— Ваняша? Ваняша, давай, просыпайся. Разговор есть! Там лягушки на болоте квакают, готовь свой лук и стрелы. Какой лук? Просыпайся давай, говорю! У меня тут к тебе дело царственной важности!
Глава 9
— Теплов, да ты совсем ох…
— Фу как некрасиво, Иван Иванович! Между прочим, царям так не пристало выражаться, — хохотнул Егор, подходя к огромному окну, из которого была отлично видна россыпь мерцающих звёзд. Атмосферно, конечно. Тут даже самый отъявленный циник залюбовался бы таким прекрасным видом.
— Егор, первый час ночи!
— Я же говорю, это очень срочно. Значит так, Царевич. У меня для тебя мега ответственное партийное поручение. Завтра утром надо сходить к моей маменьке, потрендеть с ней о том о сём, так сказать, чтобы усыпить бдительность. А потом кинуться в ноги и со слезами на глазах умолять собрать вещи её непутевому сыну…
— Да иди ты в жопу!..
— Нет, ну ладно, в ноги можешь не кидаться, так уж и быть, — милостиво разрешил Егор, с чувством полного удовлетворения слыша, как злобно пыхтит на том конце провода его лучший друг. — Она тебя и так с детства любит нежной и трепетной любовью. Просто по-человечески попроси. Тебе она точно не откажет, как будущему родственнику. Окей, бро?
— Ты же мне клялся, что оттуда сбежишь. На кой ляд тебе вещи понадобились?
— Планы поменялись, Ванюша. Поэтому я пока тут решил подзадержаться. Слишком много качественного материала, так сказать, есть с чем работать…
— Какого еще материала? Ты о детях что ли?
— Тьфу на вас, Ванечка! Какие дети? Я о бабах!
— Теплов, ты туда работать приехал или…
— Или! Одно другому не мешает. И кстати, резину не забудь кинуть. Про это маман точно не догадается, поэтому вся надежда на тебя, друг.
— Егор, твою налево!.. Ты хоть раз в жизни можешь обойтись без своих выкрутасов? Ты работаешь с детьми! С детьми!! Егор, это вообще-то большая ответственность!
— Братан, я работаю со спиногрызами, но плодить их не собираюсь. В общем, адресочек лагеря я тебе скину. Жду завтра к обеду. И смотри мне, не опаздывай!
***
«Доброе утро, красавица! Выгляни в окно».
Снежана улыбнулась и распахнула настежь боковое окно на веранде, напротив которого виднелся третий корпус. И окно Мишиной веранды. Даже отсюда Снежка видела его широкую улыбку и очень милые ямочки на щеках, которые никак не вязались с образом брутального спортсмена. Но они всё равно ему безумно шли.
А следом раздался телефонный звонок.
— Привет, любимая. Выйдешь ненадолго?
— Привет, Мишань, — времени на нормальный разговор у них практически не было. Но при звуках любимого голоса Снежке очень трудно было удержаться и не нарушить дисциплину. В конце-то концов может она хоть раз в жизни опоздать на пару минут? Ну подумаешь, Ягина с неё потом три шкуры сдерёт. Алиска вон через раз опаздывает на утреннюю дружинную планёрку, и ничего – получила в первой смене свою грамоту за активный вклад в работу лагеря. – Если только на пару минуточек…
— Да хоть на пару секунд! Бегу!
Вьюгина вновь улыбнулась, на ходу пригладила волосы и вприпрыжку поспешила на улицу.
Мишка не зря занимался волейболом, физическая подготовка у него была что надо – Снежке даже ждать его не пришлось. Это Потапин уже ждал девушку, с молниеносной скоростью пробежав расстояние между корпусами, и даже умудрился не запыхаться.
— Ну привет-привет, — улыбнулся парень, заключая её в свои объятия и оставляя на губах нежный неторопливый поцелуй.
— Как же я соскучилась, — призналась Снежка, прижимаясь к нему ещё сильнее. Рядом с Мишкой всегда было хорошо и спокойно. И вся нервотрепка первого дня как-то незаметно ушла на второй план и все волнения по поводу предстоящей репетиции. Потапин был её личный неиссякаемый источник эндорфинов. А уж когда он подключал «тяжелую артиллерию» в виде поцелуев… Вьюгина в очередной раз поймала себя на мысли, что не прочь опоздать на утреннее собрание. Может всё-таки зря она его держала на расстоянии в выходные между сменами?..
— А знала бы ты, как я соскучился! Снежк, ну может, получится хоть на полчасика вырваться с репетиции? Я за два дня сдохну без тебя, правда!
— Миш, я не знаю, насколько безнадёжен этот новенький, и как у нас вообще дело пойдёт, — устало вздохнула девушка. Но не смогла сдержать улыбки, услышав столь пылкую речь. В отличие от многих других парней, Мишка у неё был очень искренний и эмоциональный, и не стеснялся выражать свои чувства. И Снежке это в нём очень нравилось. – По первой репетиции будет понятно…
— Снежк, ты хочешь, чтобы на одного вожатого в дружине «Звёздных» стало меньше? Я же реально не выдержу!
— Ладно, после отбоя на пару минуток вырвусь… Обещаю!
Если, что новенький её немного подождёт. Ничего, ему даже полезно будет и его излишне огромному самомнению!
И всё-таки, убежав на утреннюю планёрку, Снежка не могла отделаться от ощущения лёгкого недовольства собой. Как будто в эту смену всё резко пошло наперекосяк. Вчера она весь день психовала и злилась на этого новенького, сегодня она всерьёз задумалась о нарушении дисциплины. Пускай речь шла всего лишь об опоздании, но с этого как раз всё и начинается. А дальше что? Такими темпами она скоро совсем пойдет в разнос и превратиться… в Егора! В этого самого ненормального психа, который думает только о себе! Нет, нужно определённо брать себя в руки! Пока не поздно!
***
В свою первую ночь в качестве вожатого Егор наконец-то познал значение выражения «спать без задних ног». Он вообще не помнил, как уснул. Просто рухнул на кровать и отрубился, даже не почувствовав каких-либо неудобств от панцирной сетки. И, наверное, проспал бы так весь день, если бы его не разбудил недовольный возглас Батиковой:
— Подъём!!
Шесть утра! Да они с ума посходили! В жизни Егора шесть утра – это скорее было типичное время, чтобы лечь спать, вернувшись из клуба или с очередной вечеринки. Но точно не время для великих подвигов и свершений.
Утреннюю планёрку он фактически проспал с открытыми глазами. Пожалуй, за смену он точно овладеет этим навыком в совершенстве.
— Жанна Михайловна осталась не очень довольна твоей внимательностью, — предупредила его Батикова после побудки отряда.
— Кто?!
— Ягина Жанна Михайловна – старшая вожатая дружины «Весёлых». Твой непосредственный начальник. Советую запомнить в лицо и при ней свою обычную клоунаду не разыгрывать.
— Ну… ладно, запомню.
— Водянову-то хоть запомнил на вчерашней планёрке?
— Не-а, — Егор отрицательно мотнул головой, чуть морщась от возрастающего шума. Дети просыпались, гомон усиливался.
— Егор, она специально для тебя представилась и назвала по имени отчеству всех остальных старших вожатых, — Батикова едва сдерживала себя, чтобы не отвесить бывшему подопечному подзатыльник. — А ну да, собственно, чему я удивляюсь – ты вчера, наверное, также спал всё собрание!
— Ну Ольга Викторовна… вы ж сами знаете. У меня память дырявая на имена!
— Значит будешь ходить с бумажечкой, пока не выучишь всех наизусть! – гаркнула Батя. – Иди бери листок, пиши!
— Чего писать-то? – тяжело вздохнул Егор, почесав затылок.
— Как зовут старшую вожатую нашей дружины!
— Звягина Анна…
— Садись, два!! – гневно воскликнула Батикова. – Егор, ты даже не стараешься напрячь извилины! Если тебе плевать на себя и на свою жизнь, это твоё личное дело. Но не смей мне позорить дружину!
Ох, уж эти один за всех и все за одного! Теплова неимоверно раздражали все эти великие общие цели, которые были неотъемлемой частью лагерной жизни ещё с времен его основания. Но времена меняются, и поэтому чихать он хотел на всю эту коллективную ответственность! Это не его тема от слова «совсем». Но перед Батиковой об этом лучше даже не заикаться.
Егор навесил на лицо виноватое выражение и приготовился записывать:
