Катерина вернулась поздно, озабоченная, заперлась с Марцианом и с полчаса они о чём-то беседовали. Потом был пир, устроенный в нашу честь, а потом все уснули. Чтобы проснуться затемно, к утрени, по зову колокола.

И вот опять мы седлаем коней, а впереди — дорога. Цокот копыт и утренний холодок, который забирается под одежду и бодрит так, что поневоле начинаешь дрожать. Яркие брызги рассвета, согревающего не столько тело, сколько душу. Нависшее угрюмое небо, то и дело брызжущее мелким нудным дождиком и неохватные взгляду просторы, которые хоть и кажутся неохватными, а изъезжены вдоль и поперёк, расчерчены и поделены между влиятельными вельможами. Даже дорога, по которой мы собираемся ехать, только кажется ничьей, а на самом деле проложена по землям, которые кому-то принадлежат.

— По коням! — скомандовал Марциан, заметив, что ворота замка начали открываться.

Я не выдержал и юркнул в карету, под насмешливые взгляды рыцарей.

— Я так и знала, что ты долго не выдержишь! — радостно заулыбалась Катерина, когда я распахнул дверцы кареты, — Ты ещё любопытнее меня!

— Я просто замёрз! — возразил я, протискиваясь на сиденье и ещё подрагивая от утренней свежести, — А так-то я любознателен, да! И я помню, как кое-кто дал обещание рассказать про путешественников! Я готов слушать!

— А как брат Вилфрид?

— Нормально. Спит, — сообщил я, — Ты не тяни, ты рассказывай.

После утренней службы, старичок доктор ещё раз осмотрел рану нашего рыцаря и разрешил ему продолжать путь. Не знаю, сам по себе он так решил, или ему об этом прозрачно намекнул барон Рудольф. Вилфрид категорически отказался ехать в карете, и брат Марциан, подумав, велел накидать побольше сена в телегу, куда Вилфрид и зарылся с головой. Перед самым отъездом добрый доктор ещё раз напоил Вилфрида кипящим вином со своими порошками, и крестоносец опять безмятежно заснул. А мы тронулись в путь.

— Значит, про путешественников… — задумчиво прикусила нижнюю губу Катерина, — Хм! Ну, давай про путешественников! И первыми путешественниками я назову… м-м-м…

ХРЯСЬ!

Зад кареты, где сидел я, внезапно провалился подо мной, и я, конечно, тоже, а обоих девушек наоборот, швырнуло в мою сторону. Бедная Катерина чуть не влетела в мои объятья, едва-едва успев выставить перед собой руки, уперевшись в спинку дивана точно над моими плечами.

— Гони!!! — услышал я истошный выкрик Марциана, — Подальше от стен!! Гони!!!

Раздался звонкий щелчок бича и карету начало швырять направо и налево, подбрасывая на каждом ухабе. Нас по всей карете мотало, словно тряпичных кукол. Наконец, карета остановилась.

— В угол! — шепнула Катерина, — Живо в угол! А ты — повернула она голову к Эльке, — если без моего разрешения рот откроешь, язык отрежу! Лично! Понятно?!!

Бедная девушка только часто-часто закивала рыжей головой. И тут же брат Марциан распахнул дверцу:

— Как вы, сударыня?!

— Нормально, — чуть пренебрежительно ответила Катерина, — было бы о чём спрашивать!

— А… Андреас?..

— Он в углу сидел. Повезло…

— Ага… — Марциан внимательно осмотрел внутренность, задержал взгляд на мне, перевёл его на Эльке, — А вы, девушка?

— Она тоже хорошо! — поспешила ответить за неё Катерина, — Не правда ли, Эльке? Ты можешь это сказать!

— Хорошо, сударь! — пискнула Эльке.

— Ну и слава Богу! — облегчённо выдохнул Марциан.

— А что случилось? — подал голос я.

— По всей видимости, нападение? — пожал плечами Марциан, — Но… странное! Со стен не стреляют… Разве что хотят победить нас в честном бою? Значит, надо ждать отряда!

— А карета?

— У кареты подрублена задняя ось! — раздельно выговорил Марциан, — Поэтому и понятно: нападение! Андреас! К бою!

— Мне не протиснуться мимо девушек! — угрюмо сказал я.

— Н-да! Придётся вам, девушки, выйти из кареты, освободив дорогу. Нам любой меч на пользу будет… Хотя… В любом случае, это будет славная битва!

Кое-как, цепляясь за стенки кареты и дверцу, девушки вылезли наружу, а следом за ними выпрыгнул и я. Крестоносцы, уже в полном боевом облачении, стояли единым строем, развернувшись лицом к замку. У меня боевого облачения нет, только бригандина, но она всегда на мне! Поэтому я просто запрыгнул на Шарика и тоже развернулся лицом к замку. А что бы вы на моём месте сделали?! И как раз в это время из замковых ворот выметнулось с два десятка всадников.

— Всего-то? — презрительно проворчал закованный в броню рыцарь голосом Ульриха, — Дёшево же они нас ценят!

— А почему они без копий? — разинул я рот.

— Может… может, хотят предложить нам плен?.. — растерянно предположил Марциан, — Настолько уверены в своём превосходстве?..

Договорить он не успел. Всё же, не настолько далеко мы успели отъехать от замка. Всадники уже были рядом. Странные всадники! Без доспехов, без шлемов, без копий… И у каждого всадника на рукаве белая повязка. Остановились всадники за два десятка метров, и дальше тронулись шагом, при этом первый всадник слегка приподнял обе руки вверх, показывая, что они пусты. Приблизились на десять шагов и остановились.

— Я рыцарь Бриан де Шакси! — представился тот, первый, — Начальник стражи барона Рудольфа. Мои люди заметили со стены, что у вас что-то случилось и доложили мне. Я приехал узнать, не нужна ли какая-то помощь? Прошу простить небольшую задержку! На всякий случай, во избежание недоразумений, мы решили снять броню! На это ушло несколько минут.

— В вашем замке нам подрубили заднюю ось кареты! — гневно возразил Марциан, — Оглянись, и ты увидишь сам! И ты хочешь сказать, что это не ваша работа? Ты приехал помогать?!

— Я приехал помогать! — жёстко возразил Бриан, — Я ничего не знаю про подрубленную ось! Если бы я получил приказ атаковать, вы бы вообще из замка не выехали! Разве что, вывезли бы прочь ваши мёртвые тела! Но я не получал такого приказа! Клянусь Пречистой Девой Марией! Клянусь копьём святого Георгия — покровителя рыцарей!

— Но кто-то же подрубил в карете ось! И это случилось в вашем замке!

— Я расследую это дело! Клянусь!

— Я сам расследую это дело! — перебил Марциан, — Это нападение на крестоносцев, и я сам буду вести следствие!

— Твоё право! — подумав пару секунд, тряхнул головой Бриан, — Но я буду рядом! Пока будет следствие, я буду рядом! Говорят — я не утверждаю, что это правда! — но говорят, что крестоносцы мастера на провокации! Так что, я буду рядом!

— Твоё право… — проворчал в ответ Марциан, — Тогда… тогда мы возвращаемся! У меня будут вопросы! А твои люди пусть позаботятся, чтобы карету прикатили в замок и починили ей ось! И, да! дайте коней для девушек! Не пешком же им идти по вашей грязи!

— Это не наша грязь! — нахмурился Бриан, — Это Божье… А, ладно! Едем!

Ровно через пять минут мы были в замке. Ни на секунду не останавливаясь, Марциан проехал прямо к конюшне и спрыгнул на землю. Конюх выскочил из конюшни и бросился было к коням, но Марциан ловко перехватил его, одной рукой ухватил за волосы, а другой сунул кинжал к его боку:

— Признавайся!

— В чём?! — выпучил глаза конюх, — в чём признаваться, ваша милость?!

— Что ты сделал с каретой? Кто тебя подговорил? Тебя подкупили?.. Кто?! Сколько тебе заплатили, мерзавец?!

— Ваша милость! — бессильно трепыхнулся в стальных руках конюх, — Ваша милость! Неправда! Навет! Поклёп! Не виновен я!

— Признавайся, или я подвергну тебя пыткам! Ты даже не представляешь, как умеют пытать крестоносцы!

— Не вино… не виновен я, ваша милость!!!

И тут раздались тяжёлые шаги, сопровождающиеся женским воем. Брат Ульрих, всё ещё в доспехе, но без шлема, шёл в нашу сторону, небрежно, в одной руке, волоча за шкирку мальчишку, лет двенадцати, а за нам, по жёсткой брусчатке, подвывая, ползла на коленях женщина, пытаясь обнять железную ногу крестоносца. Бедняжка постоянно путалась в платье, падала, поднималась, опираясь на руки, но упорно ползла и ползла.

— Это щенок конюха… — пояснил Ульрих, подойдя ближе, и швыряя мальчишку наземь, — Сейчас этот мерзавец нам всё расскажет!