Миша был сильнее её, и крупнее. И значит убежать у неё не было никаких шансов. Она бессмысленно барахталась на холодном старом паркете, безуспешно пытаясь вырвать из захвата хотя бы одну руку или ногу. Но всё было тщетно. Он не хотел её слушать, и не обращал никакого внимания на слёзы, что катились по её лицу. Потому что это был не Миша. Это был безумец, которого она никогда не знала. Который, тяжело дыша, прижимал её к полу и уже начал подбираться к пуговице на шортах, как вдруг…

— Ты совсем охерел?! – раздался оглушающий рык Егора.

Егор не понимал, как он его не убил. Как нашел в себе силы, сдержаться и остановить свой бесконечный поток яростных ударов. Он вообще с трудом осознавал, как смог стащить с веранды полумертвого от мордобоя и спиртного Потапина и скинуть под скамейку у корпуса. Потому что с того момента, как он увидел в окне отчаянно пытающуюся вырваться Снежку, он не помнил ровным счетом ничего. Просто какая-то пелена упала ему на глаза.

Не зря он послушал свой внутренний голос, что надо сваливать с этой вечеринки следом за Потапиным. Да, он обещал Некиту и Марату проследить, чтобы их корпус не разнесли к чертям собачим орава пьяных ополоумевших придурков, которые наконец дорвались до выпивки. Но до самого утра он караулить их не собирался. И правильно сделал. Потому что задержись он хотя бы ещё чуть-чуть… Нет, он даже думать об этом не будет. Иначе он не сдержится и просто добьёт это пьяное животное, что сейчас похрапывало, уткнувшись носом прямо в широкие ножки скамейки.

— Забирай, — отрывисто произнес Егор, наконец соизволившего явиться на помощь другу Соловьёву.

— Бл**ь, вы… вы чего устроили?! – заплетающимся языком поинтересовался Диман, с ужасом взирая на Егора и опускаясь на землю перед Потапиным. Ещё зачем-то проверил пульс на его руке. Будто храпа ему было недостаточно, чтобы убедиться, что этот подонок живее всех живых!

— Я не знаю, что он вспомнит, когда проснется… Но, если он решит ещё раз приблизиться к Снежке, я за себя не ручаюсь, — предупредил Егор, — То, что он сделал – это статья. И я сделаю всё, чтобы Снежка накатала на него заявление. Так ему и передай, ясно тебе? Ты всё запомнил?!

— Ты охерел? Какая статья? Это по тебе тюрьма плачет! – возмутился Соловей. – Да ты же его в мясо…

— Завали! – оборвал Егор причитания Соловьёва. – Если хочешь, тащи его в медпункт. А завтра проконтролируй, чтобы он не отсвечивал и к Снежке не приближался.

— Да ты… да ты совсем долбанутый!

— Заканчивайте бухать! – злобно кинул им напоследок Теплов, не сдерживая в голосе омерзения и припечатав несколько нецензурных выражений, которые на его взгляд в полной мере отражали его отношение ко всему происходящему.

Надо бежать к Снежке. Он и так непозволительно долго провозился с этим ублюдком и его подпевалой.

Егор взлетел по лестнице, перешагивая через несколько ступенек и застал бледную и молчаливую Вьюгину, сидящей на полу и прижимающей к груди свою футболку. Растрепанные светлые волосы рассыпались по её дрожащим плечам, но вот слёз не было. Только те, что засохли на её щеках. Она просто смотрела в одну точку и молчала.

— Снежан… — Егор опустился на колени рядом с девушкой, но побоялся к ней притрагиваться. После того, что она пережила, он мог сделать только хуже своими неуклюжими объятиями. – Тебе нужно одеться, ты вся дрожишь…

Девушка замотала головой, но так и ничего не сказала. А слёз по-прежнему не было, и почему-то этот факт довольно сильно обеспокоил Теплова. Наверное, всему виной был шок. И Егор понятия не имел, как надо правильно выводить человека из такого состояния. По-хорошему ей нужна была психологическая помощь. В лагере был один психолог, правда детский. Но за неимением лучшего, парень был не против обратиться и к нему, только вот телефона психолога у него сейчас не было.

— Снежк… Не бойся, он тебя больше не тронет, слышишь? – Егор не знал, как еще дать ей понять, что она теперь в безопасности. – Ты… ты не молчи. И если хочешь плакать, то плачь… Не держи в себе, пожалуйста!

— Я не могу, — тихо прошептала Снежка. – Здесь дети…

— Тогда пошли! – Егор вскочил на ноги и накинул на девушку свою джинсовку. Раз Вьюгина ничего не соображала и не хотела надевать футболку, то хотя бы так она не замёрзнет. Господи, даже в такой момент вместо того, чтобы подумать о себе, она боится разбудить детей! Ну вот как так можно вообще?! Теплов протянул ей руку, чтобы помочь встать, но девушка вновь отрицательно покачала головой.

— Отвернись… пожалуйста.

Ладно, это уже какие-то проблески здравого смысла. Теплов послушно отвернулся, стараясь угомонить болезненно зашкаливающий пульс. Потому при виде такой потерянной и сломленной Снежки, у него просто разрывалось сердце. В этот момент Егор очень жалел, что не довел дело до конца. Нужно было всё-таки прикончить Потапина. Своими собственными руками, потому что такие подонки не должны ходить по земле…

— Уведи меня… подальше, пожалуйста, — прошептала Вьюгина, кутаясь в его джинсовку и пытаясь унять нервную дрожь. – Чтобы… чтобы никто не слышал!

Егор кивнул, аккуратно беря её за руку, боясь даже сделать линий вздох. Точно перед ним была не девушка, а хрупкий драгоценный сосуд, который мог разбиться от любого неверного касания.

Снежка дала волю слезам, только когда они очутились за пределами лагеря недалеко от входа в лес. И этот горький, разрывающий тишину плач, окончательно истерзал ему сердце в клочья. Он не мог просто так и смотреть, как она содрогалась от рыданий. Егор не выдержал и просто прижал девушку к себе. Снежана не оттолкнула и только сильнее заплакала, пряча голову у него на груди. Егор не помнил, что ей шептал, сжимая в объятиях и нежно гладя по волосам. Наверное, что-то глупое, но, то, что, по его мнению, могло успокоить и приободрить Снежку. И к его удивлению, это помогало. По крайней мере, всхлипы становились всё реже, а дрожь потихоньку теряла свою силу.

— Снежан… нужно будет сообщить в полицию, — аккуратно начал Егор, когда истерика утихла. – Он не должен оставаться в лагере.

— Нет! – Вьюгина приподняла лицо от груди парня и посмотрела ему прямо в глаза. – Это я во всем виновата…

— Ты с ума сошла?!

— Егор, он просто выпил лишнего… он ведь спортсмен и никогда не пьёт! Потому что знает, что его сразу же накрывает и он перестает себя контролировать!

— Снежан, это его не оправдывает!

— Егор, он – мой парень! – Снежка не выдержала и спрятала лицо в ладонях, не веря в то, что она сейчас должна была сказать в слух. Озвучить неприглядную правду, которая жгла её изнутри. – Парень, которого я люблю! Мы с ним такое вместе пережили!.. Ты не знаешь, как он меня поддерживал, когда папу… Миша – это мой близкий и любимый человек! Ты предлагаешь мне написать заявление на своего любимого человека?! Это… это поломает ему всю жизнь! Завтра он проснётся, и будет раскаиваться… Он просто слишком долго ждал, и тут алкоголь… Мне не надо было так долго тянуть, и ждать тот самый идеальный момент…

— Да о чём ты?! – у Егора взрывался мозг от этой сбивчивой тирады. И только внутри всё сильнее разгоралось дикое неконтролируемое злое пламя. Она оправдывает этого мудака! Она считает себя виноватой! Как??! Как такое вообще возможно?!

— Егор, я… я девственница, — тихо сказала Снежка, опустив взгляд вниз, будто склоняясь под тяжестью своего признания. Потому что ей почему-то сейчас было стыдно. И от этого факта, и от понимания того, к чему это всё привело. К чему привела её осторожность и медлительность… И от осознания, кому она решилась об этом рассказать. — Миша просто очень долго ждал, и… не выдержал…

Теплов еле сдержал себя, чтобы не заорать матом. Не потому, что его очень сильно изумил этот факт, (тут скорее у него наоборот сложился пазл – почему Снежана была такой робкой и стеснительной, почему так реагировала на его пошлые шуточки и заигрывания), а потому что этот скотина, видите ли, не захотел ждать! И почему-то решил, что нанести психологическую травму своей любимой девушке это отличная идея, ведь главное – удовлетворение своих физиологических потребностей. Су-у-у-ка!!!