— И пап, это… в общем, прости меня. За всё.
Андрей Семёнович с трудом протолкнул вниз, проступивший к горлу тяжелый ком, и поспешил спрятать своё волнение и так не кстати проступившие слёзы за привычным ворчанием:
— Иди уже, Ромео недоделанный! И учти – как только встанешь на ноги, я рассчитываю на внуков. И чтоб характером все были в Снежанку. Понял меня? Установка ясна?
— Более чем, — с улыбкой кивнул Егор и покинул кабинет отца.
Ещё несколько недель назад, он бы в обморок хлопнулся при одной лишь мысли о кучке спиногрызов и своём возможном отцовстве. Но Снежка каким-то образом умудрилась поменять его мнение даже в этом вопросе. Хотя они даже ни разу с ней не говорили ни про свадьбу, ни про детей. Просто одним своим присутствием Снежана полностью изменила всю его жизнь.
И потому хрена с два он сдастся и отпустит свою девочку!
А она была его и только его. И их вчерашнее безумие было самым лучшим и неоспоримым доказательством этого факта.
Егор и не заметил, как вышел из родительского дома и оказался в гараже рядом со своей бэхой. Со своей деткой, как он довольно часто называл про себя. После ремонта выглядела она ничуть не хуже новой – и за это надо было сказать спасибо бате. Лобовуху заменили, фары и капот тоже сверкали как новые. Теплов медленно скользил взглядом по обновленному авто, пока в его голове проносились воспоминания из его прошлой разгульной жизни.
Пришла пора двигаться дальше. Егор щёлкнул брелоком и уселся внутрь.
Ну что ж, детка, будем прощаться.
***
Почему-то он совсем по-другому представлял маму Снежки. Возможно, при фразе «учительница начальных классов» его воображение рисовало образ очень суровой, консервативной и до зубовного скрежета скучной мадам. Но Анна Евгеньевна на удивление, показалась ему очень милой и приятной женщиной. И несмотря на постигшее их горе, от неё волнами исходила жизнерадостность и активность. Она, как и Снежка, немного была не от мира сего – такая же наивная и добрая. Вьюгина самостоятельно придумала, и сама же поверила в версию, что Егору удалось прижать Вичковича, и потому тот выплатил компенсацию. И даже не задала никаких уточняющих вопросов, которые могли бы развеять озвученную ей легенду. Егор тоже не спешил делиться истинным положением вещей, опасаясь, что женщина откажется принимать у него помощь. Он обязательно расскажет обо всём, но потом, когда отец Снежки уже встанет на ноги.
А пока всё складывалось очень даже удачно. Анна Евгеньевна с лёгкостью поверила в чудеса человеческого раскаяния и заливалась слезами счастья, порывисто обнимала Егора и вываливала на него нескончаемый поток благодарности.
Сидя на лавочке перед санаторием и слушая беззаботную болтовню Анны Евгеньевны, Теплов с удивлением понял, что всё – цель выполнена. И Снежка, и её семья теперь смогут выдохнуть с облегчением, избавившись от долговой ямы. И даже если Снежана будет против его помощи, обратно он ничего не возьмёт.
Вьюгина всё продолжала щебетать, а Егор время от времени ловил на себе внимательный взгляд синих цветочных глаз, которые Снежка унаследовала от мамы. И в этот момент в его душе почему-то поселилась уверенность, что всё будет хорошо. Снежка обязательно его простит. Да и союзники у него, что надо. С будущей тещей, например, ему очень повезло. Анна Евгеньевна даже успела пригласить его в гости, когда у них со Снежкой будут выходные между сменами.
— Для начала надо бы помириться со Снежаной, — брякнул Егор, хотя изначально не хотел упоминать в разговоре об их ссоре. Но мама Снежки настолько его заболтала, что Егор совершенно потерял бдительность.
— Ой, а вы поссорились, да? – ахнула Анна Евгеньевна. – А Снежанка мне ничего не говорила…
Конечно, не говорила. Иначе бы его не приняли тут с распростёртыми объятиями.
— Мы расстались, — глухо отозвался Егор, опуская глаза вниз.
— Как??! Господи, да что ж такое-то! – всплеснула руками Вьюгина. – Егор, я уверена, что это всё временно! Снежана так о тебе рассказывала… Мне даже по голосу стало понятно, что ты ей очень нравишься! А по молодости все то ссорятся, то мирятся. Самое главное вовремя сделать шаг навстречу друг другу, не побояться высказать то, что у вас на сердце. А то мы очень часто боимся открыть душу, например, из-за той же гордости…
Егор тяжело вздохнул.
— Анна Евгеньевна, я люблю Снежану. И она знает о моих чувствах. Но я совершил большую ошибку. Огромную ошибку! И теперь мне предстоит очень сильно постараться, чтобы вновь завоевать её доверие…
Вьюгина ошарашенно уставилась на парня.
— Нет, я ей не изменял! – поспешно добавил Теплов. Судя по виду Анны Евгеньевны именно эта версия пришла ей в голову в первую очередь. – Там другое… Я хотел, как лучше, но всё испортил. И теперь я в её глазах ужасный человек. А может так оно и есть…
— Егор, — Анна Евгеньевна мягко накрыла его ладонь своей, — Идеальных людей не бывает. Все мы совершаем ошибки. Если твоё сердце способно к любви и состраданию, то значит, ты хороший человек. Я не знаю, что там у вас произошло… Я не в праве вмешиваться и кого-то судить. Снежка у меня девочка умная, и если она выбрала тебя, то значит, ты этого был достоин. Да, она у меня бывает порой такая категорична и вредная, ужас! Ну вся в Валерку! Один в один! И такая же отходчивая, добрая. Поэтому если ты и правда её любишь, и не будешь сдаваться – она обязательно тебя простит.
***
Машина Царёва медленно подкатила к воротам «Журавлёнка» и замерла, пронзая светом фар густой тёмный лес. Большую часть пути Егор был молчалив и задумчив. Ванька его старался тоже особо не лезть к нему с разговорами, понимая всю серьёзность ситуации.
Теплов окинул взглядом закрытые ворота и еле слышно вздохнул. Этот бесконечный день, наполненный делами и заботами наконец-то подошёл к концу. Но впереди его ожидало последнее и самое важное дело – разговор со Снежаной.
— Ну давай, лети, Горыныч, — Ванька вывел его из оцепенения и ободряюще похлопал по плечу. – Когда помиритесь, передай Снежанке от меня огромный привет.
Когда помиритесь. Когда – вот это очень актуальный вопрос.
— Ваньк, спасибо тебе, — Егор медленно развернулся к другу и протянул ладонь для рукопожатия. Он вдруг с горечью и стыдом осознал, что никогда нормально не благодарил Царёва за помощь. Не потому, что считал это чем-то зашкварным, нет. Просто у них как-то не прижилось. Ванька всегда прикрывал его задницу и подрывался на помощь. Егор относился к этому, как к должному. Трава зелёная, небо голубое, а на Царёва всегда можно положится. Вот с этими непреложными истинами он и дожил до своих почти двадцати трех лет. – За помощь сегодня и вообще… за всё, короче. Спасибо. И извини, что так получилось с магазином.
— Ох ты ж бл*, — не смог скрыть Царев искреннего изумления, но руку Егору пожал. А потом не выдержал и пощупал ему лоб. – Так, температуры вроде нет…
— Да пошёл ты, — пробурчал Теплов, уворачиваясь от лап друга. Но в душе был рад, что Ванька решил скрасить шуткой некоторую неловкость момента.
— Крепко же тебя приложило, братан, — усмехнулся Ванька. – Я вот за одно это уже готов Снежке медаль вручить. Или ещё одну грамоту, что она тебе мозги вправила. Ладно, расслабься, Горыныч. Всё нормально.
Теплов взглянул на часы, подходя к корпусу. Время отбоя. Батикова, наверное, уже уложила отряд спать. В вожатской Снежаны горел свет. И от этого у него на душе почему-то стало теплее. И сердце как-то по-особенному стало отстукивать в груди, точно предвкушая долгожданную встречу. Они не виделись меньше суток, а он всё равно безумно соскучился. Безумно! Потому что ссора ссорой, а его Снежкодефицит никто не отменял. И пуская сама Вьюгина вряд ли обрадуется этой встрече, но он хотя бы её увидит. И это будет для него маленькой наградой в конце этого тяжёлого и насыщенного дня.
Только перед разговором надо было отчитаться о прибытии Ольге Викторовне. Но ни в вожатской, ни на веранде Батиковой не было. Зато он заприметил у окна знакомую хрупкую фигуру, которая задумчиво смотрела вдаль.
