Она кивнула.

– Хорошо, я тебе верю.

– Хорошо. – Айвин отпустил ее руку.

Ведьма улыбалась. Как и всегда.

Когда Саншель была на ее месте, она тоже улыбалась.

– В этот раз что-то пошло не так, – хмуро сказала ведьма. – Конечно, вы не могли предвидеть, что это случится. Никто из ныне живущих не мог. Мы лишь потомки, подбирающие осколки технологий древних богов. Но они ушли, предоставив нас самим себе.

Саншель вспомнила легенду о богине, у которой одиннадцать с половиной тысяч ушей. Когда-то она жила в архипелаге миров, а затем покинула свою физическую оболочку, чтобы занять место в квантовом пространстве. Но, наверное, это произошло во многих мирах. Боги уходили.

А боги ли это вообще?

– Мы постоянно спорим о терминах, – сказала Дэйрдре. – Они не боги. Моя семья строила Перевременье. И нет, они не были никакими богами. Да, они знали намного больше, чем вы, но они жили, как обычные люди. Но единственное, что отличало их от нас, это владение технологиями, которые давно уже забыты. Ничего больше. У них не было сверхсил. Именно поэтому им хотелось достичь бессмертия. Но они не выдержали этого бремени. Они давно ушли.

– Нам пора идти, – Айвин посмотрел на закатное солнце. Оно заходило очень-очень быстро.

– Стойте! – ведьма встала и сделала неуверенный шаг вперед. – Саншель, я хотела кое-что сказать тебе.

Она приблизилась, положила холодную руку ей на щеку. Как тогда, целую жизнь назад. Но сейчас вдруг перестало быть страшно. В зеленых глазах ведьмы было тепло. Настоящее тепло.

– Ты не пойдешь с остальными, Саншель.

– Почему? – она отпрянула.

– Мы все даем обещания, которые должны сдержать.

– О чем ты? Я не давала никаких обещаний.

– Ты пообещала дракону, что вернешься, – мягко напомнила ведьма. – Помнишь?

Кажется, да. Теперь она вспомнила. И как она могла забыть о том обещании?

– А как же Эйрик? Мы хотели найти Эйрика.

– Вы встретитесь в другой жизни.

Они вернулись на тот же ракушечный пляж, где когда-то спал дракон. Златовласка осталась с ведьмой – Айвин был против того, чтобы она шла с ними. Он ненавидел ее, как Саншель ненавидела ведьму.

Айвин развел костер, и они с Саншель наловили рыбы у берега. Оба они за столько жизней привыкли добывать еду самыми разными способами, что ловля рыбы заостренными палками не составила никакого труда. Они почти не разговаривали.

Саншель только спросила:

– Это больно? Я про рисунки на твоем теле.

– Да, как будто тебе правда бьют татуировку. Больно, но терпимо.

Саншель вспомнила, как ей набивали татуировку богини с одиннадцатью с половиной тысячами глаз, когда она была совсем маленькой.

Больно, но терпимо.

Затем они уселись вокруг костра и начали есть.

Аннабель молчала. За несколько часов она не произнесла ни слова.

– Ты в порядке? – Саншель тронула ее за плечо, и Аннабель глянула на нее своими зелеными глазами.

– Не знаю. Все как во сне. Мы можем заночевать где-то, где есть нормальная постель?

Они попытались вернуться домой.

Не получилось.

Никто из них не смог перешагнуть порог, сколько они ни пытались.

В конце концов изможденная Аннабель уснула у костра, подложив под голову куртку. Повезло, что здесь было тепло и не пришлось искать, чем бы укрыться.

– Это дракон, – обреченно произнесла Саншель. – Он не пускает меня. Я должна сдержать обещание.

– Что ты ему обещала? – спросил Айвин, боясь услышать ответ.

– Что останусь с ним.

– Значит, ты и правда должна.

– Надолго?

– Да.

На лице Саншель появился ужас.

Когда-то он понял бы ее страх. Но не сейчас. Он взял ее за руку и мягко, насколько мог, сказал:

– Не думай об этом как о наказании. Дракон выбрал тебя много жизней назад. Поэтому ты здесь. Но в герметичные миры постоянно приходят новые люди. Ты не будешь одна. Скорее всего. Мне кажется. Наверное, – он не сдержал смешка и тут же одернул себя: – Извини.

Татуировки покрыли практически все его тело – остались только внутренние стороны ладоней и лицо.

– Есть и плюсы. Ты сама решишь, что это будет за мир. Второй Аньесхеде, или Библиотека, или гигантский бассейн, или отель для странников между мирами. Все в твоих руках.

– А в следующем цикле этот мир останется таким, как я его создала?

– Скорее всего. Конечно, он будет как-то трансформироваться, но ты станешь главным архитектором. Разве не здорово иметь собственный мир?

Собственный мир. Мир холмов и вересковых пустошей. Мир, где он будет танцевать у костра и дышать холодным морем. Мир, где…

– …Айвин?

– Да? Что? – раздраженно спросил он и тут же попытался говорить аккуратнее: – Что ты хотела спросить?

– Я останусь там навсегда?

– Ведьма вышла из своего замка. Дэра счастлив в своей цистерне. Все возможно.

Она судорожно вдохнула. Он чувствовал, как ее сковывает страх.

– Верни Аннабель домой.

– А как же Эйрик? – спросил он.

– Он ушел. Сам.

Он чувствовал, что Саншель еле-еле сдерживается, чтобы не заплакать. Ей было обидно, больно, она не понимала, почему он это сделал.

– Я ведь многого не просила. Мне не нужны деньги, не нужна его помощь. Мне даже не нужно, чтобы он любил меня.

– А что тебе нужно?

– Чтобы он не убегал вот так, – она все-таки всхлипнула. – Чтобы мы могли попрощаться, понимаешь? А теперь… Мне страшно остаться одной. Может, я просто эгоистка.

Айвин вытер слезы в уголках ее глаз.

– Послушай. Я понимаю, что тебе страшно. Но тебе выпал шанс создать целый новый мир. Поверь мне, это будет прекрасный мир. Мир бесконечных чудес.

– Ведьма говорила то же самое. Те же слова. Но она сбежала, посадив меня на свое место.

– Она вернулась и снова заняла свое место. Она поняла, где должна быть.

Саншель улыбнулась.

– Ну что ж. Почему бы не попробовать? Свой мир – он будет лучше, чем Белый замок.

Он улыбнулся в ответ. Он ни на секунду в этом не сомневался.

– Пусть только Аннабель вернется домой. Или в тот мир, где захочет быть, – саншель шмыгнула носом.

– Хорошо.

Айвин не знал, сколько раз сможет перешагнуть порог. Но теперь, если с ним что-то случится, Аннабель и сама доберется до дома.

Теперь она может путешествовать между мирами сама. Зачем ей какой-то реликт вроде Айвина?

Костер уютно потрескивал, Аннабель тихо сопела во сне, Саншель неотрывно смотрела на пламя, а Айвин разглядывал ее профиль.

Кажется, он начал понимать, почему они так похожи. Она помнила так много, как не мог помнить ни один человек. Конечно, она думала, что это все произошло за одну жизнь. Однажды она все поймет. Однажды она осознает, кем была и откуда пришла ее мать. Да, Саншель родилась позже, уже во время Перевременья, но она была одной из них. И как он раньше не понял?

Один народ. Одно бремя.

Скоро он воссоединится со своим народом.

Он так сильно устал. Вся его жизнь – все его жизни! – была подчинена только одной цели. Запускать Перевременье снова и снова. Помнить, забывать, вспоминать. Раз за разом.

И каждая жизнь делала эту ношу все тяжелее.

Но теперь он больше не мог ее нести. Безумие почти поглотило его.

– Подождем, пока она проснется? – спросила Саншель.

– Да, – рассеянно кивнул Айвин. – Конечно.

Еще одна остановка. Всего одна.

Скоро зима. Скоро он сможет отдохнуть.

– Голос, – произнесла Саншель. – Ты ведь больше его не слышишь?

Он качнул головой, не отрывая взгляда от костра.

– Я тоже больше не вижу силуэт Рии.

Рия. Его младшая сестра. Она существовала в предыдущих циклах, но никогда не рождалась в этом. Почему? Наверное, она тоже устала.

Ты все понял верно, братец.

Он улыбнулся.

Теперь голос не раздражал. Безумие текло по его венам.

Это не безумие. Это освобождение.