– Что?
– У тебя всегда сотня дел, – Аннабель улыбнулась. – Но ведь это – самое важное.
– А ты? Как же ты? Я не могу оставить тебя одну.
– Но ведь я не одна, – прошептала она. – Я целое множество.
Эйрик, поколебавшись, кивнул.
– Значит, мы не делаем этого?
Она покачала головой.
Видимо, не делаем.
ПРОКЛЯТЬЕ
Кто я? Кем я была? Кто я сейчас? Кем я стану в будущем?
Будущее. Нет будущего. Есть лишь пустота. Пустота приближается. Пустота поглощает мир. Все миры. Всю Вселенную.
Пустота уже здесь. Пустота снаружи. Пустота внутри. Везде.
Она смирилась. Она ничего не могла сделать.
И чей-то голос.
– Саншель.
Это имя давно в прошлом.
– Саншель.
Нет.
– Саншель!
Знакомый голос.
Это, конечно, Айвин. Хотя почему конечно? Не самое очевидное предположение. Но это был именно он.
– Аннабель и Эйрику нужна наша помощь.
Аннабель. Это было так давно, что она уже почти не помнила.
– Эйрик и Аннабель на самом краю Вселенной. Мы должны им помочь.
Эйрик. Она помнила Эйрика.
– Не на краю, – ответила она неохотно. – В центре.
– Сейчас это одно и то же.
– Поздно. Слишком поздно. Разве ты еще не понял? Это последний перезапуск, больше не будет. Ничего больше не будет. Они не сделают этого.
– Я знаю. Но, возможно, есть другой способ.
– Концовки твоей книги больше нет. Ты знал?
Он не знал. Он больше ничего не знал. И все же что-то заставило его позвать.
Надежда.
– Ты права. Будущего больше нет. Мы можем попробовать изменить настоящее. Мне просто нужно, чтобы кто-то слушал. Наблюдал.
– И как же ты собираешься это сделать?
– Прошлого и будущего не существует. Все вероятности, все миры существуют только лишь сейчас. Нет следствия и нет причины. Следствие само выбирает причину, которая приведет к нему. Я перепишу историю и создам бесконечность.
– И как же ты создашь бесконечность?
– Я расскажу тебе о свете.
ПАРАДОКС
Никого и ничего вокруг. Лишь она одна.
И зачем она выкинула эту треклятую книгу? Возможно, где-то внутри был ответ.
Или не было. Кто знает.
– Я не думала, что мне придется быть здесь, – сказала она пустоте.
Аннабель подхватила сумку Эйрика и обняла ее, словно это было единственное, что могло защитить ее. Теперь некуда бежать.
Она тихо всхлипнула. Она не хотела умирать. Особенно не хотела умирать одна.
– Ты не одна, – услышала она тихий голос.
Обернувшись, она никого не увидела. Но она слышала. Это была та самая Аннабель, которую она встретила в мире Асхеля.
– Хорошо. И что дальше? Я не думаю, что есть способ остановить пустоту, чтобы никто не пострадал. И даже свет… – Айвин считал меня светом, верно? – не может вырваться из черной дыры.
– Ты мыслишь, как астроном, – сказал другой и тот же самый голос.
Эта Аннабель звучала на несколько лет младше.
– Мы все живем в разных мирах и в разном времени, – сказала еще одна Аннабель, но ее тут же перебила другая:
– Мир можно воспринимать, как сложнейшую систему уравнений. А можно наблюдать ее и менять своим наблюдением.
– Это мракобесие. Это работает не так!
– Народ Дэйрдре видел мир по-другому, – вмешалась еще одна ее копия. У нее был очень серьезный голос. – Они использовали…
– Непонятно, что они использовали. Древних уже нет, а Дэй и ее родня – выродившиеся высшие…
– Низшие, – хихикнула еще одна.
Аннабель уже не могла расслышать, потому что ее версий появлялось все больше и больше, а говорили они все громче и громче. Она села на землю, обняв свои ноги, и уткнулась лицом в колени.
Они спорили, что делать. Спорили, что такое Вселенная, что такое наблюдатель, как создается прошлое, будущее и настоящее. Как сражаться с пустотой. Как победить пустоту. Как убедить пустоту.
Ее никто уже не видел. Никто не замечал.
Последняя секунда Вселенной, казалось, будет длиться вечно.
Голосов становилось больше и больше, они заполонили все пространство и время. Они были везде. Видимо, вторая Аннабель была права. Она и есть бесконечность. Если так, то быть бесконечностью – то еще удовольствие. В бесконечности ты ничто.
Аннабель-бесконечность. Один человек. Один народ. Одно целое.
Это было странно. Они говорили друг с другом на расстоянии многих световых лет, а она слышала их. Как? Квантовая запутанность? Или у этого всего есть другое название?
Асхель говорил, что это ее дар.
Дар отличает тебя. Делает каким? Особенным? Самым сильным? Бред.
Это делает тебя способным лишь на одно – слышать Вселенную. Слышать себя. Услышать бесконечную сущность, для которой не существует ни прошлого, ни будущего – одно лишь настоящее. Та самая мельчайшая частица времени, которая называется «здесь и сейчас», потому что времени не существует.
Она не знала, сколько она просидела вот так, слушая, слушая, слушая. Казалось, мимо проходят целые эпохи, пролетают целые галактики, а она все сидит здесь. Как статуя. Как древнее изваяние.
Голоса множились и множились, и она чувствовала себя такой же маленькой, как в детстве, когда впервые открыла учебник астрономии, когда узнала настоящие размеры Вселенной. Конечно, тогда она почти ничего не поняла. Она не знала физики, формул, высшей математики. Но кое-что она все-таки поняла. То, в чем она никогда не хотела себе признаваться.
Она поняла, что одинока. Что они все одиноки и что для огромной Вселенной они даже не песчинки. Они – настолько малы, как элементарные частицы для людей.
Интересно, страшно ли элементарным частицам?
Какой глупый вопрос. Слишком глупый.
Ей хотелось перестать существовать, хотелось, чтобы это все наконец-то закончилось, хотелось…
Кто-то подергал ее за рукав.
Она подняла лицо, открыла глаза и увидела Саншель.
Невозможно.
– Снова галлюцинация, – сказала Аннабель, глядя сквозь нее.
Было бы забавно, если бы все это оказалось одной гигантской галлюцинацией. Она ведь несколько дней уже не пила свои таблетки.
– Я здесь, – Саншель села на корточки рядом с Аннабель и положила руку ей на плечо.
– Но как? Ты не могла покинуть дракона, а теперь вдруг ты здесь? Как?!
Саншель мягко улыбнулась и села на корточки перед ней.
– Все гораздо проще, чем ты думаешь.
– Ты тоже – множество.
На ее плечо опустилась рука:
– Вставай, Аннабель.
Она обернулась. Эйрик.
Нет. Как?
– Эйрик? Ты же ушел. Почему ты снова здесь?
Он улыбнулся.
– Как ты и говорила. Сотня дел, но это самое важное.
– Я имела в виду…
– Я знаю, что ты имела в виду. Поэтому мы здесь. Вместе. Ну, ты знаешь… – Эйрик вдруг стушевался.
– Не знаю. Что?
Он бросил на Саншель растерянный взгляд:
– Ты не поможешь объяснить?
– Не-ет, – широко улыбнулась та. – Давай сам.
Эйрик тяжко вздохнул и мрачно заговорил:
– Я просто подумал, что где-то в конце мы должны быть вместе. Это и есть самое важное. Я не могу оставить никого из вас. Никого, – повторил он. Видимо, для закрепления эффекта.
– А что Айвин? – спросила Аннабель и тут же услышала приближающиеся из темноты шаги. Они звучало глухо, но постепенно становились все четче.
Айвин появился рядом с ними. И выглядел он почти так же, как раньше. Рыжеватые волосы, серые глаза, на шее из-под воротника видна только одна татуировка – какое-то вьющееся растение.
Аннабель хотелось обнять их всех разом, чтобы никогда-никогда больше не отпускать. Они пришли сюда, к ней. И все же…
– Но, Айвин, ты же был там, в том мире, – подозрительно сказала она. – Ты был деревом.
– Э-э, спасибо? Так меня пока никто не называл.
– Но ты же был в том мире… под тем деревом. А до этого ты умер. Или… Я ничего не понимаю.
Тот кивнул.
– Да, ты права. Та версия Айвина действительно погибла. Но я ничего не мог поделать.
