Глашатай всё читал и читал, моё тело затекло, а ноги гудели. Начал накрапывать дождь. Когда, наконец, чтец закончил свою речь, говорить начал принц. Суть его слов я плохо улавливала, все слова сливались в один общий гул. Наконец, заиграла музыка и можно было расслабиться. Я быстро покинула помост и присела на первую попавшуюся скамью.

— Зря расслабляешься, — сказал оказавшийся рядом Рэддем, — через пятнадцать минут.

Я одарила его уставшим взглядом и ничего не ответила. Жрец ушёл, а через пятнадцать минут я пошла к нему. Мы взялись за руки, заключив магическую связь, и начали читать заклинание призыва. Просто читать недостаточно, должен быть определённый уровень концентрации. Раньше маги могли использовать зачарованные доспехи и амулеты, повышающие уровень концентрации, магии, защиты… Мы же не могли себе такое позволить из-за запретов, поэтому, кроме как из внутренних ресурсов, черпать силы нам было неоткуда. Наконец, там где было главное действо фестиваля началась суматоха. Появился монстр. Мы с Рэддемом побежали туда: громадная тварь неистово орала, брызгая слюной, тело покрыто жёсткой кожей, напоминающей стальные пластины, из спины торчало четыре отростка, похожие на крылья, сгнившие крылья. Он стоял на согнутых двух ногах, и кидал светящиеся зелёным шары, огромными руками. На голове красовалась громадная пасть, заполненная острыми зубами.

— Какой неприятный, — шепнула я.

Рэддем отошёл от меня, чтобы не вызывать подозрений, и я потеряла его из поля зрения. Стражники стреляли в тварь из оружия, но это лишь сильнее злило монстра и никак не вредило. Эш тоже достал пистолет и постарался выстрелить в пасть этому чудовищу, попал между глаз и никакого эффекта, кроме того, что монстр помчался прямо на принца. Мы стояли рядом с жрецом Фоттиса, по имени Ив, и начали бить эту гадость магией, отвлекая на себя. Люди кричали, бежали, монстр метался, поднял рукою ребенка лет десяти и с высоты метра в три, бросил на землю. Началась паника, стража пыталась увести принца, но одним богам известно, почему тот решил не уходить. Помучившись минут пятнадцать, мы всё-таки одолели тварь.

— Слава Фотису! — воскликнул, не пойми откуда взявшийся директор Харвин, — слава магам, избавившим нас от твари!

— Казнить его, немедленно, — голос Эша, твёрдый и ненавистный прозвучал в воцарившейся тишине.

— Что? Нет! — я хотела побежать к принцу, но меня удержал Ив, стоявший рядом.

Харвина схватили и поволокли на помост, я пыталась вырваться, но Ив крепко держал меня, закрыв рот рукой. Спустился ливень. Моё сердце рвалось на части, я должна была это предотвратить, но меня держали очень крепко. Всё произошло быстро, слишком быстро. Палач одним махом снёс голову директора, а вместе с ней и добрую часть моего сердца…

— Всем магам необходимо разойтись по домам! — крикнул Эш, — стража будет патрулировать город. Если через час хотябы один маг будет на улице, его ожидает та же участь, что и этого, — он кивнул на обезглавленное тело Харвина.

Началось мгновенное движение — маги стали быстро расходиться по домам, а я, наконец, вырвавшись из рук Ива, крикнула Эшу:

— Ненавижу тебя, Эш! — у меня была истерика, я ничего не соображала. Принц повернул голову в мою сторону, и только тогда в его глазах словно мелькнуло какое-то подобие понимания.

Я побежала с площади, за мной побежала стража, но я чародейка, я без проблем запутала им следы, они потеряли меня. Холодный ливень хлестал мои щеки, я шла куда глаза глядят, суматоха и паника, царившая вокруг приводили меня в отчаяние. Мои ноги не шли, тело не слушалось. Я упала на мостовой, рыдая под холодным дождём. С обеих сторон меня подхватили руки и куда-то повели. Сначала я решила, что это всё-таки стража нашла меня, но потом поняла, что слева женщина. Я повернула голову в её сторону: верховная жрица Айхилель, Сана, с другой стороны был Ив. Мы остановились возле какого-то дома. Сана постучала, дверь открыл Рэддем. Я не видела его выражения лица и его самого тоже, я поняла, что это он по запаху ладана, мускуса и дубового мха, позже по голосу.

— Сделай что-нибудь, чтоб привести её в порядок, — услышала я Сану, — Завтра ей предстоит выполнять свои обязанности.

— Мы пошли, пока время не вышло… — добавил Ив.

Рэддем взял меня за руку и завел в дом. С меня текла холодная вода, а тело сотрясали рыдания. Жрец повёл меня куда-то, а я безвольно плелась за ним. Он завел меня в маленькое помещение, и на меня сверху полилась горячая вода. Я чувствовала, как тёплые струйки текли по моему холодному телу, как одежда все сильнее прилипает ко мне. Мужчина одним резким движением разорвал моё платье, раздев до гола и оставил под горячим душем. Теплая вода приятно обволакивала, стекая по волосам. Я просто стояла, обхватив себя руками. Через какое-то время Рэддем снова появился передо мной, выключив воду, он обтер меня теплым полотенцем, а затем надев на меня черный тяжёлый халат, гораздо большего размера, чем мне требовалось, снова повёл за собой. Я повернула голову и увидела себя в зеркало.

— Халат… Чёрный… — дрожа заметила я.

Жрец внимательно посмотрел на меня:

— И что? Эрро обидится? Прочитаешь лишнюю молитву, простит…

— Я уже полгода ношу только белое… Ненавижу белый цвет… Ненавижу Эша… — на моих глазах навернулись слёзы.

— Меня ты тоже ненавидишь, и ничего… — устало сказал Рэддем, подводя меня к кровати.

— Я не ненавижу тебя.

— Перестала? — я кивнула, — и его перестанешь.

— Нет, его не перестану. Он мне изначально не нравился.

Рэддем достал из шкафа черную рубашку и протянул мне:

— А я изначально нравлюсь? — на его щеках заиграли ямочки от широкой улыбки.

— Нравишься, — кивнула я.

На его лице отразилось что-то непонятное.

— Так, Мира, переодевайся в рубашку, поспишь в ней. В халате неудобно будет. Я приготовлю что-нибудь согревающее.

Он вышел, а я переоделась в рубашку, которая невыносимо опьяняюще пахла Рэддемом.

Жрец вернулся, протягивая мне бокал с чем-то бордовым.

— Что это? — нахмурилась я.

— Я не целитель, так что это глинтвейн, хотя надо бы какое-то исцеляющее зелье.

Я отпила из бокала:

— Вкусно, — это правда было так.

— Ну так конечно, — усмехнулся жрец, потом серьезно добавил, — жалуйся.

— Что?

— Что болит? Завтра день будет сложный, ты просто обязана быть в форме.

— Душа болит. Вылечишь?

— Вряд ли… — серьезно ответил жрец, опустив глаза, — А помимо?

— Всё тело болит, как будто по мне слон прошёлся… Я завтра не то, чтобы стоять не смогу, с постели не встану…

— Ложись, сделаю массаж, — спокойно сказал жрец, — мышцы разомну, должно стать легче…

— Мы чародеи, мы же можем…

— Не можем, Мирабель, уверен сейчас они отслеживают каждый магический всплеск.

Я отставила пустой бокал и легла на живот. Рэддем начал руками разминать мою спину, сквозь рубашку. Это было больно и приятно одновременно. Тело постепенно расслаблялось, а в голову закралась навязчивая мысль о том, что рубашка была явно лишней. Он сел мне на ноги, моё лицо начало гореть от осознания, что на мне нет белья. Да и я почувствовала его твердую плоть. Руки Рэддема забрались под рубашку, я слегка прогнулась в спине и почувствовала его внутри себя. Продолжая массировать моё тело, жрец двигался ритмично и напористо. Я не сдерживала звуков, рвущихся изнутри к моим губам. Рэддем освободил меня от рубашки и положил руки на грудь, зубами впился мне в шею. Я чувствовала: он тоже по мне скучал, а я… Как же ждала его. Он развернул меня резким движением и снова вошёл, наши глаза встретились, он поцеловал меня жадно, глубоко. Только с ним одним могло быть так хорошо, я ощущала, что я полностью в его власти, подчинена ему, принадлежу ему одному: каждый вдох, каждый стук сердца, каждая клеточка моего тела… Руки и губы Рэддема блуждали по моему телу, он ускорил темп, оказываясь всё глубже. Тихий стон сорвался с губ Рэддема, мы одновременно дошли до финальной точки, чувство эйфории охватило меня. Никогда ещё я не была так счастлива. Всё, что произошло в этот день как будто стёрлось из моей головы. Были только я и Рэддем и наше тяжёлое сбившееся дыхание.