— Чего ты стесняешься? — тихо посмеялся он, — Читай. Что король зря писал?

Она бросала на него сердитый взгляд, но он так и сидел с закрытыми глазами, наслаждаясь хорошей погодой и веселым щебетанием птиц, что весной свили гнездо под крышей беседки. Поняв, что призывать к совести вредного мага бесполезно, графиня наконец вскрыла печать и развернула письмо.

— Вот, — протянул Лайт, подтрунивая над девушкой, — молодец.

Она не выдержала и пнула его под столом. Блондин сначала опешил, но потом весело рассмеялся, комментируя сей поступок:

— Нет, все-таки абсолютно никаких манер!

— Чья бы корова мычала, — тихо фыркнула девушка и отвернулась к письму.

— Что у вас тут происходит? — поинтересовался вернувшийся граф и опустился на свободное место.

— Она меня обижает, — картинно пожаловался маг на Женевьеву своему другу.

Девушка снова оторвалась от письма и посмотрела на ушлого блондина, сморщив лицо, то ли передразнивая, то ли пытаясь призвать его молча к совести. Теон рассмеялся:

— Да, тебя обидишь. Так я тебе и поверил.

Маг картинно схватился за грудь, имитируя сердечный приступ.

— Сердце с другой стороны, — как бы невзначай кинула графиня и отвернулась к письму, слушая, как весело смеется граф Майори.

— Ты и анатомию знаешь? — удивился маг.

— Где располагаются основные жизненно важные органы да, названия мышц, не скажу, я не врач, — выдохнула она.

— Что ты еще знаешь? — поинтересовался Лайт, уже садясь ровнее.

Она пожала плечами:

— Не думаю, что что-то особенное или важное.

Девушка развернула письмо, показывая, что разговор временно окончен. Молодые люди притихли, благо, расторопные слуги уже принесли гостю чашку для чая, новый графин с напитком и подогретый обед. А она спокойно принялась читать про себя:

«Дорогая леди Женевьева, я рад приветствовать Вас в нашем королевстве Тисей. Мне сообщили, что вы с далекой планеты «Земля». Я бы хотел познакомиться с Вам и послушать, какая жизнь на Вашей планете. Надеюсь, что Вам у нас комфортно, хотя понимаю, что Вы скорей всего скучаете по своему дому и родным. Хочу принести соболезнования по данному поводу, и надеюсь, что как-то смогу Вам помочь справиться с этим неожиданным и удивительным путешествием к нам.

Знаю, Вам недавно нездоровилось. Хочу поздравить Вас с особым положением и пожелать скорейшего восстановления сил. Искренне надеюсь, что Вы вскоре поправитесь и сможете порадовать меня своим визитом вместе с графом Майори.

С уважением, Сайрот Грейт,

Король Тисея»

Женевьева перечитала несколько раз и удивленно моргнула. Такого теплого приема и соболезнования ее положению она точно не ожидала. Она грустно улыбнулась, вспоминая о родном доме и родных, друзьях, любимом котике, что остались где-то там, в другой галактике. Она мотнула головой и постаралась улыбнуться более искренне. Король ей импонировал. А еще было приятно, что её не считают здесь какой-то угрозой. Не кидают под стражу или в лабораторию на опыты.

— Что там такое? — донесся до нее вопрос от Теона, — Ты стала бледной.

Женевьева покачала головой и улыбнулась:

— Нет, все хорошо, просто король соболезнует мне и невольно напомнил о доме, — она тихо выдохнула, — а, да, его Светлость приглашает нас в гости.

— Он не назначил дату? — спросил граф Майори.

Она отрицательно покачала головой:

— Написал, что надеется, что я вскоре поправлюсь, и мы сможем порадовать его своим визитом.

— Ну, хорошо, — Теон улыбнулся, — как ты себя чувствуешь?

— Замечательно, — она пожала плечами.

Лайт отложил столовые приборы и прервал из разговор:

— Так. Стоп. Сегодня никто некуда точно не поедет.

— О, раскомандовался, — посмеялся Теон.

— Ничего не раскомандовался, — тихо фыркнул Лайт, — Женевьеве сегодня память проверяли, между прочим, меня это процедура тоже вымотала. А тебе вообще давно пора нормально выспаться. Да и мне тоже.

Теон удивленно вкинул бровь на слова мага о том, что и его вымотала процедура проверки памяти, обычно он на такое не жаловался и даже наоборот, носился, как тигр в клетке. Но он решил промолчать от греха подальше и примирительно произнес:

— Хорошо, уговорил, завтра. Напишем королю письмо, предупредим о визите.

— Вот, здравая мысль, — фыркнул маг.

Женевьева пожала плечами, наблюдая за этой перепалкой, мужчинам виднее. А она что? Она рисует и никого не трогает. Девушка молча принялась снова выдавливать краски на палитру, ожидая, когда маг доест, чтобы наконец-то открыть разбавитель. И чего это Лайт так разбушевался сегодня? И правда устал что ли? Ей даже немного стало стыдно, что она его пнула. Не сдержалась. От этих мыслей она тяжело вздохнула.

— Ты чего? — спросили мужчины хором.

— Лайт, извини, что я тебя пнула, — сказала она несколько пристыженно и поджала губы, как ребенок.

Бладброу стушевался и пожал плечами:

— Да я уже и забыл об этом.

— Надо же, — покачал головой Теон, — вас оказывается нельзя наедине оставлять, уже подрались, — тихо посмеялся он.

— Это только я, — она повела плечом.

— Да ладно, — вздохнул маг, складывая столовые приборы на пустую тарелку, — видимо, ты не любишь, когда над тобой подшучивают.

— Если только в меру, — она качнула головой.

— Значит, я переборщил, — блондин улыбнулся и протянул девушке руку, — мир?

— Мир, — пожала она его руку в ответ.

Теон только покачал головой, наблюдая за ними. Как дети. Он разлил всем чай по чашкам, немного разбавляя обстановку. Девушка тем временем взяла небольшую баночку и открыла наконец разбавитель, переливая немного, чтобы не портить весь бутылек. Благодарно кивнула графу, и сделала глоток чая перед тем, как начать писать картину.

Мужчины с интересом следили за действиями гостьи. Она посмотрела куда-то в сторону кустов, затем намешала бледно-желтый цвет и нарисовала пару неровных кругов на холсте. Пока все это напоминало неумелый детский рисунок. Теон сделал глоток чая и прикрыл глаза. Девушка за это время успела нарисовать еще несколько кругов, создавая какую-то свою композицию на холсте. Маг немного задумался. А потом спросил:

— А тебе не вредно дышать этим?

— Думаю, на свежем воздухе это не принесет вреда, руками трогать краски не буду, жаль только, что когда настанут холода, порисовать не получится.

— Руками? — удивился Теон.

— Да, мазки пальцами получаются порой очень выразительными, — она посмеялась.

Лайт явно хотел что-то сказать, но прикусил язык. Не то чтобы он боялся нового пинка, у него перед глазами до сих пор стояли воспоминания девушки, а ее чувства давили тяжелым грузом.

— Ладно, потом мы придумаем тебе какое-нибудь другое интересное занятие, — улыбнулся Теон.

— Хорошо, — она кивнула с легкой улыбкой и снова отвернулась к холсту, а потом, немного помолчав, добавила, — есть еще акварель. Правда не знаю, есть ли такие краски у вас, но они считаются безвредными и разбавляются водой, поэтому совершенно не пахнут.

— Поищем, — пообещал Теон, желая, чтобы девушка не травилась сама и не травила их будущего ребенка.

Женевьева ушла в работу, а молодые люди какое-то время посидели рядом, наблюдая за тем, как на холсте вырисовывается постепенно изображение. Она намешала цвет неба, не ограничиваясь только голубой краской. Где-то заиграла синева, где-то играли лучи солнца, тут же появляясь плещущими зайчиками на шарах-соцветиях. Зелень тоже играла на картине, то убегая в синеву и фиолетовый в тенях, то вспыхивая золотом на солнце. Удивление вызвало, когда она примешала в зеленый немного красного, добавляя зелени новых оттенков. А на кончиках листьев заиграли розоватые тона, придавая какого-то осеннего шарма картине. В бутонах тоже заиграла зелень. Женевьева неторопливо объединяла пейзаж цветом, вписывая гортензии в общее пространство.

Мужчины о чем-то тихо переговаривались. Это умиротворяло девушку, хотя она практически не вслушивалась в их разговоры. Она положила кисть и немного отвлеклась, чтобы сделать очередной глоток чая. Почему-то всегда, когда она писала картины, ей хотелось пить. И сейчас было не исключением.