Генерал много расспрашивал о том, как бороться в «поглощенными», нет ли каких-то специфических слабых мест, на что доктор ответил:

– Они ничем от вас кроме тонкой энергетической структуры не отличаются. По своей сути они обычны люди, но с необычными знаниями.

– А как на счет сверх способностей? – поинтересовался я.

– Вы о чем? – устало спросил доктор.

Внутри меня кто-то недовольно вздохнул, словно не желая, чтобы я развивал эту тему. Интересно, с чего бы это? На всякий случай я решил промолчать про свои возможности. Но твердо решил сегодня же ночью связаться с любителем выразительных вздохов и расспросить его о таком поведении.

– Так что конкретно вы имели ввиду, – повторил свой вопрос доктор. Генерал вопросительно взглянул на меня.

– Нет ничего. Просто подумал вдруг у «поглощенного» развиваются какие-то способности. Телепатическая связь со своими, например, – на ходу начал выдумывать я.

Доктор рассмеялся и ответил отрицательно. Генерал еще раз взглянул на меня и отвернулся. Я перевел дух. Не знаю почему, но я не хотел чтобы окружающие знали на что я способен. Мои друзья не в счет. Они видели кое-какие мои возможности, но для них это было скорее показатель тренированности, которой у меня никогда не было. Но со стороны могло и показаться, а мои уверения, что ничего необычного кроме хорошей реакции они не наблюдали, успокаивали их подозрения.

– Что случится, если ваша станция на Луне не сработает? – неожиданно спросил генерал.

– Станция сработает, – уверенно ответил доктор.

– Нет, я не об этом. Если станция будет уничтожена?

– Во-первых, если вы говорите мне, что собираетесь атаковать станцию, значит не собираетесь меня отпускать или больше, собираетесь убить. Но вы кое-чего не знаете о нас.

– И чего же? – спросил Евгений Петрович и быстро глянул на меня.

– Этого я вам точно не скажу. Даже под пытками, – уверенно заявил доктор.

Генерал еще раз посмотрел на меня, видимо, размышляя рассказывать допрашиваемому или нет о том, что мы в курсе об их возможностях перерождения с сохраняющейся памятью.

– Это мы еще посмотрим, – сказал тихо, но с явным намерением быть услышанным. Доктор это понял и нервно сглотнул. – Вы так и не ответили на мой первый вопрос, док.

– Про станцию? – генерал кивнул. – Если вы даже сможете повредить станцию, не думаю, что вам удастся ее полностью разрушить, наши техники быстро ее восстановят. Но если теоретически предположить, что станция по какой-либо причине не сработает, то у нас есть «план Б».

– И что это за план?

Доктор молчал. С тоской поглядывая куда-то за наши спины, где за односторонне прозрачным стеклом стояла пара мастеров заплечных дел.

– Я его не знаю, – признался доктор, но кажется генерал ему не поверил.

– Марк, ты не мог бы выйти. Дальше я хотел бы побеседовать с нашим доктором наедине.

Я не горел желанием смотреть, как из доктора будут добывать нужную нам информацию, так что встал и направился к двери. Генерал проводил меня взглядом. Пока я не вышел разговор не возобновился.

Я отправился к месту, где разместили всех наших. Там меня ждали друзья и любимая женщина. Нам нужно было много о чем поговорить. К тому же я хотел узнать, не вернулись ли Николай со Стэйси.

Я как раз вышел из здания для допросов и прошел ровно половину пути до казарм, когда над базой прозвучал сигнал тревоги. Вокруг меня забегали люди в военной форме. Кто-то спешил вооружаться, кто-то менял дислокацию. Все к чему-то готовились. Я остановил пробегающего мимо меня парня и спросил в чем дело.

– К базе приближаются четыре челнока. Американских! – на ходу выпалил он и убежал дальше.

Я понимал что, скорее всего, это возвращались наши. Иначе челноки сбили бы еще над океаном, но существовал протокол на такие случаи и военные строго его придерживались.

Меня окликнул Валера, выбежавший вместе с девушками из казарм и несущийся со всех ног в мою сторону.

– Наши летят? – спросил он, подбежав.

– Скорее всего.

– А чего тогда сирены воют?

– Положено, – коротко ответил я. В этот момент к нам подбежали все остальные.

Мы стояли плотной группой у кромки взлетного поля. В отличие от всех остальных без оружия. Вокруг суетилось пара десятков человек, готовых дать отпор незваным гостям, если таковые окажутся на челноках. Совсем рядом с нами расположился парень с биноклем. Он осматривал небо в поисках приближающихся машин.

– Летят! – крикнул он, как только что-то заметил. Невооруженным глазом ничего видно не было.

Через несколько секунд наблюдений парень сказал:

– Один гражданский, кажется тот, что улетал и три военных. Эти могут разнести базу за пару минут. Не хотел бы я ними в небе столкнуться.

– Вы знаете, что за техника у американцев? – спросила Юля, прибежавшая вместе со всеми.

– Не всю, только некоторую. Эти попадали к нам на радары пару раз. Один такой лет восемь назад китайцы сбили, а с нами данными поделились. С тех пор они сюда ни к китайцам, ни к нам не суются.

Тем временем четыре машины сильно сбавив скорость, подлетели к посадочным полосам и плавно приземлились. Из одного челнока выскочила Стэйси и побежала ко второму такому же. Она что-то кричала, но отсюда я не мог разобрать что именно. Кто-то из военных бросился к ним, держа в руках медкомплект. Видимо девушка просила позвать врача.

Я глянул на своих друзей и рванул к челнокам. Тем временем из пассажирского транспорта показался Николай Иваныч и побежал в сторону Стэйси. Из третьей машины военного образца, выскочил высокий молодой парень и тоже бросился к девушке.

Когда я подбежал, на бетонных плитах летного поля уже лежал извлеченный из челнока молодой парень сильно похожий на того, кто держал Стэйси за руки не давая подойти к раненому и мешать медикам. Парни из медчасти знали, что делать с такими ранениями. Они оперативно накладывали жгут на бедро, одновременно перевязывая рану. Крови натекло прилично, не представляю, сколько ее было в челноке. Как он вообще вел машину в таком состоянии?

Стэйси пребывала в истерике ровно до того момента, пока врачи не закончили работу и не сообщили, что все будет в порядке. Парня на носилках понесли в санчасть, а Стэйси мгновенно успокоилась. Обернувшись, она увидела меня, смотрящего на все происходящее с расстояния в несколько метров. Увидела, как за моей спиной мнутся в ожидании известий ребята. Девушка нашла взглядом Николая Иваныча и вместе с парнем, державшим ее, направилась к нам.

– У вас все получилось? – спросил я Николая, как только троица подошла к нам.

– Да, – немного устало ответил охотник. – Райана только ранили, когда мы сваливали с базы. Но вроде все обойдется, как уверяют врачи.

Пока мы обменивались новостями, из пассажирского челнока начали выходить остальные бойцы. Их встречали наши военные и просили сдать оружие. Генерал обещал, что с ними просто поговорят, а дальше они сами вольны выбирать, чем заняться. Каждому проходящему мимо нас бойцу Стэйси с благодарностью кивала и что-то тихо говорила.

Суета, связанная с прилетом челноков, как-то сама собой успокоилась и мы собрались идти в казармы размещать вновь прибывших. Николай Иваныч вспомнил, что в пассажирском транспорте остался серебристый чемоданчик для перепрошивки чипов и порывался было пойти за ним, но Стэйси крепко вцепилась в его руку и потащила вслед за всеми. Я кивнул охотнику, что захвачу вещи и догоню. Вика ушла со всеми, и я направился к челноку в полном одиночестве.

Подойдя к люку и поднявшись на борт, я услышал тихо звучащую приятную мелодию. Видимо пилот забыл выключить перед выходом.

Времени нет для нас,

Места нет для нас.

Что же за суть, что наполняет мечты?

По-прежнему ускользает от нас.

Голос певца зазвучал в голове и я понял, что-то не так. Через секунду догадался о причине дискомфорта и перешел на прослушивание на языке оригинала без перевода.

Who wants to live forever