В регенерации стоял обычный многослойный гомон, всегда случающийся на пересменке. Охотницы с периферии делились между собой впечатлениями; Бригадирша поиска звонко хлопала дверцей инд-ячейки, видимо, у неё заклинило замок; Ремонтницы, как обычно, взрывались смешками от очередных скабрёзных анекдотов.

Валенса, шумная, крупная, подошла к месту Иванки, и обхватила привставшую навстречу подругу своими лапищами.

– И-и-и-и-и, – притворно взвизгнула стройная и невысокая Иванка, – Полегче, милая!

Валенса, от избытка чувств, ткнулась ей губами куда-то в шею.

– Щекотно! – засмеялась Иванка, с некоторым трудом высвобождаясь из объятий.

Они сели рядышком, дружелюбно поглядывая друг на друга.

– Ну как сегодня? – с надеждой спросила Иванка.

– Никак, – отрезала Валенса, меняясь лицом. – Ни одного!

В сердцах она хотела даже сплюнуть от разочарования, покрутила головой, но не нашла для этого неподобающего действия близлежащего утилизатора.

– Это же сколько уже, – протянула Иванка, тоже погрустнев. – Неделю?

– Больше. Завтра десять дней.

– Когда такое было-то?

– Никогда. Лично я не помню, чтобы за неделю ни одной мало-маленькой дичи. Хотя бы хомячка какого и то подстрелишь!

– А что шефиня говорит?

– Говорит? Выговаривает, ты имеешь в виду? Что мы можем нового от неё услышать? Грозится сократить норму еды. Куда уже сокращать?!

– Её можно понять.

– Ну да, ну да. Существование станции под угрозой. Системы воспроизводства работают на критических режимах. Биомассы катастрофически не хватает. Бла-бла-бла… А мне моего кормить и восемь детёнышей!

– Так он же… твой-то… Разве он не ухаживает за ними?

– Смотрит, конечно. Куда денется. Иначе, зачем мне нужен? Твой тоже?

– Да, – Иванка невесело кивнула. – Тоже в капсуле сидит. И вправду, зачем они нам? Ничего не могут. Ходят только в свой волан играют по вечерам.

– Точно, – Валенса приобняла подружку. – Правда, у некоторых и таких нет.

– Зачем только вообще этих мужчин вывели? Детёнышей делать? Так сейчас можно уже и без них.

– Совершенно бесполезные существа, – подтвердила подруга, шумно вздыхая. – Только ресурсы на станции переводят. Да и кормить их ещё надо! Никакой справедливости!

– Ладно, собираться пора, – спохватилась Иванка.

– Тебя сегодня куда забрасывают? – уточнила Валенсия. – В городище? На Выпье Плато?

– Да нет же, – Иванка встала, примеряя на себя прозрачные лёгкие латы. – Зачарованный лес на Задворках.

– Тю-ю-ю, подруга? Зачем тебе туда? Там и в урожайные-то годы в час по чайной ложке зверь шёл. А сейчас так просто швах!

– Надо проверить, – упрямо проговорила Иванка. – Может, раз нигде ничего не попадается…

– Надеешься куш сорвать? – Валенса скептически покачала головой. – Так только в кино бывает.

– Вот и побуду там немного… Как в кино...

– Распишитесь вот здесь, – сказала тётка. Она сидела за видавшим виды письменным столом, заваленным бумагами и канцелярскими принадлежностями.

Блокпост внутри выглядел не лучше, чем снаружи. Несмотря на всё с ним уже случившееся, Артемий подспудно представлял на месте старта хотя бы какой-нибудь заштатный офис средней руки с приветливым персоналом. Но его надеждам не суждено было сбыться. Строение представляло собой покосившийся деревянный домик с высокой крышей, а пропускную систему символизировал старинный ручной шлагбаум, с облупившейся выгоревшей краской на поперечине. Причём, объехать его, при желании, не представляло никаких трудностей.

Внутреннее убранство избушки соответствовало общей картине. Пахло там почему-то солёными огурцами, а сени представляли собой унылый коридор, который бывает в старых казённых учреждениях. Единственная светлая комната оказалась оккупирована этой самой тёткой, которую хотелось назвать бабой. Она сидела за столом нахохлившаяся, закутанная в мохеровый шарф, и смотрела на Артемия своими маленькими свиными глазками, не мигая.

«Боже мой, – подумал Артемий. – Как я сюда попал? На дворе 2040 год, а тут какой-то кусок прошлого века. Как будто время, давным-давно, по неведомым законам бытия, остановилось, замерев, как муха в стекле янтаря. Но ничего. Ещё немного потерпеть. Я уже у порога».

Артемий автоматически расписался под бланком, даже не читая.

Тётка, удостоверившись, что всё в порядке, выдвинула полку и выложила на стол воронённый пистолет. Он показался Артемию просто огромным.

– Обращаться умеете? – поинтересовалась женщина, двумя пальцами пододвигая оружие по столешнице в направлении гостя.

– Эм-мм… – слегка растерялся Артемий. – А зачем это?

– Положено, – пояснила тётка. – Всякое… бывает.

Она привстала, взяла пистолет, выщелкнула обойму, показала Артемию полный магазин, вставила обратно, потом неожиданно ловко и резко, с хрустом, оттянула затвор, удостоверившись в наличие патрона в патроннике.

Потом, поставив оружие на предохранитель, протянула Артемию, держа за дуло:

– Ну что?

Артемий осторожно взял пистолет, ощущая ладонью рифлёную рукоять.

– Кабура нужна? – делая ударение на первый слог, спросила тётка.

– Да нет, спасибо! – Артемий суетливо засунул оружие в рюкзачок – небрежно запихать пистолет за ремень, как это делают крутые ребята в фильмах, он постеснялся.

– Тогда всё, – сообщила тётка. – Возьмёте у Акима навигатор с маршрутом и вперёд. Счастливого пути.

– До с-свидания, – заикнувшись, ответил Артемий.

Женщина в шарфе больше ничего не сказала, а только продолжала молча смотреть на клиента своими бесцветными глазками.

И тут Артемий разозлился на себя. Что за ерунда? Он, директор крупного холдинга, ведёт себя с этими… маргиналами... как… школьник какой-то. Почему? Может, всему виной первозданная тайга? Загадочное место, удалённое от цивилизации на сотню километров. Может, здесь, наедине с природой, всё уравнивается? И становится неважным твой статус, и сколько у тебя денег...

Он ещё раз глянул вскользь на тётку, развернулся и вышел из комнаты. Где-то во дворе его ждал Аким.

Иванка установила рычаг в промежуточное положение. Привыкнуть к переброске было почти невозможно. И ведь знаешь, что сейчас, в следующие секунды произойдёт. И готовишь свой организм к такому. И уговариваешь себя. Но каждый раз разум отказывается выполнять твои приказы. Это как кошмарный сон. Вязкий, беспросветный, всепоглощающий ужас, который заполняет тебя целиком, обманывая сознание адскими картинами. Только вот во сне ты иногда понимаешь, что это сон. А тут...

Иванка сжала зубы и перевела фантом на ускорение. Корабль затрясло, воздух за шлемофильтром противно завибрировал. Следующие несколько секунд будут самыми страшными в её текущей жизни. Каждый раз – страшнее и страшнее.

На Станции критически не хватало биомассы. И взять её, кроме поиска, было негде. Биомасса – главный и жизненно необходимый ресурс. Биомасса – это еда, воздух, механизмы. В необитаемом космосе, в котором болтался их искусственный дом, на миллиарды парсеков вокруг не осталось ничего подходящего для переработки. Если бы не «Объект 002» рядом с их домом, Станция давно бы превратилась в реликтовый артефакт. Учёные назвали объект – «Орто-Терика», что в буквальном переводе с древнеязыческого означает: «Дыра, сотканная из мрака». Самым исключительным в такой дыре являлось даже не то, что вырваться за пределы горизонта её событий не могла никакая частица, а то, что гравитационные коридоры инверсировали четвёртое измерение. Прибывая в конечные точки поиска, Охотницы или Амазонки каждый раз попадали в более ранние отрезки мироздания, хотя по прибытии направление времени в их локальном пространстве восстанавливалось, и никто не двигался в мирах задом наперёд. Оставалось лишь подстрелить дичь и привезти её на Станцию для переработки.

Переход в миры выворачивал сознание. Существовало конечное число точек, куда могла вывести Орто-Терика. И учитывая, что время в мирах объективно текло вспять, пригодной дичи становилось там всё меньше и меньше. Миры деградировали. Из высокотехнологичных конгломераций негуманоидного разума с развитой экосистемой и заповедниками они превращались в кустарные природные парки, и дальше, в малообитаемые заросшие джунгли, бездарно обрабатываемые гуманоидными квази-расами.