Камилла в очередной раз выругалась и кинула колоду на стол, психанув, от чего та рассыпалась прямо по всей поверхности. Девушка схватила чашку с травяным чаем и залпом осушила ее. Она ненавидела такие моменты, когда ничего не видно не понятно. Она вообще созидательница предсказаний или нет?

Может ей стоит проводить меньше времени с Фотисом? Она вообще отклонилась слишком сильно от цели. Она хотела помочь Леде. А что случилось? Леда слегка отдалилась, проводила много времени в библиотеке, а когда приходила домой, то сидела дома с книгами. Может стоит отстранить Фотиса? Порвать с ним? Но…

Камилла вспомнила эти задорные веселые глаза, нежные прикосновения и то, как к ней относился этот человек. Бережно, с уважением. Как бы грустно не звучало. У нее никогда так не было.

Травяные чаи Камиллы были разные и бодрящие, и успокаивающие. Конкретно сегодня девушка пила бодрящий, чувствуя от него даже покалывание на языке. Но сил особо не прибавлялась, все равно хотелось спать очень сильно, ей даже начало казаться, что раньше такого не было. Чтоб после предсказаний она так уставала?

Было сложно сравнивать. За столетия она привыкла к затворничеству, и ведь правда не пыталась так часто заглянуть в будущее. В этом ли дело?

Тут открылась дверь, в квартиру зашла Леда и слегка улыбнулась.

— Ты что, психанула? — спросила она многозначительно, поглядывая на разбросанные карты.

— Что-то вроде того. — Голос предсказательницы был уставший.

— Иди отдохни, погуляй с Фотисом.

— Нет, нам нужно дальше пробовать узнать все.

— Камилла! — взгляд Леды стал слегка строже. — От того, что ты себя не бережешь и пытаешься на износ что-то увидеть, никому лучше не станет. Иди!

Камилла вздохнула и немного погодя даже кивнула. Она пошла оделась, привела волосы в порядок и вышла из квартиры.

Леда свободно вздохнула. Легкая скрытность, которая появилась у нее тревожила даже ее саму. Ведь она боится непонятно чего. Как будто всех. Всего мира.

Она достала блокнот, стала снова пробовать складывать слова, делала пометки, записывала догадки. Наверное, любой другой на ее месте мог бы устать, но не Леда. Леда чувствовала, что она близка к разгадке, и это подстегивало ее делать дальше и дальше. Читать, писать, складывать и все по новой.

Во дворце грозы было неспокойно. Аминтас обнаженный по пояс тренировался в своем зале с созданными им же клонами из электрических разрядов. Противники были полупрозрачные и очень быстрые. Но созидатель был быстрее. Он легко уворачивался от атак, подпрыгивал, скользил между молниями, стремящимися поразить его, и сам был быстрее молнии. Отражал удары мечом, энергетическими щитами и даже своей косой.

По бронзовому телу стекали капельки пота. Раньше, когда его видели смертные женщины они мечтали о ночи с могучим войном. Но время шло, вкусы и менталитет менялись. И теперь он вызвал бы лишь страх в глазах прекрасного пола. Войны нынче не были в почете.

Аминтас рассеял клонов и сложил мечь в ножны. Раздались медленные хлопки. Как насмешка. Мужчина оглянулся и увидел Нереуса.

— Чего пришел?

— Разве так встречают старых друзей?

— А мы друзья?

— Мы — очень близкие друзья. Я думал мы так договорились.

— Нет. — Его голос прозвучал как удар молнии и лицо Нереуса перекосило недовольство. — Ты договорился, но друзьями мы не стали. И не были. Ты никогда мне не нравился.

— Да… Ты всегда считал себя лучшим из лучших. И всяких оборванцев не терпел в своем окружении. Но смотри как причудлив узор Судьбы. Сейчас я на вершине, а ты нет.

— Ты ни на какой вершине. Ты на дне Нереус, на самом его дне, со своим скользким характером, со своими глупыми амбициями и… — Но тут в него прилетел дождь из коралловых стрел, который он с легкостью отбил, но замолчал.

— Я бы был поосторожнее со своими словами на твоем месте.

— Ты — жалкий шантажист.

— Убью! — проговорил зло созидатель воды. — И речь ведь не о тебе

Аминтас сжал губы, на челюсти подрагивали желваки, но он промолчал, сдержался. А что ему оставалось делать.

— Ты не справился с единственным заланием, которое я тебе дал. — продолжил Нереус. — И в результате разгребать мне. Я не доволен. И Они тоже…

— Катись в бездну.

— Извинись!

— Что? — Аминтас ошарашен был от такой наглости.

— Извинись. На колени!

— Я не буду.

— Тогда пеняй на себя.

Нереус уже развернулся и собрался покидать дворец Грозы, как его окликнули.

— Постой.

— Да-а? — он растянул в насмешке это слово.

Аминтас скинул меч с грохотом с пояса. Синеволосый мужчина развернулся к нему в пол-оборота и поднял брови. Глава совета созидателей тем временем опустился на колени, медленно со злым выражением лица. Он выставил руки вперед и склонил голову до пола.

— Я прошу прощения, — сказал он глухо.

— Не слышу.

— Я приношу свои извинения тебе. Прости меня.

— Впредь держи свою дерзость под контролем!

Нереус отдернул свой длинный халат, развернулся и покинул дворец грозы. А его хозяин медленно поднялся, по его рукам скользили молнии, он швырнул их в стены с криком гневного разозленного и беспомощного животного. Как же он это допустил все? Стыд то какой!

Во дворце Грозы он жил один. Это был маленький дворец серо-синего цвета в два этажа. Дворцом то сложно назвать. Но так было принято среди созидателей. Дворец находился в горах прямо перед обрывом в море. Крышу украшали острые шпили, а в паре мест были круглые отверстия для того, что обитатель жилища мог сбрасывать напряжение вместе с молниями и громом прямо в небо.

Аминтас действительно был грозным войном, его с детства обучали воинскому исскуству. Хоть на Рокиносе оно и не было востребовано. Но путь война выбрал его, а потому его взяли в немногочисленные ученики. Он был, также, и отличным предводителем. Жесткими, но справедливым, обладал мудростью, которая пришла к нему с годами. Был самым старым из созидателей. Ему единственному среди них на момент созидания было больше пятидесяти, пятьдесят два точнее. Хоть и выглядел он лет на тридцать пять тогда. Честь не была для него пустым звуком.

Но прямо сейчас он поступал бесчестно и трусливо. Но что оставалось ему делать? Он в ответе за все, что сейчас зависело от него, и кто зависел. И он не мог впервые выбрать наименьшее из зол и выбирал то, что было правильно для него. И от этого было еще более гадко в душе.

Он открыл бутылку узо и залпом осушил ее, а затем разбил о стену. А на улице тем временем уже бушевала настоящая гроза.

***

На Заре Зарождения

Софос редко сталкивался с женскими слезами. Сестра в детстве плакала, когда падала, мать плакала всего два раза при нем от горя, когда умер отец и от счастья, когда Софос поступил. Он видел, как девушки на Элиросе периодически хныкали. Но он ни разу не видел таких печальных слез, которые стекали по лицу.

Глаза Леды покраснели, нос опух, а сама она издавала жалкие всхлипы и рыдания. И несмотря на это не самое приятно зрелище, ему все равно захотелось присесть рядом и погладить ее по щеке.

— Леда!

Блондинка подняла заплаканные глаза и смотрела на него снизу-вверх. Она постаралась унять дыхание, сделать его ровным.

— Подожди меня у крыльца, я подойду через пять минут. — Голос был слегка сиплый после рыданий.

— Нет.

Она удивленно заморгала, а мужчина сел рядом с ней и слегка приобнял за хрупкие плечи. Девушка уткнулась в плечо и вместо того, чтоб успокоиться заплакала еще сильнее. Он не знал, что говорить. Не умел. Но объятия сами стали крепче, а руки гладили по спине.

— Что случилось?

— Ничего.

Софос тяжело вздохнул и погладил ее уже по голове. Девушка слегка замерла, затем расслабилась и стала затихать. Софос молчал, давая ей время прийти в себя.

— Ты расскажешь, что произошло?

Она отрицательно замотала головой, а он бессильно закрыл глаза. Девушка отцепилась от мужчины, вытерла тыльной стороной ладони щеки и глаза, отошла к кусту и не слишком женственно высморкалась, но отвернувшись. Когда она вернулась, взгляд был более осознанный, даже попыталась улыбнуться. Но попытка вышла жалкой.