Чёрные нити побежали по лицу Айтверна, и глаза его обратились бездонными провалами в темноту. Его тело распадалось, осыпаясь текучим пеплом. Последним выпадом Эдвин едва не достал Кегана в сердце, но вскоре и клинок, и сам Айтверн рассыпались прахом. Его частицы заклубились в воздухе, а после пропали.

Прошло несколько секунд, и он бесследно исчез. Кеган остановился посреди зала и перевёл дыхание, стараясь выровнять сердцебиение. По лицу градом тёк пот, горела полученная рана. Мужчина торопливо вытащил из кармана апейрон и впрыснул его в рот.

Тогда же к Аматрису выступила Катриона, точёным силуэтом соткавшись из тьмы. Её рыжие волосы горели подобно пламени.

— Теперь твой последний удар, демиборец, — сказала она.

— Вряд ли меня можно так называть, — тихо усмехнулся Аматрис, опуская окутанный чёрным пламенем меч.

— Раз поднял этот клинок, полагаю, заслуживаешь подобного звания, — ответила актриса и провела пальцами по груди. — Бей сюда, и пусть это будет быстрый и чистый удар, что освободит меня из плена посмертия.

— Я не хочу убивать вас, госпожа Кэйвен.

— Я давно мертва, — та лишь покачала головой. — Моя нынешняя форма противоестественна. Не жизнь, а только её подобие. Обрыв давно держит меня в плену, отдаляя от нового Воплощения. Чем скорее ты разорвёшь эти путы, тем раньше я смогу снова, по-настоящему начать жить.

Подняв для удара демиган, Аматрис застыл в коротком сомнении.

— Все мы умирали и рождались вновь, — видя его колебания, сказала актриса. — И родимся опять, и возможно даже встретимся снова. «Судрабстолл» давно стал мне тюрьмой, а ты подаришь свободу.

Быстро кивнув, Кеган сделал колющий выпад. Острие клинка вошло Катрионе в грудь — и спустя мгновение актриса рассыпалась прахом. В последний миг Аматрис успел увидеть её улыбку.

Когда Катриона исчезла, путники остались посреди зала втроём. Тьма, призванная Айтверном, рассеялась. Продолжился бесконечный сентябрьский день, тот же самый, что начался многие годы назад, когда открытие «Судрабстолл» обернулось сотней смертей. В ресторане сгустилось безмолвие, а льющийся из окон свет заиграл бликами на хрустальной посуде.

— Нужно завершить церемонию, — тяжело произнёс Кеган, оборачиваясь к Нине, — и покинуть гостиницу прежде, чем она навсегда поглотит нас. — Бережно взяв руки девушки в свои, Аматрис поднёс их к губам и всмотрелся, испытывая волнение, в золотистые глаза: — Госпожа Инанна Нойр, станете ли вы моей женой?

— Напомню, — вмешался Ландони, возвращаясь к более лёгкому настроению, — что женятся типа Айтверн и Кэйвен, так что не выходи из образа.

— Да, точно, — Аматрис кивнул и, прочистив горло, заново спросил: — Госпожа Катриона Кэйвен, станете ли вы моей женой?

— Вообще это я должен спрашивать у вас согласия… но да лир с ним, — перебирая листы с трибуны, сказал странник. — Лады. Нани?

— Э… Да, господин Эдвард…

— …Эдвин… — шепнул ей Кеган.

— Да, точно, — Нойр кивнула, — да, господин Эдвин Айтверн, я согласна стать вашей женой.

— Ну, а теперь подсластите друг другу губы, и закругляемся, — произнёс Эммерих, утомлённо отводя от компаньонов взгляд.

Кеган согласно накрыл губы Нины в поцелуе, и она ответила ему, позволив его углубить. Впрочем, длилось это недолго. Через несколько секунд Аматрис отстранился от Нины и, придерживая её за талию, посмотрел по сторонам.

Новая, хотя уже и менее грандиозная перемена случилась с рестораном. Освещение изменилось, и день незаметно перетёк в вечер, хотя прошла лишь пара секунд. На полу пролёг плотный слой пыли, а в оконном стекле возникли пробоины, из которых потянул осенний сквозняк. Под ногами лежали нанесённые ветром сухие листья.

«Ляйтер’ер Гигантика» выглядел менее заброшенным, чем при явлении немёртвых, и тьма Обрыва больше не касалась его. Однако не оставалось сомнений, что это место пребывает в запустении уже много лет.

— Ну, вот теперь больше похоже на правду, — с облегчением произнёс Эммерих и, схватив со стола один серебряных поднос, метнул в окно. Стекло со звоном осыпалось — и не восстановилось после. — Можем валить.

— Не слышу в твоём голосе радости, — уронила Нина, приходя в себя.

— Единственное, чему я могу радоваться, — кисло ответил Ландони, — так это тому, что не убили на это ещё один день. Давайте, приводите себя в порядок, и валим. А, и кстати, — спустившись со сцены, добавил он, — Нани, сегодня дежуришь ты.

Насупившись, Нина кивнула и принялась стягивать платье, под которыми остались штаны и белая майка. Кеган, окинув девушку оценивающим взглядом, неуверенно предложил:

— Если хочешь, я могу подежурить вместо тебя.

— Да нет, — Нойр качнула головой, — Рик дело говорит. Вляпались в «Судрабстолл» из-за меня, потому мне и дежурить. Вам обоим нужно выспаться, один лир с меня пользы немного.

— Ты… слишком строга к себе.

— Строга или нет… Не знаю, время покажет, — избавившись от платья, она достала из рюкзака кофту и куртку. Одевшись, девушка повернулась к Кегану и, едва открыв рот с желанием что-то сказать, сразу закрыла. — Ладно, давай собираться. Мы и так торчим здесь лир знает сколько.

— Хорошо, — Аматрис кивнул, смеряя её задумчивым взглядом. — Нина…

— Что?

Однако, вновь посмотрев на её лицо, мужчина сказал:

— Потом.

— Потом, — охотно согласилась Нина и подняла с пола свой рюкзак.

Переглянувшись, путники покинули ресторан. Они прошли уже знакомыми коридорами, с каждым шагом замечая, как сильно преобразило их влияние времени. «Судрабстолл» утратила свой прежний блеск, до того сохранявшийся неизменным.

Паутина свисала с потускневших люстр, мебель сгнила и почернела многие годы назад, металлические дверные ручки покрывал слой ржавчины. В бассейне не осталось воды, только толстый слой ила на дне. Часы в центральной гостиной замерли на пяти вечера, и их стрелка больше не двигалась.

Путники не опускали оружия, напряжённо оглядываясь по сторонам, однако ни одного немёртвого не встретилось на их пути. Наконец показался вестибюль, выглядящий теперь столь же заброшенно, как и в самом начале осмотра. Дующий с улицы ветер играл лежащим на полу мусором, а двери оказались широко распахнуты.

Лишь когда «Судрабстолл» осталась далеко позади, Кеган снял со своей руки перчатку и спрятал её в рюкзаке. Вскоре вокруг уже расстилался лес, ветер шумел в кронах деревьев, густела ночь. Всю оставшуюся дорогу до поляны, на которой путники решили сделать привал, они провели в молчании.

«Привет, "Videre", с вами Ник Даймонд», — видеоролик начался с уже привычного приветствия. — «В последнее время в инфополе всё чаще вспоминают об экзитиозе, официально внесённом в группу забытых болезней по данным Красморовской Организации Здравоохранения. Вы можете задаться вполне закономерным вопросом — почему сейчас? Об этом и многом другом сразу после рекламы».

В интеграции Даймонд рассказал о преимуществах покупки игровых ключей на альвионском сайте «lazygamer.ak.eo». Продлилась реклама не меньше трети ролика. По завершению камера вновь взяла в фокус блогера, и он заговорил по теме выпуска:

«Начнём со справки. Экзитиоз — это паразитарная болезнь из группы энтомозов, вызванная личинками мух…» — определение блогер прочитал с экрана протофона, после чего посмотрел в камеру. — «Проще говоря, экзитиоз вызывают укусы мух, во время которых они откладывают яйца в ткани и полости человеческого организма. Но давайте без паники: не каждая муха провоцирует экзитиоз — ареал обитания тех самых находится в балтийской части Нулевой Высоты».

Вдруг ирония сменилась хроникальным видеорядом. На чёрно-белой плёнке был запечатлён больничный стационар, буквально заставленный койками. Помещение выглядело тесным, и сёстры сострадания с трудом протискивались к пациентам. Многие из них были привязаны к кроватям или скованы смирительными рубашками.