В той версии, которая сообщает нам о событиях, произошедших в Эдо, говорится, что жестокий хозяин, изуродовавший Окику, был наказан весьма своеобразно. У его первенца, родившегося вскоре после этой неприятной истории, не оказалось пальчика на правой руке. Бедный ребёнок расплатился за грехи своего отца.

Бегство, а возможно, и смерть злодея ничего не изменили для Окику и её соседей по замку. Замогильный учёт тарелок продолжался каждую ночь, повергая обитателей замка в уныние, так как никакого выхода из этой ситуации не предвиделось.

Положение спас благочестивый буддистский монах, который то ли удачно оказался в нужном месте в нужное время, то ли был специально вызван руководством для решения потусторонних проблем. Служитель Будды расположился у колодца и начал читать мантру «Нама Амида Буду», что означает «Слава Будде Амидабхе». Чтение мантры продолжалось и с наступлением ночи. Юрей в колодце начал свой жуткий счёт, но монах твёрдо решил покончить с чертовщиной. Дождавшись, когда мёртвая Окику произнесёт «девять», святой муж выдержал секундную паузу и воскликнул: «Десять!» На этом история призрака в колодце и завершилась. То ли молитвы монаха сделали своё дело, то ли учёт тарелок был наконец завершён, но призрак Окику больше не беспокоил живых.

Завершая этот мрачный разговор (на самом деле все истории о призраках довольно мрачные), можно вспомнить об удивительном явлении, случившемся в 1795 году. Провинция Харима оказалась наводнена бабочками золотистого цвета с раздвоенным хвостом. Стены многочисленных колодцев оказались покрыты коконами этих существ. Внимательные энтомологи той эпохи объявили, что во внешнем виде насекомого угадывается форма женщины со связанными руками. В книге «Мими-Букуро», написанной самураем Нэгиси Сидзуэ, излагается ещё одна история бедной Окику. Девушка была служанкой в семье самурая Кита Гэнпа. Супруга хозяина воспылала ревностью к молодой прислужнице, а страшнее ревнивой женщины, как известно, нет ничего на свете. Злая тётка подложила иголку в пищу мужа, а когда тот поранился за обедом, сообщила, что подкладыванием игл занимается Окику. Развлечение у неё, дескать, такое. Мысль о том, что своими интригами с иголкой она могла обречь мужа на очень мучительную смерть, в голову ей, очевидно, не пришла. Гэнпа не стал разбираться, что к чему, связал руки вопящей Окику и утопил её в ближайшем ручье. Мать Окику, узнав о смерти дочери, не пошла в полицию, а утопилась в том же источнике. Немного погодя Гэнпа и его ревнивая жена последовали за своими жертвами, что наводит на мысль о том, что мама Окику перед прыжком в ручей заглянула на кухню злодеев и приправила их трапезу особыми «специями». А спустя почти сто лет в Хариме появились золотистые бабочки, получившие название «Окику Муси».

Рис. Призрак Окику у колодца. Художник Цукиока Ёситоси.

Советы дилетанта: Колодец занимает особое место в жутких историях разных народов. Это вместилище таинственного и жуткого, но одновременно и проход в иной мир, хранилище нездешней мудрости и небывалых даров. Братья Гримм поместили в колодец портал, ведущий в мир Госпожи Метелицы, которая, кстати, тоже всячески третирует своих служанок. В колодце живёт жуткая ундина, похищающая детей. В сказке «Солдат и колдун» служивый схватился с чернокнижником и сбросил его в колодец. Но каждую ночь, где бы солдат ни остановился на ночлег, мёртвый колдун вылезал из ближайшего колодца и требовал вернуть сапоги. Дело было в том, что бойкий солдат стащил с трупа колдуна обувь. Сапоги пришлось вернуть. В советском кинематографе колодец служил местом, откуда нападала подводная нечисть («Марья-искусница» и «Варвара-краса, длинная коса»). Фильм «Звонок» и лохматая Садако из колодца в рекомендациях не нуждаются. Наконец, именно в высохшем колодце черпает свою странную энергию герой романа Харуки Мураками «Хроники заводной птицы». В общем, эти сооружения наводят жуть. Кто знает, что притаилось в их тёмных сырых глубинах.

В случае с Окику ситуацию разрешил благочестивый монах. А вот если бы кто-то из нас оказался в подобной ситуации? Наверняка монах обладал не только знанием спасительной мантры, но и немалым духовным опытом, который и позволил освободить несчастную Окику. Надеяться на подобный уровень духовного развития было бы несколько самонадеянно, но попытка не пытка (если, конечно, не задерживаться у колодца на несколько ночей). Также можно было бы попробовать отыскать десятую тарелку, спрятанную злодеем, и вернуть её Окику, зашвырнув в колодец. Кто знает, возможно, это и сработало бы. В случае неудачи можно было бы проявить упорство и покричать «десять» несколько ночей подряд. Если юрей проигнорировал бы наше упорство, пришлось бы вернуться к изначальному варианту и самим отправиться на поиски благочестивого служителя Будды.

Не все знают, но первый образец большого повествовательного жанра, обладающий детально разработанным сюжетом, построенным на окружающем материале, появился именно в Японии на рубеже X–XI веков. Это «Повесть о Гэндзи», написанная фрейлиной Мурасаки Сикибу. Сикибу — это департамент церемоний, имя Мурасаки совпадает с именем главной героини романа. Что было первично, установить невозможно.

Неповторимая эпоха Хэйан оживает на страницах романа, и тот, кто читает его, переносится более чем на тысячу лет назад, оказываясь в одноимённой столице, где жизнь была утончённой и прекрасной, а число одежд, надеваемых одна поверх другой, превосходило всякое ожидание.

Как говорил нобелевский лауреат Кавабата Ясунари: «В эпоху Хэйан была заложена традиция прекрасного, которая в течение восьми веков влияла на последующую литературу и определила её характер».

Главный герой — блистательный юноша Гэндзи. Он сын государя, утончённый духовно и прекрасный внешне. Он изящный кавалер, и сложно сосчитать число покорённых им красавиц-аристократок. По ходу действия романа он переживает различные повороты судьбы, следить за которыми не надоедает и сейчас, тысячу лет спустя. И он первый герой в художественной литературе, столкнувшийся лицом к лицу с привидением.

Неотъемлемой частью быта хэйанских аристократов была изящная любовная игра. Подробный разбор всех похождений Гэндзи увёл бы нас в сторону от темы повествования. Достаточно сказать, что к семнадцати годам главный герой романа числил за собой немало сердечных побед. Одна из таких побед явилась причиной целого каскада очень неприятных событий, о чём главный герой, конечно же, не мог догадаться. Будучи женат на дочери левого министра (главная фигура в государственном совете), Гэндзи не оставлял своим вниманием и некую даму из дома с цветами «вечерний лик», известную под именем Югао. А незадолго до этого он разбил сердце прекрасной Рокудзё-но миясудокоро и заставил её забыть о всяких приличиях. Высочайшие наложницы государя или наследного принца, имеющие детей или пользующиеся особым высочайшим расположением, являющиеся служительницами опочивальни, известны нам под названием миясудокоро. Как сообщает роман, Гэндзи поразил столицу безумствами, творимыми в попытках сломить сопротивление миясудокоро, проживавшей на шестой линии. После того как сопротивление было сломлено и Рокудзё-сан испытала желание в свою очередь побезумствовать, сердце Гэндзи переменилось, и он отдалился от неё в поисках новой любви. В тексте весьма часто встречаются фразы вроде «в её-то возрасте» и «в её-то годы», «она была старше и стыдилась», хотя на самом деле Рокудзё-сан ещё не встретила свою двадцать пятую весну. И вот эта пожилая миясудокоро коротала ночи в одиночестве и была близка к полному отчаянию. Надо отметить, что и дочь левого министра Аои была в похожем положении, так как Гэндзи совершенно отдался новой любви.