– Погодите-ка, – вдруг вскинулся Командор. – А наша разведгруппа? Они что, тоже, возможно, не погибли?!

– Это лишь никем не доказанное и, скорее всего, фантастическое предположение, – пожал плечами Хираш.

– Версия, конечно, обескураживающая… – вздохнул Полковник.

– Согласен, – не стал спорить Консультант.

– Подождите, – вспомнил Командор, – а причём тогда надпись на мёртвом языке?

– Никакой надписи нет, – вздохнул Хираш. – Вернее, она есть, но как набор нечитаемых символов. Лингвисты провели углублённое расследование, это не киммерийский язык. Отдалённо похож, но не более. Смысловой нагрузки надпись не несёт.

– Да уж… – рассеяно протянул Командор. – Никто не знает, что нас ждёт. И где нам суждено пропасть, – процитировал он.

– Космос, есть космос, – философски отозвался Консультант. – А уж дальний космос…

Командор не отозвался, подошёл к иллюминатору и, заложив руки за спину, принялся смотреть за пределы станции. Всё пространство вокруг заполняла чёрная беспросветная взвесь, исколотая неподвижными, иногда мерцающими, точками недосягаемых пока звёзд.

Давно в кабинете Марка Торопова не наблюдалось такого столпотворения чужих людей. Даже Ната слегка растерялась, это было заметно по её взволнованному состоянию. Обычно-то она в любых ситуациях умела держать себя в руках. Но сейчас выглядела нетипично – её красивое бледное лицо казалось озабоченным, а длинные ломкие пальцы непроизвольно шевелились, словно искали себе пристанище; Ната так и смогла унять их дрожь, пока не скрестила руки на груди.

– Кресло придётся передвинуть, – безапелляционно заявила высокая, поджарая женщина с короткой стрижкой и решительными манерами. Она, несомненно, являлась главарём нашествия всех этих деловитых людей, заодно как-то незаметно взяв командование и над хозяевами. Марку с Натой вынужденно пришлось подчиниться. Звали энергичную даму вычурно – Марианна. Она отрекомендовалась ключевым администратором Эс-Тэ-И. И вполне себе соответствовала своей должности.

– Переставляйте, – махнул рукой Марк.

– Не сейчас, – заявила Марианна. – Когда будем ставить свет. Я просто предупреждаю заранее.

– Может, я всё же приеду в вашу студию? – не очень уверенно проговорил Торопов. – Полагаю, мне пойдут навстречу…

– Исключено! – отрезала администратор. – Мы не станем прерывать процесс реабилитации и рисковать новым рецидивом. Раз вам предписали домашний режим – извольте его соблюдать!

– Да, но…

Марианна быстро и очень убедительно зыркнула на Марка и тот понял, что спорить бесполезно.

– Кресла расположим немного под углом друг к другу, – пояснила Марианна Нате, – свет ляжет вполне красиво. Четыре камеры, две – крупный план, одна – общий, одна – интерьер и на подхвате. Антураж подойдёт, только нужно будет на секретер положить несколько книг. Неважно каких – названий видно не будет.

Ната кивнула.

– Так, ещё. Покажите мне, во что Марк Борисович будет одет?

– Есть серый строгий костюм. Или нужен кэжуал? – обеспокоилась Ната.

– Нет, нет, лучше официоз. Серый костюм. Неплохо.

Несколько человек – техники и вспомогательный персонал – ходили туда-сюда по комнате с глубокомысленным видом. Кто-то замерял расстояния, кто-то распаковывал баулы с аппаратурой и подключал кабели.

Запиликал вызов.

– Говорите, – предложила Марианна, поднимая смартфон к уху. Некоторое недолгое время она вслушивалась в слова абонента. Ната не к месту заметила, что лоб женщины прорезали несколько морщинок. – Ждём, – отрезала администратор в трубку и обернулась к Торопову. – Через две минуты я вас познакомлю с интервьюером. Пообщаетесь, обсудите вкратце темы. Для более естественного контакта под камерами… – и снова Нате: – Аппарат основной мы у вас оставим до завтра, чтобы не таскаться с ним. Ребята сейчас расставятся. С утра мы бы уже не успели настроить толком, поэтому делаем сейчас. Не сильно вас это стеснит?

– Нисколько, – покачала головой Торопова. – Тут ведь… кабинет, поэтому…

– И отлично. А вот и она, – Марианна обернулась к дверному проёму и сделала неопределённое движение рукой. – Ирина Александрова. Прошу, так сказать, любить и…

Девушка была хороша. Даже не так – очень хороша!

Миловидное личико, едва вздёрнутый носик, мягкие, очерченные губки, светло русая копна волос, причудливо уложенная чуть набок. И фигурка. Не тоненькая, но и не крепкая. С очень округлыми формами – это не скрадывал даже стильный деловой костюм гостьи.

– Очень приятно, – Ната подошла и протянула руку вошедшей. Та несильно пожала пальцы хозяйки. Кожа интервьюерши оказалась сухой и горячей.

– Очень, – повторил и Марк, разглядывая будущую собеседницу. От Наты не укрылось, как едва заметно, но всё же дрогнул кадык мужа, а щёки слегка порозовели. Торопова на мгновенье прикрыла глаза, ей почудилось, что у неё иссякли силы, и она сейчас бездарно грохнется на струганные доски пола, но, конечно же, она смогла собраться. Если всё испортить прямо сейчас, то не стоило и затевать.

***

– Что-то я её раньше не видел в их передачах, – задумчиво проговорил Марк, когда Ната, по обыкновению, присела на край его кровати, чтобы пожелать спокойной ночи.

– А ты много их передач смотрел? – хмыкнула супруга, стараясь выглядеть беззаботной. – Она мелькала как-то в «Хорошем человеке» и ещё где-то. Но ты прав, она почти новенькая, Марианна же рассказывала про неё, ты где в это время был?

– Не помню, – Марк покачал головой. – А где я был?

Ната не ответила, и с некоторой тревогой посмотрела на мужа.

– Болит? – тихо спросила она.

– Не больше, чем обычно, – Торопов досадливо поморщился, он не любил таких вопросов, и Ната об этом прекрасно знала, но… не удержалась.

– Я к тому, ты уснуть-то сможешь? – попыталась оправдаться она. – Тебе надо хорошо выспаться, чтобы выглядеть на все сто. Не каждый ведь день берут интервью у претендента на Главную Национальную Литературную премию года.

– Да я уже сплю, – пробурчал Марк. – На тебя смотрю, словно через прозрачные веки. От такой лошадиной дозы и слон уснёт… Вот это я «съострил»! – Торопов усмехнулся. – Теряю хватку…

– Я тогда пойду…

– Подожди, – Марк коснулся руки супруги. – Как-то странно…

– Что странно?

– Ну девушка эта. Ты же прекрасно знаешь, какие мне нравятся. И тут она. Прямо живое воплощение. Разве так бывает? Ты что, не ревнуешь? Или я совсем уже развалина, которую и ревновать-то бессмысленно?

– Господин развалина, тебе просто надо поправиться немного, и я обещаю, что устрою тебе скандал с ревностью, битьём посуды и остальным, – рассмеялась Ната. – А с девушкой я не виновата, какую уж назначили. Мне, знаешь ли, всех посмотреть не предложили!

– Натунь, – Торопов легонько сжал руку жены.

– Что? – Ната сразу же перестала улыбаться.

Но Марк не отвечал, он только нежно поглаживал запястье супруги.

***

Фрагмент интервью

Техническое видео ND-567-3

Тайминг: 5 минут 59 секунд

– Что вы почувствовали, когда вошли в финальную тройку претендентов на главную премию года?

– Как ни странно, ничего сверхъестественного. Видимо, сработал некий синдром ожидания праздника, когда самые сильные эмоции концентрируются в преддверии основного действа. Больше меня поразило попадание моего романа в лонг-лист, что для меня явилось полной неожиданностью. А потом, когда я прошёл второй тур, третий и попал в финал, всё происходило уже более естественно. «Ну да, – сказал я себе. – Ты неплохой писатель, хотя разве ты сам в этом сомневался раньше? Нет! Сомневались другие. Теперь этих других станет меньше, вот и всё».

– А что вы скажете о своих соперниках?

– Вряд ли корректно их так называть. Какое у нас может случиться соперничество? Это ведь не бег на сто метров, где решают секунды. Это творчество, где главное – эмоции, внутреннее состояние души читателя в момент знакомства с произведением. Неосязаемые величины, которые нельзя подсчитать. Я понимаю, что существуют какие-то каноны и общие критерии, но они слишком уж обширные, чтобы выделить объективно лучший роман на все времена. Мне нравится и «Акведук» Муравьёва и «Где ты, брадобрей?» Ванессы Блик. Но в финале три совершенно разных романа. Как жюри будет выбирать один, я лично, не представляю.