В Японии счастливым владельцем волшебного сырья считался мудрейший волшебник Абэ-но Сеймей. Матерью кудесника, по-преданию, была кицуне, и кроме небывалых способностей к магии мальчик мог получить в наследство какие-то древние сокровища. Желающие вернуть с того света любимых, хотя бы и в образе молчаливой тени, должны были бы обратиться к всемогущему кудеснику.

В этой истории остаётся совершенно неясной природа появившегося призрака. Это вполне может быть юрей, на время вернувшийся в наш мир и скованный волшебным действием хангонко, но это вполне может оказаться и обычная иллюзия. Волшебный дым может воздействовать на разум и быстро создавать проекцию из воспоминаний. В таком случае появившиеся образы нельзя отнести к призракам. Впрочем, существуют упоминания о том, что во время ритуала необходимо произнести некие особые заклинания, без которых ритуал вызова не работает. Но выяснить текст заклинания в наши дни так же непросто, как и отыскать драгоценное дерево Хангон.

Советы дилетанта: Хёрн упоминает, что на любое воскурение благовоний (от самых дешёвых до дорогих) слетаются незримые дзикикоки. Эти демоны, поедающие дым, когда-то были людьми, халтурившими при производстве благовоний, и их посмертной судьбой стало поедание дыма. Не самое приятное обстоятельство, но совершенно не угрожающее здоровью возжигающего. Во всяком случае в хёрновском труде о них упомянуто как о совершенно малозначительном и неинтересном обстоятельстве. Что касается опытов с ладаном дерева Хангон, то перед любым из нас встаёт неразрешимая задача: где достать этот самый хангонко? Император By повелевал миллионами людей, а Абэ-но Сэймей был могущественным волшебником, дружным с ёкай, но и они не могли похвастать значительным запасом чудесного сырья, что же тут говорить о простых людях! К тому же, если принять на веру необходимость заклинания, то задача и вовсе становится невыполнимой. Увы, в этой формуле слишком много неизвестного и недоступного. Что касается таинственного образа, появляющегося из дыма, то он не несёт никакой угрозы. Как говорилось выше, нельзя даже быть уверенным, что речь идёт именно о призраке. В любом случае счастливый обладатель хорошей памяти и драгоценного хангонко может созерцать того, о ком думал, сохраняя при этом полную неподвижность. Любое колебание воздуха может разрушить хрупкое равновесие и завершить волшебство. Насколько человек станет счастливее после такого магического ритуала — вопрос, на который невозможно дать однозначного ответа.

В одной из предыдущих заметок описывался довольно любопытный способ вызова ёкай и юрей. Речь идёт о хяку моноготари, когда побочным эффектом от рассказанных ста страшных историй оказывалось появление потусторонних чудищ и оборотней. Интересно, что вся соль данной традиции состояла именно в изложении страшилок и приближающейся кульминации, приятно щекочущих нервы любителям жутких быличек. Нет никаких сведений, что после завершения сотой истории предполагался контакт с неведомым. Вообще дальнейшие действия игроков в случае появления чудищ и привидений (как результата игры) не были чётко регламентированы. По всей вероятности, подразумевался принцип «спасайся, кто может».

Западная традиция общения с духами изначально была более логичной и предполагала получение некой информации от вышедшей на контакт сущности. В этом плане игра коккури-сан представляет собой скорее заимствование из западной культуры, нежели местный продукт. Вместе с сюртуками, корсетами, броненосцами, всеобщей воинской обязанностью и миллионом прочих мелочей коккури-сан, как одна из форм спиритуализма, проникла в Японию во второй половине XIX века.

К этому времени просторы Америки и Европы были наводнены медиумами, духовидцами, кудесниками и шарлатанами всех мастей. Охотники и разоблачители обманщиков следовали по пятам за этой разношёрстной публикой, и газеты пестрели как сенсационными разоблачениями, так и столь же сенсационными сообщениями, что разоблачение невозможно и, следовательно, мир духов так же реален, как наш собственный. Принято считать, что начало массовому увлечению на этой почве положили сёстры Фокс. В 1848 году в городке Гайдсвилл фермер Джон Фокс с женой и тремя дочерями заселился в дом, о котором рассказывали нехорошее. Вскоре его дочки Лия, Маргарет и Кейт сумели войти в контакт с духом некоего Чарльза Роема, чьё тело было похоронено под домом, а дух желал общаться с живыми. Одна из девочек хлопала в ладоши, и невидимый собеседник отвечал ей аналогичными хлопками. Именно тогда мистер Фокс разработал алфавит, позволявший с помощью хлопков и стуков (именно так разговаривало привидение) получать ответы «да» и «нет». Правда, сорок лет спустя сёстры Фокс признались, что всё случившееся явилось частью грандиозного обмана, устроенного предприимчивыми девочками, но к этому моменту позиции спиритов и медиумов окрепли настолько, что разоблачение не вызвало особого разочарования у сторонников спиритуализма.

Тогда же Эллайджа Бонд и Чарльз Кеннард подарили миру доску Уиджа, изначально позиционируемую как древнеегипетское изобретение, чьё название обозначает слово «удача». На доске обязательно должен был быть алфавит, слова «да» и «нет», также допускались цифры и иные символы и знаки. Во время сеанса связи с миром духов планшетка с отверстием в центре скользит по поверхности доски, сообщая, что именно хотел сказать гость из иных миров. Всякий начавший подобную игру должен был помнить несколько простых правил: не начинать сеанс в состоянии алкогольного опьянения, вызывать только тех, кого знал при жизни, не хамить духам, не задавать идиотских вопросов и прочее в этом роде. В принципе, данные правила вполне подходят и для беседы с живыми людьми.

Что касается Японии, то на острова эта забава проникла через порт Симода, куда в 1884 году прибыл для ремонта американский корабль. Длинноносые гайдзины забавлялись с говорящей доской, что вызвало вполне обоснованное любопытство местных. Коккури-сан зашагала в народ. Невозможно точно сказать, когда именно игра получила именно такое название, но известно, что уже в 1903 году в газете «Иомиури симбун» появилась статья, касающаяся моды на доску Уиджа, где вышеупомянутая доска называлась «западный коккури». Безымянные любители, оценившие развлечение американских моряков, не стали заниматься слепым копированием. Возможно, западный вариант показался им сложным и непривычным. Первый вариант коккури-сан состоял из трёх бамбуковых палочек и обычной крышки, которой прикрывали горшок с репой или рисом. Крышка водружалась на импровизированный треножник, после чего можно было приступать к общению с духом. Изначально никакой ясности с тем, кто находится по ту сторону, реальности не было. Первые игроки не были склонны предаваться глубоким размышлениям о природе духов, играющих с людьми. Допускалось, что это может быть кто-то из умерших, местный дух-покровитель или кто-то из многочисленного отряда пушистых оборотней, сведущих в искусстве прорицания. Вокруг шаткой конструкции располагались три участника игры-гадания. Аккуратно поместив кончики ладоней на духовидческую крышку от котелка, игроки начинали общение с неведомым. Не вполне понятно, как именно призывался дух-ответчик; вполне возможно, что создание бамбуково-горшочной конструкции рассматривалось как некий сигнал, достаточный для вызова духа. Вопросы, задаваемые участниками, не должны были быть слишком сложными и подразумевали ответ, исключающий мудрёные толкования. Сигнал передавался через бамбуковый треножник. Шевеление или вибрация той или иной ноги подразумевали «да» или «нет». Можно предположить, что простой горожанин (гадание с треножником оставалось преимущественно городской забавой) мог спросить что-то вроде: «Не поднимутся ли цены на рис в следующем месяце? Отправиться ли мне в паломничество к храмам Исэ на следующей неделе? Обратит ли Юки-сан наконец на меня своё благосклонное внимание?» Судя по тому, что поток желающих поиграть не иссякал, ответы таинственного духа более-менее устраивали всех участников. Иногда на крышку помещались горошины и ответ определялся по тому направлению, куда они укатывались, повинуясь наклону крышки.