— Алексиар, постой, — внезапно Онвир остановился на одной из крыш и рукой преградил мне путь. — Ты это на полном серьёзе говоришь или просто из обиды и презрения к Викториану? Это важный вопрос, ведь в первом случае ты глуп, а во втором недостаточно хладнокровен и обижен. Сколько тебе лет? Не этому телу, а сколько лет тебе было в прошлом?

— Чуть больше сорока.

— Ах, вот оно что. Так ты ещё совсем юн и не опытен. К тому же ты был просто солдатом и никогда не командовал, не так ли?

— Ты на что-то намекаешь? — прищурился я, ведь слышать такое было, мягко говоря, неприятно.

— Алексиар, я не ставил целью тебя задеть. Просто… ты действительно мало ещё пожил.

— Мой вид редко доживает до ста. У меня уже седые волосы были и…

— И что можно узнать за сорок лет, за пятьдесят, да даже за сто? Например, в этом городе за сорок лет можно узнать своё место. Место на дне системы. Можно узнать о смирении, боли, безысходности, терпении. Но можно ли за сорок лет стать зрелой личностью? О-о-о, друг, ты и сам знаешь, что для большинства не хватит и века, и тысячелетия. Ведь большинство твоих сородичей перестаёт учиться новому уже… в шестнадцать, иногда в двадцать, бывают редкие исключения, но они на то и исключения. Так какой смысл в возрасте, если уже после первых двух десятков ты окончательно принимаешь свою финальную форму? Разве что случится нечто такое, что заставит тебя измениться. Однако это самое нечто такое будет обязательно связано с колоссальным стрессом, который имеет все шансы сломать тебя. Поэтому все смертные так много спорят, воюют, не хотят слушать друг друга, они хотят лишь навязать свою точку зрения, ведь это куда проще, чем поменять свою.

— А ты значит успел познать весь мир? Мудрец весь из себя такой, а сам участвуешь в революциях.

— Я не называл себя мудрецом. Как и не говорил, что познал весь мир. Однако одно я знаю точно. Этот город прогнил, как и выстроенная в нём система. Понимаешь, это как болезнь… здесь уже не помогут народные средства и зелья, здесь нужно радикальное вмешательство. Полное разрушение, а затем восстановление с нуля. И Викториан идеально подходит на роль разрушителя, ему под силу сломать эту систему в отличие от меня, тебя, Рины и многих других.

— Так в чём же проблема?

— В том, что он сам рождён этой системой и на месте руин вероятно построит тот же самый город с теми же проблемами. И если он всё же пойдёт по этому пути… его нужно будет остановить. Теперь ты понимаешь?

— Я не верю, что Викториан был единственным, кто мог что-то поменять.

— Это не вопрос веры. Я давно живу в этом мире, изменения тоже давались мне тяжело. И только на втором веку я наконец-то снял розовые очки, понял, что не существует добра и зла, что мир серый и в нём есть лишь разные смертные с разными интересами. Каждый из них прав и не прав по-своему. Но до момента прозрения я много раз пытался что-то изменить, видел, как другие пытались что-то менять. Так что я делаю выводы на основе опыта многих других. Только Викториан мог стать тараном нашей революции.

Выслушивать Онвира было тяжело. Всё же я из другого мира, где жили по совсем другим правилам. А тут меня словно какого-то школьника отчитывали. Столько жил, столько делал, такой багаж знаний за спиной, но какой в этом толк, если Онвиру больше пяти веков?

К тому же многое определяет не только длительность нахождения в этом мире, но и насыщенность событий. Да, я прошёл через войну, многое повидал, но Онвир буквально боевой маг, который часто был в центре таких событий, которые потом входят в историю. И он был там не рядовым солдатом, а стоял у руля.

На его фоне я действительно казался ребёнком. Это, не буду врать, меня задевало, но в то же время заставляло стать лучше. Хотя бы назло ему. Ведь я и в правду был обижен на Викториана и многие выпады в его сторону были основаны не столько на фактах сколько на эмоциях. Потому что он мудак.

Однако как же это лицемерно с моей стороны осуждать Викториана, когда и на моих руках хватало крови. Да, её было меньше, но возможно лишь потому, что я был простым рядовым солдатом, а не стоял у руля как он.

— Хорошо, я тебя услышал, — кивнул я спустя паузу.

— И это славно, ведь если ты способен не только говорить, но и слушать, то ты уже на верном пути. Я вот этому тоже научился поздно, а большинство смертных, в том числе магов, не учатся этому до самой смерти. И учить их никто не спешит. Странно да? Говорить учат с ранних годов, а слушать — нет. Неудивительно, что во всех мирах всё катится по одному месту.

Дальше мы продолжили движение к главной восточной улице. Всего здесь было четыре главных улиц, ведущих от центра к четырём вратам. Собственно, расположены они были крестом, по сторонам света: восток, запад, север, юг.

И вот, собственно, мы и вышли к восточной главной улице, преодолев две трети её длинны от центра. То есть мы находились ближе к восточным воротам, чем к центру и собирались захватить ещё один форт, однако, к нашему общему удивлению, кто-то сделал работу за нас.

— Хм… странно… — произнёс Онвир, забираясь на водонапорную башню. — Неужели в городе появилась ещё одна сила помимо Викториана, барона Оринаса и гвардии Флорианов?

— Может бандиты объединились?

— Нет, тот сброд был намеренно разделён Оринасом, после чего в систему вклинились мы и продолжили разделять и властвовать. Они могли бы объединиться только при условии появления какого-то сильного и харизматичного лидера, но таких в Гроулоне нет.

Мы продолжили наблюдение как с помощью магического зрения, так и обычного. К слову, Онвир даже без всяких биноклей и подзорных труб словно орёл видел каждую деталь с нескольких километров расстояния. Тут дело опять заключалось в магическом даре, который серьёзно повышал возможности физического тела.

Так как у меня зрение было не столь острое, то я использовал точечное магическое зрение. Оно напоминало уже не сонар, а скорее запуск зонда. Тонкая нить, малая площадь покрытия, но зато дальность выше и можно точно рассмотреть ментальные узоры. Хотя для меня это была скорее очередная практика, ведь всё главное тут же замечал Онвир и указывал мне направление.

— Стража только что запустила внутрь вооруженных смертных.

— Бандитов?

— В том числе. Но лидеров крупных группировок среди толпы я не видел. Это скорее просто… просто смертные с оружием. Уставший народ. А ещё там наши старые знакомые.

— Рина?

— И Дарлин. Не в кандалах, чем-то занимаются во внутреннем дворе. Стражи, бандиты, бывшие мятежники… что за дела? Ладно, пошли проверять.

И Онвир абсолютно спокойно раздал сигналы нашим товарищам, двигавшихся отдельно по крышам, попутно убирая слишком смелых стражников. Да, несмотря на активные боевые действия в некоторых местах ещё находились патрули и стража пыталась как-то контролировать ситуацию. Так что порой происходили столкновения, быстрые и скучные, в которых всю работу делал сам Онвир.

А затем мы вышли на главную улицу и пешим шагом направились в сторону ещё одного форта. Он смотрелся довольно органично и даже не особо выделялся. Да, близ стен строиться было нельзя, однако с далека из-за густой постройки всё равно всё сливалось. Кроме того, и стены не особо сильно превосходили высотой ближайшие здания. Впрочем, не суть.

— Стой, кто идёт⁈ — у ворот нас со стены окликнул привратник.

— Мы от Викториана.

— Уходите, мы вам не враги. Делайте что хотите, но нас не трогайте.

— Дезертиры?

— Уходите, прошу, — повторил стражник, который, кажется, Онвира узнал, ведь кто ещё носит такой громадный лук и фонит энергией словно артефактная фабрика.

— Не могу. Мне нужно поговорить с вашим лидером. Хотя если вы не особо горите желанием участвовать в переговорах…

— Нет-нет, мы вас впустим. Но только вас и вашего товарища.

— Хорошо, — кивнул Онвир, после чего ворота не поднялись, но открылась дверь, сбоку от ворот.

Сама дверь была высотой в метра полтора, может даже меньше. Также она оказалась очень узкой и вела в такой же проход, который будто строили для гномов. Но на самом деле ничего странного в этом не было, да и проход строился для стражи человеческих габаритов.