В связи с подобными событиями в США, а также с тем, что принятие Восемнадцатой поправки стало казаться гарантированным, Сэму Бронфману пришло в голову, что сейчас вполне можно перейти от барменской и розничной торговли спиртным к производству. Еще один посредник будет устранен.
«Дистилляция» — слишком вежливое слово для обозначения первых усилий Сэма. Скорее, это была простая миксология. В США ему удалось закупить несколько сотен тысяч галлонов спирта-сырца повышенной крепости по бросовым ценам во время панических распродаж перед запретом. Его просто разбавляли равным количеством воды, добавляли примерно вдвое меньше настоящего виски, добавляли немного карамели для цвета и серную кислоту. Серная кислота использовалась для ускорения процесса старения. Если настоящий шотландский виски выдерживался от двух до двенадцати лет, то виски Bronfman выдерживался около двух дней. Конечно, на первых порах не обошлось без казусов. Одна партия «скотча» вышла из чана тревожного фиолетового цвета. Но после дополнительного разбавления настоящим скотчем и добавлением карамели удалось добиться нужного цвета и тем самым спасти партию. Далее Сэму оставалось только разлить результат по бутылкам и наклеить этикетки. Был найден печатник, который пообещал, что сможет изготовить убедительную подделку. Правда, некоторые из его работ были либо дилетантскими, либо намеренно вводящими в заблуждение. Johnnie Walker оказался Johnny Walker, Glenlivet — Glen Levitt, а Haig and Haig — Hague and Hague. Но, похоже, мало кто из покупателей обратил на это внимание.
Никто не заметил и сам Сэм Бронфман: бессистемно смешивая спирт, настоящий виски и другие ингредиенты, Бронфман изобрел совершенно новую категорию алкогольных напитков — купажированный виски. Мог ли он знать уже в 1920 г., что однажды самыми популярными и продаваемыми виски на североамериканском континенте станут купажи? Или что он сам однажды возведет купажирование в ранг искусства, заявив: «Дистилляция — это наука, купажирование — это искусство»? Но что Сэм Бронфман, несомненно, заметил — и это стало известно в 1922 г., когда канадское правительство начало интересоваться, почему никто из Бронфманов не подал декларацию о доходах, — так это то, что смесь, производство которой обходилось всего в 5,25 долл. за галлон, можно было разливать в бутылки и продавать по 25 долл. за галлон. При хорошей работе ликеро-водочного завода он мог перерабатывать пять тысяч галлонов в неделю, что позволяло получать прибыль в размере полумиллиона долларов в месяц, или более 4 500 000 долларов в год.
В условиях запрета Мейер Лански, который теперь был прекрасно осведомлен о деятельности Сэма Бронфмана, поначалу отмахнулся от него как от дилетанта: его продукция просто была недостаточно хороша для тех клиентов, которых хотел обслуживать Лански. Но Сэм, поставив своего брата Гарри во главе винокурни, деловито носился по сельской местности и мотался в Британию, чтобы найти канадских и шотландских винокуров, и убедить их позволить ему стать их дистрибьютором. Кроме того, благодаря своим отчетам о прибылях он смог убедительно доказать свою правоту канадским банкам и получить кредиты, что дало ему дополнительный капитал для совершенствования процесса купажирования, чтобы каждая бутылка виски, выпущенная под одной и той же этикеткой, была одинаковой на вкус. И как только связь с Сен-Пьер-Микелоном была налажена, и Сэм смог импортировать добросовестные марки, Лански заинтересовался. Сэм Бронфман приехал из Канады и стал зазывать Лански пышными ужинами. В ответ Лански достал для Бронфмана билеты на «бой века» в тяжелом весе между Лаком Демпси и Луисом Анхелем Фирпо в 1923 году. Сделка была заключена, и двое мужчин стали партнерами, отношения с которыми продолжались до отмены закона и после.
Больше всего Лански поразило то, что все, чем занимался Бронфман, было совершенно законно — то есть в Канаде. У Бронфмана не было никаких проблем с таможней или полицией на канадской стороне границы. Более того, правительство Оттавы фактически поощряло экспорт спиртных напитков в США, возвращая налог в размере девяти долларов за галлон, которым облагались все спиртные напитки, продаваемые для потребления на территории Канады[16]. Как писала канадская газета «Файнэншл Пост», «ромовые бега внесли изрядную долю в благоприятный торговый баланс Канады».
Сэм Бронфман и Мейер Лански составляли странную пару. Как и Лански, Бронфман был невысокого роста и при росте 5 футов 5 дюймов был всего на дюйм выше своего американского дилера. Но если Лански был худощав и ни разу в жизни не весил больше 135 фунтов, то Бронфман тяготел к пухлости, а на его круглом розовом лице часто сиял обманчиво херувимский блеск. Кроме того, если Лански в основном интересовало только зарабатывание денег, то Сэма Бронфмана начали преследовать гораздо более серьезные амбиции. Канадский социальный истеблишмент был и в некоторой степени остается сплоченным старыми англосаксонскими семьями, принадлежащими к Англиканской церкви, которые считали себя меньшей и, если угодно, более избранной аристократией, чем британская знать, на которую они ориентировались в своем поведении и взглядах. Их ряды охраняли такие эксклюзивные мужские клубы, как монреальские Mount Royal и Saint James's. Сэм Бронфман, будучи уже тридцатилетним и богатым человеком, начал ухаживать за членами этого скрытого канадского круга, рассчитывая когда-нибудь стать его членом. При этом он старательно изображал незаинтересованность в источнике своего нового богатства и отмахивался от предположений, что он сам является «бутлегером». В своих сшитых на заказ костюмах от Savile Row и выточенных вручную английских туфлях от Lobb of London он выглядел как английский сельский сквайр, приехавший в город на несколько дней по делам. Он даже добавил в свою речь несколько бриттизмов, изредка произнося «I say!» или «Fancy that!». Он признавался в безразличии к тому, куда в конечном итоге попадет его виски во время сухого закона — в руки таких людей, как Мейер Лански. Он утверждал, что никогда не перевозил ни одной капли виски нелегально через границу, и, подмигнув, добавлял, что никогда не считал пустые бутылки из-под своих марок на другом берегу озера Эри. Вместо этого он сосредоточился на строительстве внушительного особняка с башенкой на вершине Вестмаунта, самого фешенебельного пригорода Монреаля, и начал заполнять его «родовыми» атрибутами — доспехами, «семейными портретами» неизвестного происхождения — с целью создания эффекта старинности. Название, которое он дал резиденции в Вестмаунте, говорит само за себя: «Дворец Бельведер».
Однако он внес несколько идей в работу Мейера Лански и придумал, по крайней мере, одно «изобретение», которое оказалось полезным для американских бутлегеров. В частности, на берегу озера оперативники искали следы от тяжелых шин на илистом берегу, которые указывали на то, что грузовик подъехал к урезу воды, чтобы принять груз спиртного с лодки. Чтобы исключить подобные подсказки, Сэм Бронфман предложил скрепить проволокой или веревкой ряд прочных досок. Одна сторона этой гибкой платформы была бы засеяна травой. Когда лодка была готова к разгрузке, травянистая сторона этой конструкции переворачивалась, образуя деревянный пандус, по которому могли съезжать грузовики. После завершения операции рампа снова переворачивалась, и таможенный инспектор, обнаружив следы шин, видел только чистое травяное поле. Это устройство было столь же простым, сколь и дешевым в изготовлении. Каждый реверсивный пандус служил неделю или около того, пока трава не умирала. Затем его заново укладывали.
В 1922 году Сэму Бронфману было тридцать три года, он был очень богат, но без своей династии. Он уже начал считать себя Ротшильдом последнего времени, но дом Бронфманов еще не был домом. Он решил, что пора жениться и начать производить наследников, или наследниц, а поскольку «мистер Сэм», как к нему теперь обращались, был бесспорным королем своей семьи, он решил, что некоторые из его братьев и сестер тоже должны жениться. В качестве невесты Сэм выбрал девушку из Манитобы по имени Саиди Рознер, отец которой, Самуэль, также эмигрировал в Канаду из Бессарабии и успел отличиться тем, что недолго был мэром небольшого городка Плам-Кули. Сэм и Сайди поженились 20 июня, а через два дня сестра Сэма Роуз вышла замуж за Максвелла Рэди, врача из Виннипега. Затем оба молодожена сели на поезд до Оттавы, где 28 июня брат Сэма Аллан женился на Люси Билски. Оттуда Сэм и Аллан со своими женами отправились в Ванкувер, где Сэм хотел присмотреть себе винокурню.
