— Я буду скучать, малыш, — вздохнула Ева, картинно послав ему на прощание воздушный поцелуй, ещё больше надув свои и без того пухлые губы.

Егор с раздражением нажал на отбой, резко закончив звонок по видеосвязи. Будет скучать она, как же! Они только недавно вместе зимовали на Бали, и Теплов прекрасно знал, как Евка любит развлекаться. И уж, что что, а скучать по нему она точно не будет. Как, собственно, и хранить ему верность.

Видеть другие довольные рожи, которые разбрелись по миру или во всю отжигали в клубах, было выше его сил. И Егор с головой ушёл в игры. На пару дней так вообще практически выпал из реальности. И совсем не понял, как же так произошло, что его – самого Егора Теплова, короля всех местных вечеринок, любимца девушек и женщин, главного весельчака в компании – взяли под белы рученьки, и запихнули в машину после трех часов сна, чтобы доставить в какой-то богом забытый Дворец Культуры. Чтобы там он приступил к обязанностям вожатого.

— Ну и рожа у тебя, Шарапов, — хмыкнула Ольга Викторовна, глядя на своего бывшего подопечного.

Теплов, сквозь полусомкнутые веки с удивлением обнаружил, что вожатая ничуть не изменилась. Какой была пятнадцать лет назад, такой и осталась, будто законсервировалась – чёрные, как смоль волосы без какой-либо седины, громкий командирский голос, такая же высокая, плотная, широкоплечая. А ещё у тети Оли были такие же пронзительно голубые глаза, которые смотрели в упор, будто видя тебя насквозь и все твои потайные грешки. А у Егора было за душой несколько грешков, чего уж тут скрывать. И потому рядом с этой женщиной он чувствовал дискомфорт на каком-то физическом уровне. А тут ещё и недосып. Теплов искренне не понимал, как он сможет пережить этот день. Будь его воля – он рухнул бы прямо здесь на мраморном полу и продрых без задних ног несколько дней кряду.

— Я встал, но чего мне это стоило…, — пробурчал Егор.

— И чего?

— Да это мем такой, теть Оль.

— Мем, Егор – это ты и вся твоя жизнь. Заруби себе на носу – тетя Оля я для тебя дома у твоих родителей, а здесь ты обращаешься ко мне только по имени отчеству. Дважды повторять не буду. Иди, лицо умой холодной водой, чтобы хоть немного проснуться. Если захрапишь на вводном инструктаже, пеняй на себя!

На последней фразе у Егора почему-то решили сжаться уши. Ну ладно хоть уши. Если бы что-то другое было бы совсем обидно. Мужик он или кто в конце-то концов? Пускай у него с Батиковой были и разные «весовые категории» в плане опыта работы, но совсем уж шеймить[4] себя он ей не позволит. Он уже давно не сопливый мальчишка-пионер, которого можно таскать за уши!

Холодная вода помогла, но совсем немного. По крайней мере, зрение стало более чётким, и Егор с удовольствием разглядывал суетящихся неподалеку молоденьких вожатых, которые готовились к приходу детей. Егор мысленно пожелал процветания и долгих лет Педагогическому университету, который не подкачал, и принимал в свои стены таких крышесносных красоток. Весь вводный инструктаж влетал и вылетал у него из одного уха. Да-а… здесь определённо будет где разгуляться. Теплов в очередной раз довольно облизнулся. Во всём надо искать плюсы. Если уж он не получит эту проклятую грамоту, то хотя бы весело проведёт время.

Егор и не понял, когда в огромный холл Дворца культуры ворвалась первая партия детей. Но вдруг в один момент стало как-то шумно, и будто даже резко перестало хватать воздуха. Родители что-то усиленно втирали детям, громко здоровались с вожатыми, дети излишне шумно приветствовали друг друга своими противными писклявыми голосами... Его личный круг ада приветливо распахнул свои объятия и был готов поглотить Теплова с головой.

А совсем рядом… какой-то грёбанный ультразвук, который никак не хотел замолкать. Егор с раздражением повернул голову к источнику чудовищного шума. Ну как он и предполагал в своих самых худших кошмарах – маленькая рыжая девочка, никак не хотела отпускать родителей и протяжно ныла на одной ноте. Отвратительно высокой ноте, от которой кровь стыла в жилах, уши сворачивались в трубочку, а кишки в морской узел. Вашу ж мать! Егор совершенно забыл, что у них в детстве в отряде тоже были такие дети, которые постоянно ноют, что хотят к маме. Каждый грёбанный день! И что теперь он добровольно на целый месяц, а то и два, обрекает себя на этот кошмар??!

Родители всё-таки смогли отлепить от себя девочку, и теперь та продолжала истерить, вцепившись в свою вожатую. Правда Теплов даже не сразу понял, что это вожатая – маленькая, худенькая, максимум на две головы выше своих подопечных. Если бы не белая майка с логотипом «Журавлёнка», в которой блондинка практически утонула, Егор бы вполне мог принять её и за подружку этой орущей пигалицы.

Господи, этот кошмар закончится сегодня или нет? Она же должна когда-нибудь выдохнуться?! Голова дико болела с недосыпа, и Егор изо всех сил сдерживал себя, чтобы подойти и не втащить рыжей девчонке за этот нечеловечий вой. Но детей бить нельзя, даже если они мерзкие противные гномы! Даже если твоя голова сейчас лопнет и разлетится к чёртовой матери на тысячи кусков по всему Дворцу культуры! Но терпеть этот трендец тоже совершенно не входило в его планы!

— Выключи это, пожалуйста! – взревел Егор, подходя к блондинке, которая никак не могла справиться с истерикой ребенка, но была воплощением спокойствия и доброжелательности – ласково гладила девочку по спине, и что-то успокаивающе тихо говорила ей на ухо.

— Чего?! – опешила Снежана, поднимая глаза на парня.

— Это!! – ткнул Теплов в рыжую мелкую пакость, лицо которой по цвету все больше становилось похоже на переспевший помидор.

— Это вообще-то ребёнок! – возмутилась Снежана, прижимая к себе девочку. Что за ненормальный сейчас к ней подлетел?! На родителя он не похож – больно молодо выглядит. Да и не может родитель так возмущаться детскому плачу. Даже у самых суровых и холодных из них было развито хотя бы минимальное чувство эмпатии! Для её подопечного парень был слишком взрослым, да и старшие дружины уже давно сидели в автобусах и с минуты на минуту должны были отправиться в лагерь.

— Это – не ребёнок! Это – исчадие ада!! – не выдержал Егор, когда плач девчонки перешёл на новый уровень громкости.

— Вы в своём уме?! – не выдержала Снежана, распрямляясь во весь свой невысокий рост. Конечно, она всё равно смотрела снизу вверх на этого ненормального психа, но так хотя бы немного чувствовала себя с ним на равных, а не какой-то мелкой букашкой, которую вот-вот раздавят. – Как вы смеете так говорить о ребёнке?! И кстати вы вообще кто?!!

Очень своевременный вопрос. Снежана по натуре была вежливым человеком, как-никак воспитание мамы учительницы давало о себе знать. Но вот обращаться на «вы» к таким злобным неуравновешенным людям ей совершенно не хотелось. Тем более, что этот псих, скорее всего был её ровесником. Но что он здесь забыл и почему орёт на ни в чем неповинного ребенка?! Снежана и сама была когда-то в отдыхающей в детском лагере и помнит, как сильно скучала по маме. И она прекрасно понимала, каково сейчас приходится ребёнку, для которого мама была целым миром. Миром, который у него отняли. В данной ситуации самое худшее, что можно сделать это отругать ребёнка и наорать на него за те эмоции, что он сейчас испытывал!

Он вообще кто? Конь в пальто! Потому что именно так Теплов себя и чувствовал сейчас в этом Дворце Культуры, а вовсе не детским вожатым. Егора так и подмывало ответить Белоснежке что-то в этом духе. Особенно когда она сейчас так злобно сверкала в его сторону своими синющими глазищами. И чёрт – красивые были глазища! Но вот повод такой себе: то ли дело, если бы руки распустил в её сторону или хотя бы поцеловал. А тут какая-то мелкая рыжая девочка, на которую Егор вполне себе за дело накатил бочку. И кстати, о чудо – исчадие ада явно не ожидало такой реакции в свою сторону и соизволило заткнуться. И сейчас с раскрытым ртом взирала на перепалку двух взрослых.

— Кто я? Коллега, — ответил Егор с усмешкой, кивая на логотип на майке блондинки.