Я закивала, не в силах говорить. Он взял меня за руку, останавливая, скользнул ладонями вверх по рукам и, держа за плечи, посмотрел в глаза:
— Ты плачешь потому что тебе врали или из-за родителей?
— Я не знаю, Рэддем, — всхлипнула я, уткнувшись в его плечо.
Жрец заключил меня в кольцо своих рук. Казалось, в целом мире, нет места уютнее и желание, чем его объятья. От этого осознания стало ещё горше, ведь он сейчас со мной возится лишь потому, что я нужна для осуществления каких-то их планов. Он не знает, что каждый раз, когда я с Эшем, я думаю о нем.
— Мирабель, посмотри на меня, — он взял меня за подбородок и приподнял лицо, глядя в глаза.
Ведомая каким-то порывом, я коснулась губами его губ, прикрыв глаза. Он не оттолкнул, пока я его целовала и сначала даже, можно сказать, ответил, затем очень аккуратно отстранился.
— Ты расстроена, — сказал он серьёзно, — это заставляет тебя совершать разные поступки…
— Я не… — я хотела объяснить ему, что дело не в этом, но он перебил.
— Тебе нельзя любить меня, Мирабель! — спокойно и строго сказал Рэддем, — не в этой жизни, не с этим правительством. Возможно, если бы мы жили в Эрвии, и правил король Мейдар, у нас мог бы быть лёгкий роман. Я был бы жрецом, а ты воином Света и приезжая в столицу, ты заходила бы ко мне иногда, но…
— Я была бы принцессой, — горько усмехнулась я.
— Ну вот, — улыбнулся Эш, — видишь, значит и тогда у нас ничего не получилось бы.
— Ну почему? Ты бы искал расположения принцессы и решил бы меня соблазнить…
— Я бы не рискнул, — усмехнулся он, — я бы побаивался твоего отца. Он был суровым человеком.
— Ты его знал? — удивилась я.
— Не то, чтобы знал… Встречал. Мечтал быть на него похожим. Я был ребенком, а он воином Света. Заезжал в наш монастырь зачем-то. О нем слагали легенды, ведь он был доблестным воином, поражавшим в одиночку очень сильных монстров. Узнав, о моих… Двойных способностях, он сказал, что я должен стать воином Света, — усмехнулся Рэддем.
— И почему ты остался в монастыре?
— Мой дед был верховным жрецом Халла.
— О, так ты потомственный жрец?
— Жрецам нельзя иметь детей, Мира, — укоризненно сказал Рэддем, — так что понятия "потомственный жрец" не может существовать в принципе.
— Ну да, и все мы храним целомудрие, — усмехнулась я.
Он ухмыльнулся одной стороной рта. Мы медленно шли по дорожке под развесистыми ветвями деревьев, стрекотали сверчки и было почти темно, но полная луна отлично освещала путь там, где не было фонарей.
— Значит, тебя отдали в монастырь бога Халла из-за деда?
— Ну да, моя мать — его дочь была воином Света, и ей некогда было со мной возиться. Дед предложил лучший на тот момент, вариант.
— А бабушка кем была? Просто интересно, кому удалось соблазнить жреца? — улыбнулась я.
— Воином Света, мечницей.
— Понятно, почему ты так лихо срубил шесть голов…
— Ну, не совсем, по-этому…
— А отец?
— Отец был магом, очевидно, потому что мама и дед — чародеи, их убили сразу после установления формотского режима. Тогда всех чародеев убивали без суда и следствия. Поэтому я благодарен деду за то, что он не послушал твоего отца и оставил меня в монастыре.
— Не поняла немного этот момент.
— Если бы я рос в школе Фотиса, обучался бы как чародей, меня убили бы сразу. В монастыре на магов и чародеев не делили. А люди редко понимают, в чём отличие.
— Ты не знаешь, значит, кто твой отец?
— Не знаю.
— И это может быть любой маг? Даже Ходз, к примеру?
— Надеюсь, это не он, — засмеялся Рэддем, — ну или, что я об этом не узнаю, хотя бы.
— Вы не похожи и он староват, чтобы быть твоим отцом…
— Ну, бывает разное…
— Знаешь, Рэддем… — я прикусила губу, — я устала всё время плакать! С тех пор, как я приехала в столицу, я только и делаю, что плачу. От того, что мне врут, от того, что должна быть с Эшем, от того… Неважно… — а на глазах опять выступили слёзы и потекли по щекам.
— Это потому что ты сейчас жертва, Мирабель. Если не хочешь плакать, прекрати быть жертвой и становись хищником.
— Я, наверное, не могу… Хищником надо родиться…
— Твой отец был выдающимся чародеем. Знаешь, как о нем говорили? Что он жёсткий, бескомпромиссный, всегда настаивал на своём…
— Ну, может, я в мать? Что о ней говорили?
— Этот вот Дорн, он знал их лично, поговори об этом с ним.
— Я не знаю, как найти Дорна.
— Я найду его, — сказал жрец, — и приведу к тебе. И давай сразу проясним, Мира, — Рэддем был серьёзным, — я делаю это потому, что ты важна. Не для меня лично, а для большой цели.
— Какой?
— Я жрец Халла, Мира. Бог Халл — это тьма, смерть и, главное, месть. Император убил моего деда, мать, убивает, унижает, притесняет таких людей, как я, то есть магов. Если до него дойдет, что я чародей, убьет меня на месте, в независимости от чина. С тобой, кстати, будет тоже самое, так ты ещё и дочь короля Мейдара, так, что если императору станет известно… Не поможет даже Эш, — Рэддем смотрел перед собой жёстким ненавистным взглядом, он выглядел, как демон, восставший из обители Халла, — я хочу мести, и я отомщу, а ты поможешь мне, потому что и тебе есть за что мстить. Ты могла бы сейчас быть принцессой, а вместо этого любовница сына человека, который убил твоих родителей. Дороги назад у тебя нет, ты будешь его любовницей пока ему не надоест. Он будет пользоваться твоим телом и дальше, вопрос лишь в том, как ты используешь его?
— Я не знаю, как…
— Поэтому слушай мудрых людей, — ухмыльнулся Рэддем, — он выглядел пугающе и вместе с тем невероятно красиво, моя голова закружилась, от его запаха, от его вида, от его голоса, — и прекрати на меня так смотреть, — спокойно сказал Рэддем, — я не твоя цель, сахарок, помнишь?
— Моя цель Эш, помню. Только я этой цели добилась…
— Не добилась. Пока что только он добился тебя. Вот когда Эш начнет скакать под твою дудку… Если начнёт, конечно… Оставим этот разговор, мы подходим к центру, могут быть лишние уши.
— Где ты была? — я вздрогнула от голоса Эша, когда вошла в свою спальню.
— Эш? Ты меня напугал!
— Ты время видела? Я уже даже в храм сходил, но там тебя не было.
— Всё верно, Эш, я была не в храме… — я подошла ближе и взяла принца за руку.
— Что с глазами? Ты плакала? Тебя кто-то обидел?
Об этом я не подумала, прорыдала почти весь вечер, конечно глаза теперь напухли и красные!
— Нет, — я соображала очень судорожно, — потому меня в храме и не было… Представляешь, начала чихать, глаза заслезились неожиданно… И так весь день. Поэтому пришлось идти к целителю. Вот, собственно у него я и была.
— И что сказал целитель? — голос Эша сменился с сурового на обеспокоенный.
— Сказал, что аллергия. Видимо, зацвело какое-то растение и вот реакция, дал лекарство, чихать перестала, ну а глаза почему-то ещё не прошли.
— Нужно сходить к нормальному врачу, который лечит наукой, а не странными методами…
— Магия не странные методы, Эш, — вздохнула я.
— Магия, магия, магия… Не слишком ли много ты полагаешься на эту… Гадость?
Неожиданно. Благородный справедливый принц высказывает, наконец, истинное мнение? Слишком много откровений для одного дня.
— Эта гадость — часть меня, Эш. И с этим ничего нельзя поделать, — я отошла от принца, осознавая, что ситуация оборачивается не в мою пользу.
— Прости, Мирабель, пожалуйста, я… Не подумал, — голос звучал виновато, — я не хотел обидеть тебя, любимая.
— Ты слишком дорог мне, Эш, я не могу на тебя обижаться… — я повернулась к принцу, стараясь смотреть как можно печальнее, к счастью, это было не сложно в реалиях этого вечера, — я просто не понимаю, как ты можешь ненавидеть магов и любить меня? Ведь я — маг… — я опустила глаза.
— Я люблю тебя, это правда, Мирабель. Просто сегодня… Сегодня плохой день, ещё и ты пропала, я заволновался…
— Что случилось, Эш? — я взяла его за руку и, подведя к кровати усадила на неё, сама села рядом, участливо глядя в карие глаза принца.