Сейчас, с появлением электричества, такое случалось все реже и реже. Слишком много света стало в мире, а свет залезает во все углы и уменьшает магию порога.

– Эй ты! – услышала Аннабель. – Узкоглазая!

Конечно, слово было обращено к ней. К кому еще? Вряд ли здесь была какая-то другая женщина с эпикантусом[7].

Тощий парень, который обозвал ее, попытался затеряться в толпе. Не успел.

Айвин заставил его стоять на месте. Люди отхлынули, словно испуганная стая рыб.

Аннабель потянула его за руку.

– Не надо, – прошептала она Айвину на ухо. – Пойдем.

Парень подошел к ним сам. Ну, как сам… С небольшой помощью Айвина.

– Я просто ненавижу таких, как вы, – прошипел он через силу. – Вы должны сидеть в резервациях, а не ходить среди людей!

Он продолжал говорить. Аннабель отпустила руку Айвина и завороженно смотрела на обливающуюся потом человеческую особь, захлебывающуюся словами, которые не хотела говорить.

Люди проходили мимо, отводя глаза. Лишь некоторые пялились, частично попадая под действие разума Айвина.

– Ты должен извиниться, – со всей присущей ему вежливостью сказал он.

– Я не буду! – выкрикнул парнишка. – Не перед этой!

Аннабель вздохнула. Она предпочитала не спорить. Она считала, таких не переубедить. Особенно силой.

Саншель бы, наверное, высказалась бы по поводу его роста или телосложения.

– Извинись. Будет проще. Тогда тебе не придется идти к родителям и говорить, что тебя выгнали из университета за неуспеваемость. А так поживешь спокойно еще полгода.

Тот побагровел.

Айвин улыбнулся.

– Ты не лучше меня, – сказала Аннабель парню. – Твои слова говорят больше о тебе, чем обо мне. – Она тоже улыбнулась, обнажив свои зубы, и парень попятился. – Пошли, Айвин.

Когда он убежал, толпа из тонкого ручейка вновь превратилась в мощный поток. Через пару секунд это место уже забыло, что произошло.

– Ты… зачем? – тихо спросила Аннабель.

Айвин не ответил.

– Я сама могу за себя постоять. А ты ведешь себя, как все эти… – Она неопределенно взмахнула рукой.

– Как все эти мужчины, которые были до меня? Да? – спросил он. – Ты это имеешь в виду?

– Думаешь, правильно применять силу? В его голове все равно ничего не поменяется.

Айвин встал рядом с ней. Осторожно поднял глаза и встретился с ней глазами.

– Я не все понимаю в вашем обществе, – проговорил он.

– Тебе не нужно все понимать. Тебе нужно не вмешиваться, – отрезала Аннабель. – Я же просила.

– Я ничего не мог сделать. Я это не контролирую.

Она хотела отпустить какой-нибудь неприятный комментарий про контроль, но вдруг разглядела кое-что новое. Дар Айвина был не неуклюжим или неоформившимся. Он был просто искалеченным.

– Почему? – она нахмурилась. – Что с тобой случилось?

– Когда-то давно у меня была способность. Очень опасная способность. Именно поэтому ее попытались вырезать из меня. Уничтожить. У них не получилось.

Кажется, стало даже хуже, и она приняла не слишком приятную форму.

– Поэтому ты сбежал?

Айвин не ответил.

Но отвечать было и не нужно.

Аньесхеде перемещался. Медленно, всего на шестьдесят сантиметров в час, по сантиметру в минуту. Но ландшафт неуловимо менялся. Здания передвигались по маршруту, который знали лишь городские архитекторы и рабочие. И, конечно, Эйрик.

Аннабель читала, изредка поднимая глаза на черепичные крыши, готические шпили, конические башенки. Она сидела на лоджии в квартире Эйрика, пока он и Саншель орали друг на друга в гостиной. Стоило бы вмешаться, наверное, но Аннабель не знала, что сказать.

Конечно, она выступала против жестокого обращения с существами из других миров. Она знала, что где-то там обсуждаются эти законы. Но это происходило слишком медленно, а иномирные существа умирали здесь и сейчас.

Особенно остро этот вопрос стоял касательно существ, разумность которых все еще была под вопросом.

Последний случай, из-за которого как раз и ругались Эйрик и Саншель, – пойманная где-то в глуши пикси. И не просто пикси, а обладательница особых мутаций, которые делали ее чуть ли не богиней ее народа. Поймавшие пикси охотники продали ее в музей естественной истории, и какое-то время журналисты, юристы, экоактивисты и обыватели обсуждали, что делать с пленницей. А потом ее выкупил один из самых богатых и влиятельных людей Аньесхеде – Аннабель слышала о нем краем уха и даже не знала его имени. Саншель, конечно, не могла остаться равнодушной. И на одном из званых приемов выпустила пленницу.

Эйрик и Саншель ругались в гостиной уже больше часа. Аннабель пришла ровно в три, как они и договаривались, но он попросил подождать и не вмешиваться. Так что она ждала. Сначала они спорили о том, что Саншель сделала. Потом перешли на более личные темы.

Обрывки фраз доносились до Аннабель сквозь приоткрытую дверь.

– Это почти невозможно замять, ты понимаешь?! – орал Эйрик.

– Так и не заминай! – вторила ему Саншель. – Никто не просит тебя вмешиваться в мою жизнь.

– И какой была бы твоя жизнь без меня?

– Явно лучше, чем сейчас. Мне от тебя ничего не нужно!

– Так уж и не нужно, – хмыкнул Эйрик.

– Уж точно не твои деньги. Я могу сама о себе позаботиться, так что отвали.

Аннабель чувствовала себя лишней и думала, что пора бы уйти, но постепенно стало слишком поздно, поэтому она сидела и пыталась отвлечься. Пыталась думать о работе – начинался новый семестр, и ей дали вести два курса: космологию и теорию света.

Не помогло.

Она снова посмотрела на город, который уже успел немного измениться.

С севера наползали тучи. Приближалась гроза. Хотя настоящая гроза уже пришла.

Входная дверь хлопнула.

Эйрик вышел на балкон. Выглядел он усталым.

– Ну как? – спросила Аннабель.

Он злобно зыркнул на нее, а потом опустился рядом в кресло.

– Она меня бесит, – сказал Эйрик.

– Нет, не бесит.

– Иногда.

– Иногда, – согласилась Аннабель. – Так зачем ты меня позвал?

– Она вообще не думала о последствиях. Я вел переговоры, я мог выкупить эту дурацкую пикси для нее.

Аннабель почувствовала, как внутри что-то закипает.

– Ты сейчас говоришь про живое потенциально разумное существо.

Эйрик промолчал, стиснув зубы, но Аннабель кожей ощущала его негодование.

– Если бы какие-нибудь альвы похитили тебя, как бы ты к этому отнесся?

– Я понимаю, к чему ты клонишь. Но Саншель могли посадить, и надолго. Я пытался помочь.

– Я знаю. – Аннабель положила руку ему не колено.

– Раньше я бы поступил так же. Но сейчас у меня появилась ответственность. Репутация. Я не могу делать то, что вздумается. Может, я и хотел бы. Но я просто…

Его глаза покраснели.

– Думаешь, я не скучаю по тем временам? – тихо проговорил он. – Но я просто не могу. Я столько лет мечтал сделать что-то. Остановить таяние льдов или спасать вымирающие виды. А теперь я двигаю этот город на север.

Впервые за долгое время он говорил об этом. По первому образованию Эйрик был экологом. И уже после этого стал инженером.

– Ты действуешь глобально, а Саншель локально, – мягко сказала Аннабель. – Это просто разные способы помочь. Вы оба по-своему правы.

– Да уж, – мрачно произнес Эйрик. – Кстати, тебе не кажется, что в последнее время их все больше? Я имею в виду существ из других миров.

– Я об этом и не думала, но, наверное, ты прав. В универе стали чаще об этом говорить.

– Хорошо. Как там у вас с Айвином?

– Охрененно ты меняешь тему, – Аннабель приподняла бровь.

– Не только же тебе обсуждать мои отношения.

– Мне кажется, это не твое дело, – ответила Аннабель.

– Я твой старший брат.

– Четвероюродный старший брат. Значит, у нас около полутора процентов общих генов. Считай, не родственники.

– 1,5625 %, – уточнил Эйрик. – И все же я предупреждал, что это не самая хорошая идея. Но ты решила пойти на поводу у страсти. Видимо, тебе показалось, что это неизбежно.