– А ведь я так и зашибить тебя мог, дочка! – полу в шутку, полу всерьёз воскликнул он, – Что же ты не проходишь?

Диана залилась краской смущения и сделала несколько шагов вперёд:

– Добрый вечер, сударь, – наконец-то, поприветствовала она Андре.

– Как же я рад!!! – воскликнул он в ответ.

Такая его открытая, такая яркая восторженность совсем смутила девушку, и она поспешила скрыть эту свою неловкость, обратившись к хозяину дома:

– Так что ты скажешь теперь, Жофрей? Как дела у твоего подопечного?

– А то ты сама не видишь? Да ты присаживайся, дочка. В ногах правды нет. А я сейчас принесу молока и свежего хлеба, за одно и поможешь нашему герою перекусить. Он только учится обходиться без помощи рук. Для взрослого самостоятельного человека это я тебе скажу, дело ой какое непростое, но да, я уверен, вы справитесь… У вас есть часа два, не больше.

– А чем ты измеряешь время, Жофрей? – тут же поинтересовался Андре.

– Чем? Да вот хотя бы скоростью передвижения коня Бранта, – рассмеялся в ответ старый лекарь, – Мой ученик не должен застать здесь твою подругу, дружок.

– Брант против этих визитов госпожи графини? Почему?

– Да какая разница?.. – отмахнулся было Жофрей, но Андре не принял такой его ответ:

– Объясни, прошу тебя!

– Хорошо, но позже… Пошепчемся с глазу на глаз, – и старый лекарь заговорщически подмигнул юноше.

– Жофрей, но я тоже хочу понять, почему Брант вдруг так ожесточится? – воскликнула Диана, – Он сам ничего не объясняет! Поверь, с меня достаточно пустого упрямства моего отца. Я хочу и должна понимать!

– А то ты, дочка, не понимаешь? – пытливо сощурился Жофрей.

– Он думает, что мои визиты к тебе, Жофрей, могут дать повод для кривотолков, верно? – фыркнула Диана, – Это здесь-то? В Пейране? Да и кто об этом узнает?

– Ох, юность, юность… – вздохнул Жофрей, – Брант очень переживает за тебя, девочка! Боится, как бы Андре не разбил твоё сердце!

А вот к такой прямоте Диана оказалась не готова. Её смущённый взгляд метнулся к растерянному Андре, потом снова к Жофрею:

– Брант переживает за меня?! Да чего ради?.. Какое ему дело… – заканчивая мысль, она почти перешла на шёпот, такая сильная неразбериха поднялась у неё в душе.

– Жофрей, а почему Брант допускает мысль, что я…? – и Андре осёкся на полуслове, но уже в следующую секунду снова вскинулся, – Поверь, я ни за что на свете не причиню госпоже Диане боль!

– Я-то тебе верю, но, дружок, это ведь можно сделать и против желания… – заметил Жофрей и решил-таки задержаться в доме, а потому и пристроился на табурет, – Что ж, детки, буду с вами откровенным. Мы с Брантом провели около твоей, Андре, кровати уже несколько ночей к ряду. Так вот, если тебе снятся сны, то это только кошмары. Ты много говоришь в них, порой кричишь… Лично я уверен, нельзя судить о человеке по его кошмарам, но Брант думает иначе…

Жофрей вдруг умолк, призадумался, коснулся носа, подбородка, тяжело вздохнул и снова поднял глаза к лицам своих молодых гостей. А те затаились, даже опасались дышать, с огромным нетерпением ожидали продолжения, и старый лекарь решился:

– Ладно, детки, уговорили. Скажу прямо, как есть, благо деликатности от меня никто и не ждёт. Вот ты, сынок, даже не пытаешься скрыть, что наша юная графиня тебе очень нравится, так?

Да, теперь пришёл черёд смутиться и Андре. Юноша потупил взгляд, но это стало красноречивее слов.

– Вот то-то и оно! Кто знает, во что выльется это ваше знакомство? Но прежде, чем завязывать узелки, хорошо бы вам обоим подумать и о мирском… Короче, у нас есть основание полагать, что в той, своей прежней жизни, ты, сынок, любил девушку по имени Марианна. Очень любил! Даже мечтал на ней жениться. Так что мешает предположить, что с возвращением памяти к тебе вернётся и то большое чувство?

Что ж, в знак понимания Андре кивнул. Ему стало грустно, больно. Его густые брови сдвинулись, голова самопроизвольно отрицательно качнулась:

– Но как же это… так… Вся моя прежняя жизнь исчезла, начисто, без следа!

– Так дружок, остановись! Я уже научился кое-что видеть. Как только ты начинаешь напрягаться, пытаясь вспомнить, у тебя начинает остро болеть голова. Верно? Остановись! Побереги себя! А то средство моё хоть и помогает, да его нельзя хлестать в большом количестве.

В ответ Андре попытался улыбнуться:

– Так я и не прошу его…

– Не просишь, да… Ладно, я ответил на ваш вопрос. А теперь думайте сами, как быть, чай не маленькие. Всё, я за молоком… – с тем Жофрей и удалился.

А между Андре и Дианой воцарилось неловкое молчание. Первым нарушить его решился Андре:

– Мадемуазель, приходится признать, мне нечего возразить Бранту. Сейчас я даже предположить не могу, какими обязательствами окажусь скованным, вернись ко мне память. И меньше всего на свете мне хотелось бы причинить неприятности вам, моей спасительнице!

– Так и не причиняйте! – улыбнулась в ответ Диана, – Жофрей часто приговаривает, что мы в ответе только за то, что в нашей власти. В нашей власти решить, как прожить день сегодняшний и… завтрашний. Так и давайте двигаться в этом направлении. Признаюсь, мне интересно навязать вам своё общество. Прежде, я надеялась, что вы расскажите мне о Фонтэнже, королевском дворе, его нравах и обычаях. Но раз уж роли распределились иначе, похоже самое время мне вас развлечь и чем-то помочь. Вы своим здесь появлением нарушили однообразие моей жизни, и, признаюсь честно, я очень рада этому. Давайте же спасём друг друга от скуки, как друзья. Вы ведь, смею напомнить, уже успели пообещать мне вечную дружбу!

Заканчивая эту тираду, Диана уже справилась со смущением и неловкостью и теперь лукаво улыбалась. И Андре не мог не ответить ей тем же…

Отведённые им два часа пролетели, как одно мгновение. И вот уже Жофрей мягко, но настойчиво напомнил Диане о времени, но как же ей не хотелось уезжать!

– Жофрей, милый, скажи, почему ты так уверен, что Гийом Сойе и правда вот так вот просто займёт в этом деле сторону Бранта, а не твою? – Диана ухватилась за эту мысль, как утопающий за соломинку, – Ведь без помощи Сойе Брант не сможет осуществить такой переезд Андре!

– Ох, дочка, поверь, Брант умеет убеждать. И хватит об этом. Просто послушай совет старика, сейчас самое правильное выждать. Поняла? А теперь ступай! – и Жофрей настойчиво поманил девушку прочь из дома.

Как только её сказочный образ растворился в дверном проёме, Андре закрыл глаза и мгновенно уснул, оно и понятно, в его-то положении… сил ещё было так мало.

В этот раз он спал спокойно. На лице его играла счастливая улыбка, и нашедший его в таком состоянии Брант даже не поверил своим глазам. Выйдя на воздух к Жофрею, он не преминул поделиться этим своим наблюдением:

– Да он прямо светится! Цвет лица оздоровился, щёки уже не такие впалые, и главное – это выражение счастья на его лице! Кто теперь поверит, что он три дня к ряду провёл во власти кошмаров?!

Жофрей, расположившийся в гнезде починить кое-что из своей обуви, веско кивнул в ответ:

– А теперь ответь, сынок, встречал ли ты негодяев с таким открытым лицом?

– Я много разных людей встречал, отец, – и Брант упрямо повёл головой, – Но с одним я здесь поспорить не могу. Он явно обладает связью со Всевышним…

– Это ещё в каком смысле? – и правда, не понял Жофрей.

– Он слишком быстро возвращается к жизни. За этот день он прошёл путь, на который иным людям нужны недели, а то и месяцы.

– Да ладно, месяцы, – отмахнулся Жофрей, – Он всё ещё лежит на моей кровати с поломанными руками и пробитой головой.

– Посмотрим, что покажет перевязка… Если он ту рану на плече так быстро заживил, то…

– Заживил… – эхом отозвался Жофрей. Это звучало очень странно даже для его уха, – А что граф?

– Я бы очень многое дал, чтобы он проявил такую же стойкость, желание жить, – и Брант тяжело вздохнул, – Его раны чисты, но возраст и… скверный характер очень сильно мешают.

– Да, понимаю, тебе приходится взваливать его недуг на себя. Вот только кто бы мне сказал, на кой… тебе это надо? – и Жофрей от души выругался, но тут же оттаял, – Ладно, ладно. Молчи. Лучше скажи, ноги-то твои как?