— Я просто причешусь, — она мягко улыбнулась, наблюдая за суетой Лайзы.

— Хорошо, а как Вам это платье? Оно свободное, думаю, Вам в нем будет удобно, — служанка вынула из гардероба красивое платье бирюзового цвета, — у него плотная ткань, думаю, Вам должно быть в нем тепло.

— Спасибо, милая, у тебя чудесный вкус, и что бы я без тебя делала? — Женевьева чувствовала, что от улыбки у нее уже начинают болеть щеки.

— Что Вы, госпожа, у Вас тоже замечательный вкус, — вспыхнула девушка, жмурясь от удовольствия.

Лайзе нравилась госпожа, она не капризничала и всегда относилась по-доброму. И даже сегодня, ее предупредили, что леди Элизия может быть в дурном настроении из-за плохого самочувствия, и Лайза заметила, что графиня по пробуждению хмурилась, но молодая госпожа быстро взяла себя в руки и была такой же приветливой, позволяя ей вольности. Поэтому она с удовольствием помогла графине одеться и привести себя в порядок. Леди было явно неловко такое внимание, поэтому Лайза все же позволила графине причесаться самой.

— Вы чудесно выглядите, — всплеснула руками служанка, — рада, что Вам стало лучше, миледи.

— Спасибо, дорогая, это все твоя заслуга, — она улыбнулась служанке.

— Вас проводить?

Женевьева покачала головой:

— Спасибо, я хорошо себя чувствую, занимайся спокойно своими делами.

— Хорошо, миледи, — она поклонилась в реверансе и девушки посмеялись.

Графиня Майори неторопливо спустилась в холл. Теон уже её ждал. Он тоже привел себя в порядок: умылся, причесался, надел свежий костюм. И сейчас задумчиво стоял у окна, смотря на залитую солнцем улицу. Граф обернулся и наконец заметил спускающуюся по лестнице Женевьеву. Он подошел ближе и предложил девушке руку.

— Миледи, Вы сегодня особенно прекрасны, — он улыбнулся.

Она покачала головой, улыбаясь.

— Граф, разве Вам не говорили, что льстить — не хорошо? — посмеялась тихо она, принимая руку мужчины.

— Но это чистая правда, — наигранно оскорбился брюнет, а потом весело рассмеялся, — пойдем, думаю, обед на свежем воздухе поможет улучшить настроение.

Она кивнула, отправляясь с мужчиной в сад, в сторону беседки.

Белую беседку из дерева увивали лесные клематисы. Цветов уже не было, зато лианы украшали красивые шапочки семян, чем-то напоминающие одуванчики. Рядом благоухали розы. Георгины вспыхивали яркими огоньками в различных уголках сада. Гортензии распадались пышными кустами. То тут, то там летали пчелы. И можно было расслышать гудение шмелей, вьющихся над поздними цветами. На столе внутри круглой беседки был накрыт обед на две персоны. Графин с чаем, пару чашек. Ваза с различными фруктами. Тарелки с блюдами были предусмотрительно накрыты крышками, чтобы на еду ничего не попало.

Теон Майори проводил гостью в беседку, помогая сесть. Налил чай и убрал крышки с блюд в сторону. Легкое пюре. Мясо, политое соусом и овощи. Девушка невольно улыбнулась: прям полноценное меню в одной тарелке.

— Проголодалась? — поинтересовался граф.

Женевьева утвердительно кивнула на вопрос:

— Видимо, нервы успокоились и проснулся волчий аппетит, — она тихо посмеялась, ожидая, когда граф устроится рядом.

— Аппетит — это хорошо, тебе надо хорошо питаться, — он улыбнулся.

— Приятного аппетита, — пожелала гостья графу.

— Спасибо, и тебе, — он кивнул, беря в руки столовые приборы и принимаясь за свою порцию.

Она неторопливо сделала глоток чая, наслаждаясь вкусом и наблюдая за садом. Посидев так пару минут, она все же отставила чашку и тоже взялась за приборы. Легкий теплый ветерок играл с их волосами, перебирая пряди. А по лицам прыгали теплые лучики солнца, проглядывающие сквозь густую зелень. Они неторопливо наслаждались обедом.

— Как тебе здесь? — вдруг поинтересовался Теон.

— Здесь чудесно, — искренне отозвалась девушка, — у меня дома тоже был свой сад, пока не пришлось продать загородный дом, — она поджала губы, сдерживая эмоции сожаления по тому, во что были вложены труд, любовь и время, — природа — это прекрасно, — она тепло посмотрела на мужчину, — чувствуется какое-то умиротворение.

Она неторопливо отложила приборы на пустую тарелку и прикрыла глаза, немного запрокидывая голову назад и подставляя лицо лучам, словно довольный жизнью кот.

— Я рад, что тебе тут нравится, — тихо проговорил Теон и снова разлил по кружкам чай.

Тихо подошли слуги, забирая ненужные уже тарелки и приборы, оставляя на столе лишь графин и чашки. Оскар вежливо поинтересовался:

— Миледи, не принести ли вам краски и холст? Господин, газету?

Граф Майори посмотрел на девушку, ожидая ее реакции. Она недолго подумала, потом согласно кивнула:

— Да, дорогой Оскар, было бы чудесно, если Вам не сложно.

Услышав ответ Женевьевы, Теон утвердительно кивнул на вопрос дворецкого и усмехнулся: вот откуда это «дорогая графиня», значит, это их общий ритуал обмена любезностями. Дворецкий тоже кивнул графу, показывая, что понял его просьбу, и проговорил:

— Миледи, дорогая, обращайтесь ко мне на «ты», что Вы ко мне как к не родному, — он весело посмотрел на смущение девушки.

— Простите, — она немного зарделась.

— Хорошо-хорошо, мне приятна такая Ваша маленькая слабость, — его глаза хитро блестели.

А Теон покачал головой: будь его дворецкий помоложе, то явно бы приударил за девушкой.

— Оскар, Вы меня смущаете, — она тихо посмеялась.

— Простите, миледи, не хотел, — шутливо произнес он, хотя было видно, что хотел, ой как хотел, — тогда я за газетой и красками.

Оскар поклонился и отправился выполнять просьбу господ.

Через пол часа Теон читал свежую газету, а Женевьева колдовала над чистым холстом. Пока несли материалы, она разглядывала сад, размышляя, чего бы хотела запечатлеть на картине. Глаза все же привлекли прекрасные бутоны гортензий, сочетающие в себе нежно-розовые и нежно-голубые лепестки. Пока девушка наклонялась к палитре, чтобы выдавить на нее краски, длинные волосы каскадом падали вниз, закрывая лицо и так и норовя залезть в краску. Граф улыбнулся такой картине:

— Позвать Лайзу, чтобы она собрала твои волосы в прическу?

— А? — спросила девушка, а потом улыбнулась, когда до нее дошел смысл вопрос, — Нет, не стоит.

Она быстра взяла одну из длинных кистей с тонкой ручкой, которую не собиралась использовать, зажала ее между зубами, пока накручивала волосы в жгут и сворачивала тот в улитку, а потом заколола эту конструкцию выбранной кистью.

— Вот и все, — улыбнулась она.

Он рассмеялся:

— Выглядит весьма необычно. Тебе идет.

— Спасибо, — глаза ее блестели от удовольствия.

— Я с удовольствием посмотрю на то, что у тебя получится, розы получились волшебные, так и хочется разглядывать.

— Тебе правда понравились? — удивилась немного девушка.

— Разве могут быть сомнения, — тихо проговорил граф и взял Женевьеву за руку, притягивая девичью руку к своим губам и целуя костяшки пальцев.

— Вы только посмотрите на этих голубков, — раздался веселый голос Лайта.

— Как ты так быстро вернулся? — Теон встал с места и пошел поприветствовать друга, — я думал, что раньше вечера тебя ждать не стоит.

Мужчины пожали друг другу руку и обнялись. Лайт стал сразу серьезным:

— Король пока освобождает нас от службы.

— Нас? — немного непонимающе нахмурился Теон, кивком предлагая магу присесть.

— Да, и тебя в том числе.

Лайт достал из нагрудного кармана бежевый сложенный лист бумаги, скрепленный печатью, и протянул его девушке. Женевьева удивленно посмотрела, но тут же отложила краски и приняла сверток.

— Ты обедал? — поинтересовался граф Майори у друга.

— Нет, не успел еще, — покачал головой Лайт, усаживаясь на свободное место за столом беседки.

— Сейчас тогда велю принести обед.

Граф бросил взгляд на задумчивую девушку, изучавшую подпись на письме и печать, а потом все же вышел из беседки, направляясь в сторону дома. Бладброу откинулся на спинку сиденья и прикрыл глаза, немного переводя дух с дороги. Ему стала забавна заминка Женевьевы, которая, судя по тишине, так и не решилась открыть письмо.