– Он вернулся, – раздался из раковины голос секретуши.

– Кто? – моментально похолодел Брюкмайер. – Человек в шинели?!

«Что могло произойти? – мелькнуло у чиновина. – Ребята Белински не смогли его скрутить?»

– Нет, первый посетитель!.. Стойте, туда нельзя! – последние слова миссис Брабары, определённо, предназначались кому-то другому.

Дверь кабинета распахнулась, на пороге возник всклокоченный мужичок, который приходил с аппаратом в свёртке. В этот раз в его руке мрачно отсвечивал большой пороховой пистолет.

Мужичок навёл оружие на магистратура и сказал:

– Вы останавливаете прогресс! Вы косны! Вы не признаёте ничего кроме алхимии! А моё колесо до сих пор крутится!

Брюкмайер открыл было рот, чтобы возразить или просто попытаться остановить безумца, но не успел.

Раздался выстрел, и всё окутало белым едким дымом.

– Дорогой…

– Что? – Брюкмайер открыл глаза, почувствовав на своёй руке чьё-то прикосновение. Рядом с его кушеткой сидела супруга.

– Ты же не будешь ругаться? – жена смотрела кротко и виновато.

– Что опять стряслось? – магистратур поморщился, левое плечо продолжало отдаваться волнами боли, пулевое ранение заживало медленно.

– Я активировала каминные камни и…

– И что?

– Твой гранеуловитель… Он всё это время… не работал.

Брюкмайер откинулся на подушку и едва сдержал стон. Он же его специально включил для пайнинга в тот самый день, когда на него совершили покушение. Он же так мечтал, что когда его выпишут из госпитальни, там будет уже столько хабарида! Представлял, как возьмёт гладкие камешки в руки, погладит… А в итоге…

– Ну прости… Хочешь, я вызову алхимастера и он…

– Ни в коем случае! Не вздумай, он собьёт все настройки! Я сам… Когда вернусь…

– Ну ладно, дорогой, ладно, только не переживай так…

Брюкмайер снова закрыл глаза. Мир, ещё недавно казавшийся, в целом, неплохим, снова дал очередную трещину. Немного успокаивало и вселяло надежду только одно – как хорошо, что пока он будет на больничном – не меньше двух месяцев! – он даже издали не увидит ни одного из этих ужасных предлагателей!

Артемий прислонился лбом к обшивке возле иллюминатора. Она неприятно вибрировала, вертолёт потрясывало, в салоне стоял едкий керосиновый запах.

На уши давил непрерывный сипящий гул работающего двигателя.

За иллюминатором, там внизу, медленно плыли вбок аккуратно расчерченные разноцветные прямоугольники. Иногда их причудливо прорезали извилистые синие вены речушек или портили зелёными кляксами небольшие берёзовые околки.

Вертолёт тряхнуло сильнее обычного, он провалился в воздушную яму, и Артемий почувствовал, как его желудок подлетел к самому горлу. Он болезненно сглотнул, ощущая во рту горький привкус.

Напротив него, на лавке, тянущейся вдоль всего противоположного борта, сидел Аким. Он держался рукой за скобу, смотрел вперёд и в никуда. Можно было подумать, что его внезапно поразил приступ каталепсии. Суетливые, бегающие глазки Акима сейчас не выражали абсолютно ничего, они всего лишь скользко отсвечивали на его измятом, прореженном морщинами, небритом лице.

Артемия вдруг скрутил приступ острого разочарования. Старый, дребезжащий боками, вертолёт, неказистый сопровождающий в заплатанном ватнике и с самогонным перегаром изо рта. Всеобщее молчание и какая-то всеохватывающая рутина вокруг, совсем не этого он ждал, покупая эксклюзивный тур. За очень большие деньги, между прочим! Нет, он не требовал, конечно, нарядных красоток с хлебом-солью наперевес, это выглядело бы глупо, учитывая местность, но хотя бы на минимальное уважение к серьёзному клиенту он был вправе рассчитывать?

Гул двигателя вдруг поменял тональность, став более басовитым, и Артемий понял, что они снижаются. Прямоугольники за стеклом иллюминатора стали потихоньку увеличиваться в размерах, превращаясь в различимые поля, дороги и окраину какого-то заброшенного посёлка.

Когда колёса вертолёта коснулись земли, Аким, привстав со скамейки, легонько ущипнул Артемия за рукав куртки, мотнув головой в сторону – мол, давай на выход, – и первым поспешил к проёму в двери. Артемий спрыгнул с лесенки следом и чуть не упал. Ноги от долгого сидения затекли, а голова слегка кружилась после воздушной болтанки. Ему пришлось сделать два шага вбок, чтобы восстановить равновесие.

Вертолёт, не глуша мотор, взвыл турбиной, и снова оторвался от земли; потом накренился вбок и стал быстро удаляться, взмывая всё выше в васильковое небо.

Артемий осмотрелся.

У кривой разваленной изгороди стоял, видавший виды, допотопный «УАЗик». Возле него, опершись спиной на грязную дверцу, курил брат-близнец Акима. Не то, чтобы они были как две капли воды похожи, нет – у второго и куртка выглядела иначе и сапоги резиновые нависали могучими отворотами, и лицо было ещё более небритое. Но вот общим впечатлением они напоминали двойняшек.

Аким, не говоря ни слова, двинулся к машине. Артемий – что делать – пошёл следом.

– Прибыли? – хрипло спросил водитель у своего близнеца, скидывая дымящий окурок в траву и протягивая руку.

– Да, – за него ответил Артемий, пожимая, в свою очередь, сухую мозолистую руку встречающего.

– Вот и чудненько, – как-то неестественно бодро сказал близнец Акима. – Я – Натолий, – представился он.

Артемий заметил, что Натолий избегает встречаться с ним глазами, всякий раз поспешно, словно виновато, отводя взгляд.

Лесная дорога оказалась ужасной. Натолий почти беспрерывно крутил руль вправо-влево, нависая над ним всем телом. УАЗик пытался объезжать колдобины, но ям было столько, что Артемия, сидящего на заднем сидении, постоянно мотыляло из стороны в сторону. Ему пришлось держаться руками за спинку переднего сиденья, но помогало это слабо. Он, то и дело, как в невесомости, унизительно подлетал вверх на очередной кочке, едва не ударяясь макушкой в крышу.

– Гидроусилитель, сука, – кряхтя, пояснил водитель, с натугой поворачивая в очередной раз руль, – сломался.

– А ты Паппулии сообщил? – бесцветным голосом поинтересовался Аким с пассажирского места рядом с водителем.

– Я ему не только сообщил! – возмущённо отозвался Натолий, резко нажимая на газ. УАЗик дёрнулся вперёд, отчего всех слегка вдавило в спинки. Они въехали большую лужу, подняв колёсами тучу брызг, боковые стёкла залепило грязью. – Я ему ещё и… Я из этой Паппулии скоро Мамулию сделаю, если он…

– Пусть на ремонт ставит, – перебил его Аким. – А тебя на шишигу.

– Ага, – хрипло засмеялся Натолий. – Ну ты сказал!

Артемий вначале намеревался прояснить несколько вопросов касательно дальнейшего распорядка действий, но обсуждать это в такой обстановке было бы нелепо, поэтому он смирился с ситуацией. В конце концов, лесная дорога – только трансфер до места. Сам тур начнётся уже у подножья перевала. А пока бессмысленно портить себенервы, сетуя на неподобающее обслуживание. Вот такое у него приключение, что ж поделать? Будет потом о чём рассказать.

УАЗик выехал из тёмного леса на открытое пространство. Под колёсами теперь зашуршала более-менее приличная пыльная гравийка. Натолий прибавил газ.

Впереди дорога, петляя, спускалась в пологое ущелье. А дальше, на горизонте отчётливо выделялась горная гряда с сияющими на солнце белоснежными шапками на пиках.

Артемий вздохнул с некоторым облегчением: там, у подножья, должен был располагаться стартовый блокпост, где завершалась первая часть пути. И где, по уверениям рекламных рассылок, и должно было начаться самое интересное.

– Привет, подруга! – ещё издали прокричала Валенса, на ходу разоблачаясь из верхней части комбинезона.

– Привет, – сказала Иванка, улыбнувшись. Она отложила арбалет в сторону и с интересом смотрела, как Валенса с болтающимися у талии рукавами куртки протискивается между переодевающимися девочками.