Выходит, моя задумка сработала. Только немного позже, чем требовалось. Невыносимо поздно…
Пыхтя и тараща глаза, Бровошрам вскочил на ноги. Глянул на меня, а после — на Миру. И застыл. Сложно угадать, какие мысли в этот миг пронеслись у него в голове. Возможно, непонимание граничащее с безумием?
— Кардо, это он… — прошептал я, снова не узнав своего голоса, — Мира… мертва… Веренд убил её…
Судя по опущенным бровям, он был зол. Возможно, ненавидел меня в этот миг. Был готов расправиться со мной прямо здесь и сейчас — дабы разом отплатить за всё причинённое зло.
Его можно понять.
Но неприязнь ко мне не шла ни в какое сравнение с той болью, что принесла ему потеря подопечной. И злостью на человека, который её убил…
Резко развернувшись, Бровошрам устремился к Веренду. Тот как раз поднимался на ноги. Ухватив главу Артефактов за шкирку, Кардо сунул кулак ему в лицо, а после — ещё раз, снова повалив вниз.
Я этого не видел. Не видел, как улыбка стёрлась с лица гильдийца, превратившись в багровое месиво. Не видел удара ногой под дых, что заставил Веренда отхаркивать кровью. Не видел, как Бровошрам, локтём пригвоздив противника к земле, спокойно подошёл к лежащему рядом огнестрелу.
Всё это время мой взгляд был устремлён на прекрасные черты моей подруги. Такое милое, спокойное лицо. Почти как живое… и лишь пустые глаза напоминали об обратном.
Прогремевший выстрел возвестил, что всё кончено. Веренд больше не сможет ни над кем насмехаться.
Я понимал, что буду следующим. Ведь это я повинен в её смерти — а значит, Кардо придёт и за мной. Пускай. Я не буду сопротивляться.
Рядом послышались шаги. Я всё также смотрел на Миру, пытаясь не упустить ни секунды. Пусть её образ будет последним, что я увижу в этой жизни…
— Доченька моя! — опустившись рядом, гильдиец выхватил девушку у меня из рук и прижал к себе, — Дочка…
Ланкайт? Я удивлённо уставился на него. Где он был всё это время? Может, кто-то из быков, пытаясь защитить, отвёл в укрытие? Неважно. Предо мной лишь ещё один человек, который должен желать моей смерти.
— Грегори… — слова с трудом выходили наружу. В горле образовался страшный ком, — Простите, я подвёл вас… Повёл её…
Глянув на меня, он неожиданно спокойно улыбнулся. Жутковато…
— Всё хорошо, — в его глазах пылали странные безумные огоньки, — Всё ещё можно исправить. Мы спасём её.
— Что? Но как?
— Древо Жизни! — Ланкайт буквально засиял, — Мы нашли его. И с его помощью мы сможем воскресить любого. Нужно только разобраться… Ты ведь поможешь мне, Генри?
Возможно, рассудок Грегори окончательно помутился от горя. И всё же в том, что он предлагал, прослеживались здравые нотки. Вот только…
— Не выйдет, — покачал я головой, — Дерево мертво. И скорее всего уже очень давно.
— Нет. Древо Жизни не может умереть. Просто нужно понять, как его восстановить. Уверен, вместе мы найдём решение…
Решение? Как же! Судя по септаграмме, кто-то очень постарался, чтобы от древа остался один трухлявый пень. Сколько не поливай, а плодоносить он больше не будет. Какое тут может быть решение?
Решение…
"Возьми её как представится случай. Возможно, в этом для тебя единственное решение". Шкатулка!
Мысль полыхнула огненной вспышкой — а в следующий миг я уже полез в рюкзак.
— Что-то придумал? — аккуратно положив Миру на землю, Ланкайт удовлетворённо посмотрел на меня.
— Не знаю. Возможно, — выудив артефакт наружу, я покрутил его перед лицом.
— Звезда Аскольна? — уточнил гильдиец, — Откуда ты?..
— Неважно… Что вообще известно о человеке, создавшем её?
Грегори на мгновенье задумался.
— В основном лишь общие сведенья. Аскольн был удивительным мастером, жил в единении с природой и, возможно, именно из неё черпал свои силы. В нашей гильдии о нём сохранилось множество легенд. В которых, увы, мало конкретики.
В единении с природой? Множество легенд? Звучит как ниточка, что связывает древнего мастера с древоводами. Как бы так не оказалось, что он и был основателем гильдии.
А сама шкатулка… я поднёс её к глазам. Материал по своей структуре уж очень напоминает Великое Древо. Не из него ли Аскольн изготовил своё детище? А если так… Может, если её открыть здесь…
Я открыл. Но внутри оказалось пусто. Зараза…
Ланкайт недоумённо посмотрел на меня.
— Чего ты хочешь добиться?
— Помнится, вы говори, что Аскольн что-то спрятал в шкатулке. Как мне кажется, это и есть то самое "решение".
— Допустим. Но как ты собрался "это" достать?
Я нахмурился. Вот надо ему говорить под руку?
Так, посмотрим. Что мне известно? Изъять предмет из шкатулки может лишь тот, кто туда его положил. Я могу это сделать, скопировав спектр владельца. Но Аскольна я никогда и в помине не видел, поэтому даже не представляю, что нужно копировать.
Как быть? Где взять частичку магии того, кто давно уже мёртв? В самой шкатулке она наглухо запечатана и покрыта миллионом слоёв пыли — спектром тех, кто ей когда-либо пользовался. Не разберёшься.
Что же тогда? Почерпнуть частичку силы Древа? Вряд ли. Аскольн может и как-то связан с ним, но их магия явно самобытна. Надо искать другой вариант. А что, если…
Не раздумывая, я подобрал с земли книгу и растерянно уставился на неё. Шансов мало. Однако мне в голову уже приходила мысль, что столь мощный артефакт может быть творением Аскольна. Почему бы не попробовать?
Я потянул уже знакомую энергию — приятную, золотистую, — а после умело вплёл её в спектр шкатулки. Готово.
Ну, была ни была…
Я аккуратно откинул крышку вверх…
Клац…
…Мир вокруг исчез. Не осталось ни звука, ни изображения. Даже чувство осязания заметно притупилось. Я ещё понимал, что я есть, но, пожалуй, на этом мои мысли заканчивались.
Где я? Зачем я здесь? Должна быть серьёзная причина, раз я оказался в таком месте. Я… а кто я вообще?
Есть ли смысл вспоминать? Я ощущал себя лишь крохотной песчинкой, что оказалась посреди великого Ничто. Искрой сознания, что отчего-то не решилась угаснуть. Но это пока. Тьма возвращается к тьме — так было всегда. И я, что случайно наполнился светом, тоже неминуемо кану в её объятья. Вопрос времени. Надо лишь чуток подождать…
Нет.
Вслед за осознанием собственной ничтожности пришла и другая мысль — понимание собственной силы. Тьма не материальна. Она — лишь простое отсутствие света. Она расступается перед ним. А значит, пока я здесь — и пока продолжаю мыслить, — ей меня не поглотить.
Мысли…
Сознание стало возвращаться, заставляя мою искру разгораться всё ярче. Показывая мне всё новые образы. Сияние солнца. Запах свежей травы. Ощущение росы под босыми ногами. Образ любимой… Я чувствовал. Я знал, что всё должно быть не так, как здесь. И это знание не позволяло подступившей тьме продвинуться дальше. Ни на шаг. Напротив, оттесняя её.
Память…
Я должен вспомнить, кто я. Стоит моей памяти вернуться — и я победил. Отчего-то в этом у меня не было сомнений.
Имя…
Такое давнее. Такое далёкое. Не несущее в себе никаких сокровенных смыслов — а порой даже вызывающее откровенную злость. Забытое. Отринутое. Но такое нужное в этот момент.
Я знал его.
Никки…
Иллюзия тьмы разом рухнула. Мир по-прежнему оставался пустым, но теперь уже не казался таким давящим и пугающим. Я есть. Я существую. И я — не просто искра. У меня есть тело. Есть руки и ноги. Я человек. Генри Ловак, именуемый в народе Ловкач.
А ещё я — Никки. Это имя — тоже часть меня. Символ моего прошлого. Моей бедности и слабости. Но теперь ещё и силы. Имя, от которого я больше не буду отказываться.
Я стоял посреди бескрайней пустоты, не имея совершенно никакой опоры под ногами. Но при этом не падал. Уже хорошо. Осталось только найти способ выбраться отсюда…
Как я здесь оказался? Я открыл шкатулку и… меня унесло вглубь Изнанки? Или это нечто другое? Быть может, я внутри?
