Ее следующий роман, «Саломея из доходных домов», в коммерческом отношении оказался не лучше первого. Его не купили для кино. Фильм «Голодные сердца» тоже не принес успеха в прокате. Она уже была побежденной женщиной. Для своих родителей она была неудачницей, так как не вышла замуж и не родила детей. Позже, когда Великая депрессия охватила всю страну, Езерске удалось найти работу в писательском проекте WPA, где, чтобы получить зарплату, она была вынуждена ежедневно ваять положенное количество слов в путеводителе для туристов по Нью-Йорку.
История Роуз Пастор Стоукс закончится на не слишком приятной ноте триумфа. В то время как Первая мировая война охватила всю Европу и неумолимо втягивала Соединенные Штаты в конфликт, а президент Вильсон колебался, Роуз продолжала активно работать, гастролировать, участвовать в пикетах и выступать с речами в защиту социализма. До начала лета 1917 г. Роуз и ее муж представляли собой единый политический фронт, но затем появились первые признаки раскола. Это произошло после официального осуждения социалистической партией военных программ Вильсона, когда в апреле того же года он окончательно объявил войну Германии. Грэм Стоукс, не одобрявший антивоенную позицию партии, объявил, что выходит из партии и уходит в армию. За этим последовало заявление Роуз о том, что она тоже выходит из партии.
Но через несколько недель она изменила свое решение и объявила, что вновь вступает в ряды социалистов. Уже через несколько дней она снова была в политической борьбе, посещала собрания и митинги социалистов, приковывала себя наручниками к бастующим рабочим. В конце 1917 года она выступила в поддержку забастовки в швейном районе, маршируя и скандируя вместе с забастовщиками. В этот момент к ней спустились десятки полицейских с ночными палками. Раздались крики, вопли, всеобщее замешательство, а затем полицейские, размахнувшись, бросились на пикет. Одна из бастующих женщин вела за руку своего маленького сына. Ее оттолкнули в сторону, и полицейский начал бить ребенка дубинкой. Роуз Стоукс бросилась на защиту мальчика и кинулась на него. От удара дубинкой она потеряла сознание. Это было первое из нескольких жестоких полицейских избиений, которым она подверглась в течение последующих десяти лет.
Это было достаточно плохо, но к 1919 году у Роуз Пастор Стоукс возникли еще более серьезные проблемы. В основе всех ее трудностей лежал как раз ее пылкий русский стиль. Но нужно было учитывать и новый дух, царивший в стране. Не успела закончиться Первая мировая война, как по всем Соединенным Штатам прокатились вспышки насилия. Историки и философы отмечали такой феномен: после великого национального конфликта, когда мир восстановлен, нация — уровень адреналина еще высок — часто направляет свою лихорадочную энергию на поиск и обнаружение врагов внутри страны. Версальский мирный договор был подписан в июне 1919 года, но, похоже, гражданские фурии не могли быть демобилизованы так же быстро, как взвод, и 1919 год стал годом фанатизма, эпохой мести внутренним врагам, реальным или воображаемым. Гунн был поставлен на колени, но теперь, похоже, были и другие головы, которые нужно было окровавить.
В 1919 году анархисты Эмма Гольдман и Александр Беркман были освобождены из тюрьмы, а затем вместе с более чем двумя сотнями других «предателей» депортированы в Советскую Россию. Еще 249 русских «нежелательных лиц» были отправлены на борту парохода «S. S. Buford». Молодой специальный помощник генерального прокурора Александра Палмера — двадцатичетырехлетний Джон Эдгар Гувер, в обязанности которого входило рассмотрение дел о депортации предполагаемых коммунистов-революционеров, помогал Палмеру организовывать федеральные рейды по отделениям коммунистической партии по всем Соединенным Штатам. В одном из почтовых отделений Нью-Йорка накануне Первомая было обнаружено шестнадцать бомб, адресованных видным американцам, в том числе Джону Д. Рокфеллеру и генеральному прокурору Палмеру. Кто был ответственен за это, неясно, поскольку список врагов Америки внутри страны постоянно расширялся: черные анархисты, красные террористы, евреи, «желтая опасность», римские католики, которые, как утверждалось, замышляли превратить страну в «черный папизм» и даже установить в Америке власть папы. Опасным элементом считались и итальянцы: готовилась почва для суда над двумя анархистами итальянского происхождения Сакко и Ванцетти, которые должны были быть казнены за предполагаемое убийство начальника кассы в Южном Брейнтри (штат Массачусетс).
Первомайские шествия разгонялись полицией. Летом 1919 года в двадцати шести американских городах вспыхнули расовые беспорядки. 19 июля белые солдаты в Вашингтоне возглавили рейд по черным кварталам столичного гетто. 27 июля в Чикаго произошел взрыв, когда из-за разногласий на пляже озера Мичиган произошла вооруженная вылазка в «черный пояс» города, в результате которой пятнадцать белых и двадцать три черных погибли, а сотни получили серьезные ранения.
В сфере труда этот год был годом хаоса: в общей сложности более четырех миллионов американцев бастовали или не работали. 9 сентября забастовала полиция Бостона, в ответ на что губернатор Калвин Кулидж ввел в Бостон милицию штата Массачусетс и расстрелял всех 1117 бастующих полицейских. 22 сентября забастовали сталевары завода компании United States Steel в городе Гэри, штат Индиана. Забастовка продолжалась 110 дней и закончилась тем, что ни одно из требований рабочих не было выполнено.
Если не брать в расчет негров, католиков, восточников и евреев, то для большинства здравомыслящих американцев было очевидно, что вина за все эти беспорядки и беды лежит на коммунистической России, на большевиках. Все знали, что большевики вынашивают долгосрочный план по захвату мира и установлению коммунистического режима, и одной из главных целей коммунистов была свободная Америка. И вот в 1919 г. многочисленные забастовки против американской промышленности сразу же дали все необходимые доказательства того, что коммунистический захват действительно близок. В столицах штатов по всей стране были приняты законы против «подстрекательских выступлений», тысячи людей были арестованы и посажены в тюрьму за это преступление, в том числе конгрессмен-социалист из Милуоки, который был приговорен к двадцати годам лишения свободы. В штате Вашингтон недавно созданный Американский легион совершил налет на штаб-квартиру Международной организации трудящихся мира, получив за эту всеамериканскую акцию высокую оценку.
Каждая забастовка и бунт того года вызывали новую «красную тревогу». Сотни людей, подозреваемых в симпатиях к красным, арестовывались, бросались в тюрьмы, у них конфисковывалось имущество. Появились информаторы, готовые составить списки известных и подозреваемых красных, в которые заносились имена всех неугодных им людей. Невинные посиделки с лекциями превращались в собрания ячеек. Из-за указующего перста и возгласа «Красный!» можно было потерять работу, испортить репутацию. А если работодатель мог заявить — и это было проще всего — что забастовка его работников была «красной» или «красной», патриотизм выходил на первый план, и полицию можно было привлекать для разгона кулаками, дубинками и пистолетами.
Конечно, это не означает, что ряд забастовок проходил под руководством коммунистов и под их вдохновением.
Между тем с момента вступления Америки в войну американская социалистическая партия была глубоко расколота на провоенную и антивоенную фракции и, что еще важнее, на умеренное правое крыло и радикальное левое. Раскол оформился в 1919 году, когда в Москве был основан Третий Интернационал, призванный распространять коммунистическую доктрину во всем мире и ставивший своей целью создание мировой революции, а Коминтерн поклялся объединить все коммунистические группы в мировом масштабе. Во время войны Роуз Стоукс примкнула к левым социалистам. Но к 1919 году, когда раскол был завершен, Роуз перестала называть себя социалисткой и объявила себя коммунисткой, помогая основать Американскую коммунистическую партию. Она быстро стала членом ее Центрального исполнительного комитета.
