовал в попойках, — Егор смотрел на присутствующих честным открытым взглядом и не повышал голос, давая ответ. Хотя ситуация явно начинала накаляться. – Можете взять у меня все необходимые анализы…

— А от участия в драке ты отпираться не будешь? – сурово поинтересовалась Водянова.

— Вы можете чётко сказать, какие ко мне выдвинуты обвинения? – Егор не собирался сдаваться и изо всех сил старался сохранять невозмутимый вид. Даже если этим он сейчас ещё больше выведет из себя руководство, по итогу это сыграет ему на руку. Ведь тому, кто невиновен, не о чем было волноваться. Правда на его стороне, главное – не сдавать позиции.

— Обвинения?! Ты избил вожатого из моей дружины! – заверещала Лешанко, тыча в Егора указательным пальцем, на котором алел ярко-красный лак.

— Это сам Потапин вам сообщил?

— Нет, он издевается над нами! – стукнула кулаком по столу Ягина. – Егор, мы знаем о факте нарушения дисциплины – распитие спиртных напитков на территории лагеря строго запрещено…

— Я не пил.

— Молчать!! После вашей попойки вы сцепились с Мишей! По-прежнему будешь отрицать этот факт? Да у тебя костяшки все сбиты в кровь! За дураков нас держать не надо!

— Жанн, да ты посмотри на него! Он стоит как самодовольно напыщенный индюк и будто гордится тем, что сделал! – подлила масло в огонь Лешанко. – Ты хоть понимаешь, что натворил?! Ты знаешь, кто отец Потапина?!

— Я не знаю, кто отец Потапина, — медленно произнес Егор, выверяя каждое слово, стараясь изо всех сил сохранять спокойствие. – Если у Миши есть ко мне претензии и он обвиняет меня в драке, пускай выскажет все обвинения в лицо, плюс официально задокументирует...

— Задокументирует! Умный больно стал! – фыркнула Бессмертина. – Его отец эту бумажку знаешь куда тебе затолкает?

— Павел Дмитриевич пока не в курсе о драке, — со вздохом заметил Ломашов. – Иначе бы нас всех ещё до конца рабочего дня прикрыли.

— И кто его отец? – Егору на самом деле было неинтересно, скорее он захотел узнать из-за чего так трясётся руководство.

— Он… Его недавно назначили на очень высокую и важную должность в министерстве спорта нашей области, — ответил Юрий Петрович, было видно, что весь этот разговор его порядком вымотал. – Нам спортивные площадки на Малой и Большой Олимпии в этом году заменили только потому, что его сыну захотелось поработать вожатым.