В одиночестве и безлюдье каждое происшествие, каждый необъяснимый случай рассматривается таёжным жителем с инфернальной, сверхъестественной точки зрения. Город далеко, а ночная тьма вот она, за дверью. И иногда в туалет даже страшно бегать ночью, зная, что вот за этими соснами в твоём огороде сотня километров безлюдного пространства, где нет абсолютно ничего, кроме леса и гор. Где может таиться все, что угодно. И того, что там таится, наверняка нужно опасаться и по возможности избегать встреч. В тайге не ищите друзей. Это в городе ты можешь помочь перейти дорогу старику, дать денег попрошайке, завязать разговор с посторонним, как проехать до нужного места. В тайге присутствие незнакомых людей рядом с собой воспринимают не с радостью, а с опаской, ибо они могут замышлять убить тебя и завладеть ружьём, снегоходом, машиной. Многие так и пропадают, особенно если до обжитых мест бездна расстояния.

В каждой местности существовали свои страшилки. И многие из них я знала. Часть из них напрямую происходили из древнеславянского фольклора первых русских переселенцев. Часть из преданий местных народов. Но были и такие, что просто так не придумать. Взять хотя бы вот эту легенду, рассказанную Людкой о некоем существе, якобы привезённом сюда воинами Ермака и которое они упустили. Если исходить что это правда, что могли притащить с собой казаки? Они ехали в дебри не отдыхать на природе, а огнем, мечом и крестом воевать этот край, порабощать его жителей. Шли в опасности, постоянно ожидая нападений от инородцев. Навряд ли они стали бы тащить на край Ойкумены то, что не имеет никакой практической ценности. Те давние люди были реалистами. Они бы грамм лишнего веса не взяли с собой. Пушнина, золото, продовольствие представляли для них ценность. Оружие. Но что можно взять у ранее покоренных туземцев? Не луки же и стрелы с костяными наконечниками? Привезённое животное могло использоваться как оружие? Или средство запугивания. Такое, которого местные никогда не видели, и оно могло среди них вызвать страх и желание подчиниться. Но инородцы жили в тайге с палеолита, и любого зверя, самого сильного, научились убивать ещё обожженными на костре палками и каменными топорами. Навряд ли даже лев в клетке вызвал бы такой панический страх у туземцев, что они сходу покорились завоевателям. Если только это не нечто священное, сверхъестественное, такое, чего не существует в природе. Например, тотемное животное племени. Например, дракон или ещё что-либо в этом роде.

Тут я уже чуть не рассмеялась. Хихикнула точно, вызвав недоумевающий взгляд Александра.

— Что с тобой? Может, посмеемся вместе?

— Не стоит. Это я про себя.

Даже если следовать моей абсурдной логике, в течении нескольких сотен лет в этой холодной глуши обитает не один, а целая популяция неких опасных и неизвестных науке животных. И при этом достаточно хищных, наводящих страх на округу. Возможно ли это? С одной стороны нет. С другой да. Здесь огромная неизученная территория. Есть места, где человек вообще не был в историческое время. А может быть, и в доисторическое.

В раздумьях и размышлениях я не заметила как мы дошли до усадьбы Ивана. Времени-то потратили всего ничего, а там уже относительно многолюдно. У ворот стоял японский внедорожник-пикап с небольшим краном в кузове, с колес до крыши забрызганный грязью и глиной. Огромные колеса, усиленная рама, множество фар на кенгурине и крыше. Прокачан хорошо для бездорожья.

В баре Ивана дым столбом, смех и громкие разговоры, состоящие из одних матов. В открытой двери стоит сам хозяин. В красном лице благость и радушие. Похоже, сам уже неплохо поддал вместе с гостями.

— Заходите! Тут робяты приехали с согры. Лось попался. Щас шашлык будем жарить. Разделаем токо.

— Да мы ж только что ели! — удивился напарник.

— Ничееее! Каво там поели- то... Так, пельменими перекусили. Чё это для мужика-то... Проходилися, проголодалися. Может, стопочку дерябните. На посошок! Тут щас мужик зашёл, который на Нутуясе и Наукоке был чуть ли не давеча. Хотите, так поговорите с ним. А вот и он.

На порог вышил даже не мужик, а мужичонка. Невысокого роста, худой, телосложением как подросток. На смуглом скуластом лице глаза-щёлочки, из-под спортивной шапки выбиваются клочья давно нестриженных чёрных как смоль волос. Спортивный костюм в пятнах крови.

— Здарова товаришшы! — простодушно улыбнулся человек и подал для приветствия мускулистую шершавую ладонь. Привычка таёжного человека, непривычного к компании, здороваться непременно за руку. — Будем знакомы. Витька.

— Александр.

— Аня.

— Слышал я чё вы тут ищете. Проходите уже. Щас поговорим. Я оттуда две недели назад сбежал, с Наукока энтого. И причиндалы все побросал.

Мы с Александром переглянулись и зашли внутрь дома.

В столовой табачный дым столбом. На обеденном столе расставлены бутылки с водкой и газировкой, закуска. Трое мужчин, сидящих с краю производили столько шума, что казалось, в помещении человек десять. Однако Иван, только зайдя, сразу же разогнал тёплую компанию кого куда.

— Малой! А ты чё тут расселся? Давай на пилораму, рабочий день исшо не кончен! Пару кубов осиновой полсотки хоть допилите сёдни. Михалыч, туды растуды, а ты чё? Шашлык сам себя пожарит? Зверюгу разделали уже? А чё сидите квасите? Тут гости уже пришли, а вы уже битых полчаса одно и тоже всё. Иди, иди давай! Без мяса и не приходи. Стой! На остограмься и вали давай. Я позже дойду. Митрич, и ты с ним! Чё сидеть-то, делов по горло исшо!

Мужики, одетые в камуфляж, загоготали, но подчинились, ушли, на прощание бросив внимательные взгляды на нас, несмотря на хмель. Изучали. Проверяли, что за птицы городские и чего ждать от нас.

— Мариш, дай чисту посуду да закуски покрасивше.

Улыбчивая Марина споро принесла стопки, разложила по тарелочкам солёные грузди, порезала свежие огурцы, таймешачий балык. Но не осталась, опять сославшись на недуг, ушла. Хозяин разлил по стопкам водку. Налил немного и мне, заговорщицки подмигнув.

— Ну... Будем... — слегка как бы взболтав, опрокинул пузатую стопку и смачно захрустел огурцом. — Свежи! Свои! Тока что пошли!

Витька был застенчив и постоянно отворачивался от меня. Всё видящий Иван расхохотался.

— Вишь Аня, как смутила ненца нашого. Всё по тайге да по тайге. Вместо бабы ружжо и собака. Вот и всё развлеченне. А мужику уже под сорокет.

— Не ненец я, Василич, ну знаш же...

— Ладно тебе, не обижайся. Ты ж знаш, я шутю... Говори, чё там видел-то в тайге-то. А потом и я мож чё-нито скажу.

Витька как будто помрачнел ещё больше и, нехотя, но разговорился.

— А видеть-то я особо ничё не видел, товаришшы дороги. А слышать слышал. Жутки вещи слышал я по ночам, — Витьку словно передёрнуло от недобрых воспоминаний. Чуть помолчав и без разрешения хозяина налив ещё водки, продолжил.

— Человек я сызмальства к лесу привыкши. Как школу-интернат закончил, так всё по тайге да по тайге. Где токо не был, товаришшы. И зверька бил, промышлял, и рыбу на Анисее ловил, осётра да стерлядь, и с ненцами зимовал в тундре, нерпу били да жир топили. Но нигде я товаришшы, такого страшного места не встречал, как Наукок энтот.

— Чё ж там страшного-то, Витча? — как будто подначивая насмешливо спросил Иван, закуривая сигарету. Но взгляд его остался серьёзным, заметила я.

— Вышел я туда месяц назад. Человек я небогатый, техники у меня токо снегоход, но на нём, как пониматти, летом не поползаш... Вышел пешим, и Линду взял с собой. Собачёнка моя. Была... Там же лагеря в раношние времена были, зэка добывали серебро. Потом перестали. Но много чё ценного осталось. У них и электростанция там была. И клуб. Я иной раз захаживал, пару раз мимоходом... То да сё прихватить для дому. Для меня полсотни вёрст это так себе... Для развлечення... И всегда хорошо было. Домишко один приглядел. Сторожку. Там и ночевал, пока шарился по тайге. И всегда там каку-то беду предчувствовал. Страшно там было. Темень вокруг, лес... Но последний раз кажду ночь странны звуки стали слышаться. Как будто кто-то резину свистящщу крутит. За домом, в темноте, метрах в полстах, за соснами. И звук энтот слышался только тода, када до ветру выходил, и только в тёмно время суток. И ладно бы с одного места звук энтот шёл. Но нет. Сначала справа. Потом слева. Потом ещё где. Как будто како-то существо передвигалось. Пробовал светить фонарём, ничё не видно. Но собаку, товаришшы...