Теон был более задумчив. Лайт сосредоточен и даже несколько суров на вид. Девушка сразу вспомнила каким он был, когда она его увидела впервые. Снова рабочий костюм. Суровый профиль. Собранные в хвост волосы. От дружеской вечерней атмосферы не осталось и следа. Наконец маг вытер рот салфеткой и прервал затянувшуюся тишину, прерываемую только звяканьем столовых приборов:

— Женевьева, ты не возражаешь, если я все-таки проверю твою память? — он внимательно посмотрел на девушку, ожидая ее ответа.

Девушка растерялась от такого вопроса. Но быстро взяла себя в руки и пожала плечами, отвечая:

— Если надо, то конечно, — кивнула она в подтверждение своих слов.

— Замечательно, — кивнул маг, беря в руки чашку с чаем и делая глоток, — должен предупредить, что это довольно болезненная процедура, и потом голова может болеть пару часов, — он сделал еще глоток, видя, что девушка обдумывает сказанное, — чтобы было легче, могу после погрузить в сон, ты как раз отдохнешь, и головная боль пройдет.

— Хорошо, — кивнула Женевьева, откладывая вилку в сторону, — можно только я потом скажу, нужно мне погружение в сон или нет.

— Конечно, это на твое усмотрение, — кивнул маг.

А девушка поймала обеспокоенный взгляд графа.

— Я бы лучше на твоем месте не раздумывал, — покачал Теон головой.

Женевьева упрямо пождала губы. Спорить ей не хотелось, но вот так сразу соглашаться на то, что ее снова погрузят в сон, как это было вчера.

— Ты сама решишь, — снова отозвался маг, замечая недовольство девушки.

— Спасибо, — выдохнула она и прикрыла глаза.

Женевьева допила свой чай и отставила чашку. Завтрак был окончен.

— Ты не против, если я сделаю это сейчас? Мне нужно скоро уезжать, — Лайт снова смотрел на нее.

— Да, хорошо, — она кивнула, — что мне нужно делать?

— Тебе просто пересесть в кресло и расслабиться. Стул не самое безопасное место для такой процедуры, — дал короткую инструкцию маг.

А ей больше ничего и не оставалось, как встать из-за стола и пересесть в стоящее у окна удобное кресло с высокой спинкой. Теон тоже встал, он прошел к двери и закрыл ту на замок. А потом подошёл к креслу и зашторил окна. В комнате сразу воцарился полумрак. Женевьева немного напряглась, смотря на мужчин с недоумением.

— Это чтобы никто ничего не видел, нам не нужны лишние слухи, — проговорил Лайт и махнул рукой.

Девушка сразу же заметила большой купол, образовавшийся над ними.

— Это полог тишины, — пояснил маг, — если будет совсем больно, можешь спокойно кричать, никто ничего не услышит.

— Вот ты сейчас меня совсем не успокоил, — тихо пробормотала девушка, поглядев затравленно на все эти приготовления.

Женевьева почувствовала прикосновения и переключила внимание на свои ощущения.

— Я буду держать тебя за руку, — тихо проговорил Теон, — если что, цепляйся за меня.

— Хорошо, спасибо, — так же тихо ответила она.

Такое отношение графа ее успокоило. И если все эти приготовления походили на то, будто ее загоняют в ловушку, то Майори показал ей свое доверие. Она немного расслабилась, стараясь дышать ровно и не думать о предстоящей боли. Ей вспомнилось, что и в детстве она боялась не столько самих уколов, а сколько ожидания, что будет больно. Женевьева прикрыла глаза, мысленно сказав себе, что бояться ничего не стоит, но крепче взяла руку мужа, шумно выдыхая.

— Ты готова? — поинтересовался Бладброу.

Женевьева кивнула и тут же почувствовала чужие ладони на своих висках.

— Посмотри мне в глаза, — безапелляционно сказал маг и девушке ничего не оставалось, кроме как подчиниться такому напору.

Боковым зрением она заметила, что ладони мужчины вспыхнули голубым свечением, а в глазах вспыхнул синий огонек. На ум сразу пришло далёкое воспоминание, когда она ещё была подростком и случайно поймала чужой взгляд мужчины, тогда в его глазах на мгновение вспыхнуло красное пламя, которое жутко ее напугало. Она чуть нахмурилась, но осталась спокойной. Сейчас страха не было. А маг уже успел уловить этот эпизод воспоминания. Ему стало интересно, но он решил, что спросит об этом потом.

— Вспомни вчерашний вечер, — снова скомандовал он.

Женевьеве не составило труда выполнить данную просьбу. Она успела даже немного расслабиться. Обещанной боли не было. Вот они ужинают втроём, она смотрит на далёкую галактику в ночном небе, усыпанном звёздами. Невольно ее воспоминания меняются, будто в обратной перемотке. Ужин. Вот Теон ее ведет на веранду. Заходит за ней в комнату. Она его ждет. Комнату покидают мужчины. А вот их разговор. Голова медленно начинает ныть, а глаза немного болеть. Женевьева судорожно вдыхает и невольно хватается за руку графа крепче.

— Все хорошо, я здесь, — доносится до нее словно через вату голос Теона, но она не может оторвать взгляд от глаз мага.

А воспоминания несутся своим чередом. Врач сообщает ей о том, что она ждет ребенка. А тут граф находит ее скрюченной у ванной. Несколько дней она не ест, от того, что ей плохо. А тут она в саду пишет картину, изображая розы на полотне. Здесь она с Лайзой ходит по местному рынку и выбирает себе краски и холст. Боль нарастает, а на воспоминаниях уже сложно сосредоточится, они словно кино, которое не хочется смотреть, но приходится. Мимо проносится бал, где она ставит графу ультиматум. Он обнимает другую за ее спиной. От боли на глазах наворачиваются слезы, а ее потихоньку начинает трясти. Женевьева стискивает зубы и тяжело дышит — синие глаза напротив не отпускают ее.

Граф приводит в дом незнакомых девиц. Все разочарование с новой силой обрушивается на голову, а также осознание того, что она здесь чужая и не имеет никакого права что-либо требовать. Головная боль перемешивается с болью душевной. Тоска по дому застилает глаза слезами. Тяжёлый вздох самого мага остаётся где-то в стороне, уступая место страху от осознания, что она не знает, где она находится, кто все эти люди, что ее окружают. Тело внезапно пронзает волной жара от прикосновения мужских рук, от неизвестных до селя ощущений, от разливающегося желания. Картинка резко сменяется. Ее ослепляю фары мчащегося на нее автомобиля, в кровь происходит резкий выброс адреналина, и она чуть ли не до хруста сжимает руку графа, невольно вскрикивая. Боль ее собственного тела наваливается на нее резким ударом, и она теряет сознание.

Лайт убирает руки, аккуратно уложив девушку на спинку кресла, и выпрямляется, тяжело дыша и смотря на обмякшую гостью с другого мира.

— Ты же ей обещал не погружать в сон без ее согласия, — нахмурился Теон.

— Я и не погружал, — сипло ответил маг, — она потеряла сознание. Видимо, защитная реакция психики.

Он устало потёр лицо, пытаясь переварить чужие эмоции и чувства, а потом добавил:

— Что же, судя по воспоминаниям, она действительно оказалась в теле Элизии случайно.

— Она так и сказала, — вздохнул Майори.

— Я должен был проверить, — Бладброу положил ладонь на голову девушки. Голубая вспышка на секунду озарила ее лицо, — лучше будет, если она отдохнёт до обеда. Побудь сегодня с ней. Ей и правда здесь тяжело.

— Я представляю, — вздохнул граф и аккуратно взял Женевьеву на руки.

Полог тишины пропал, а Лайт покачал головой, тихо ответив:

— Я тоже думал, что представляю, — серьёзно возразил Лайт.

Теон посмотрел внимательно на другу, а потом на девушку. И кивнул:

— Хорошо, я побуду с ней. Ты сегодня приедешь?

— Да, думаю, да, — кинул маг, собираясь уходить, — надо будет хотя бы проверить ее самочувствие, ну и расскажу новости, если будет что-то важно.

— Спасибо, — кивнул граф другу и понес спящую девушку в спальню.

Лайт Бладброу не был любителем повозок и, не смотря на свой статус, предпочитал перемещаться верхом на коне. Это было весьма удобно, когда на работе были особые задания. Оскар лично привел магу его коня, немного озадаченно смотря на молодого человека. Лайт хорошо зная этого старого пройдоху прищурился и проговорил: