– Как это – разобрал? – удивился Эйрик.
– Так. Не хотел, чтобы туда еще кто-то попал.
– И давно это было? В смысле, до Перевременья?
– Ничего не было до Перевременья. Но я не помню, сколько циклов назад это было. Моя память не может воспринять все это… время.
Эйрик кивнул. Допив чай, он встал.
– Кажется, мне пора идти.
– Я знаю, что ты собираешься сделать, – Дэра мягко улыбнулся.
– Будешь отговаривать?
– Нет. Но по секрету скажу, что голограмма никогда не указывает верный путь. Так что иди на шепот и не сбивайся с пути.
– Спасибо, – Эйрик кивнул.
Что ж. Видимо, они похожи больше, чем каждый из них думал.
ПРОРОЧЕСТВО
Айвин и Саншель шли по Ратушной площади. Люди обходили их, не замечая этого. Люди чувствовали холод времени лучше, чем могли себе представить.
Он пытался понять, что чувствует. Когда-то Рия отдала свое будущее, чтобы он мог попросить что-то у ведьмы без оплаты. Но сейчас она призраком преследовала его и сводила с ума. Почему? Зачем?
– Ты спрашивала про моего отца, – сказал Айвин.
– Да, – Саншель кивнула.
– Я кое-что вспомнил. Когда-то он был человеком. Как и ты. Но потом он…
Продолжать не было необходимости. Каждый из них изменился в этой мясорубке. Отец, мать и старшая сестра сошли с ума, младшая – отдала свою жизнь. Не слишком хорошая наследственность.
– Мне кажется, я догадываюсь, что должен попросить у ведьмы, – сказал Айвин.
Саншель не ответила. Она высматривала что-то – или кого-то – в толпе. Он проследил за ее взглядом и увидел Аннабель, бредущую сквозь людской поток. Она шла без цели, как будто в бреду. В легкой рубашке и брюках – наверное, ей было холодно.
В этот момент Айвин понял, что не может ошибиться со своим желанием.
ПАРАДОКС
Площадь казалась ненастоящей, Аннабель плыла по ней, как в тумане. Люди находились где-то в другом измерении, очень-очень далеко.
Ей нужно было возвращаться в обсерваторию, но она слишком устала и решила пару дней отлежаться дома.
До́ма.
Квартира, выделенная ей университетом, уже давно перестала быть домом. Да никогда и не была. Родительское поместье? Тем более – там она никогда не чувствовала себя на своем месте. Родители? Она почти не помнила их лиц. Друзья? А были ли у нее друзья?
Дом. Что такое дом? Это что-то из забытых снов, из чужих книг, из прошлой жизни. Если бы только Аннабель верила в прошлые жизни.
Она шла по каменным плитам, которые когда-то были мостом, и ступни ее пронизывал холод.
Когда-то Аньесхеде стоял в низине между двух холмов, где бежала быстрая горная река. Аннабель казалось, она слышит бурление этих стремительных вод.
Кто-то тронул ее за плечо, и она будто очнулась ото сна. Обернулась – Саншель.
Саншель Дорн, журналистка и преподавательница университета.
Полукровка, как и она сама.
Рядом с ней стоял Айвин.
– Что ты здесь делаешь? – обеспокоенно спросила Саншель.
– Я… – Аннабель не нашлась с ответом. – Я вышла подышать свежим воздухом. – А вы?
Она почувствовала, как холод древних камней поднимается выше, к щиколоткам, икрам, коленям.
– Показываю Айвину город.
– Прекрасно.
– Ты точно в порядке? – снова поинтересовалась Саншель, будто действительно волновалась.
Аннабель удивилась.
Кто волновался о ней в последние годы?
– Может, проводить тебя домой? – продолжила допытываться Саншель.
Домой.
Но где он, этот дом?
– Да, может, это и хорошая идея, – сказала Аннабель и взяла ее под руку.
Жест показался таким привычным. Таким знакомым.
Айвин накинул на нее свою куртку, и Аннабель почувствовала такой острый приступ благодарности, что чуть не разрыдалась на месте.
Куртка пахла горьким медом, жухлой травой и холодным морем, и это сочетание успокаивало. Будто она уже вернулась домой.
Когда они дошли, Аннабель пригласила Саншель и Айвина зайти на чай.
Казалось, им стало неловко, но они согласились.
На маленькой кухне места хватало ровно для троих, но раньше Аннабель никогда не переживала из-за места.
Она усадила их за стол (хотя бы чистый!) и поставила чайник. В другой момент она бы попыталась развлечь гостей беседой, но сейчас ей было не до того.
Доктор будет свободен только завтра, а до завтра еще нужно дожить. Последние таблетки закончились несколько недель назад, а нового рецепта она еще не получила. Дура. Надо было раньше всем этим заняться. Но Аннабель думала, что все уже прошло. Рецидивов не случалось уже несколько лет.
Наливая чай, она заметила, что все еще не сняла куртку Айвина.
– Прошу прощения за то, что вам пришлось со мной возиться, – сконфуженно сказала она, снимая куртку. – Я немного приболела, вот и все. Но уже завтра я начну принимать лекарства. Так что все в порядке.
Когда они прощались, Саншель попросила листок бумаги и ручку и написала что-то.
– Мой адрес и телефон. Звони, если что-то понадобится. Или просто так.
Саншель и Айвин ушли, а Аннабель еще долго сидела на кухне, пила свой остывший чай и смотрела на листок, на котором длинными угловатыми буквами были написаны буквы, собранные в слова, и цифры, которые имели определенную логическую последовательность. Нет, это не просто чей-то адрес и телефон. Это было намного больше.
Она провела кончиками пальцев по желтой шершавой бумаге – переработанные тетради сотен студентов. Может, даже ее собственные.
Палимпсест. Мысли, оформленные в слова и числа. Чаяния, надежды и мечты – этот небольшой листок впитал в себя все, что когда-либо существовало.
Казалось, что в этом призрачном туманном мире только это и было реальным.
ПРОКЛЯТЬЕ
– Кажется, пора прощаться, – сказал Айвин, когда они вышли из дома Аннабель.
– Ты уверен, что это хорошая идея? Может, тебе стоит ненадолго остаться здесь?
Ей не хотелось, чтобы он уходил. Эйрик уже ушел, Аннабель ее не помнит, а теперь еще и он…
И что будет тогда? Она останется наедине с собой. И да, с человеком, которого в этой жизни не знала и не любила.
– Все будет хорошо, – Айвин похлопал ее по плечу.
Она только хотела сказать, что не будет, как входная дверь открылась, и из дома вышли двое парней.
– Да говорю ж, она приехала из своей глуши. Не знаю зачем, – тихо сказал один из них, тот, что повыше. Покосился на Саншель и Айвина и заговорил тише: – Я слышал, что она больная на всю голову. Поэтому ее выперли отсюда – типа пусть свежим воздухом подышит.
– Добрый день. – Айвин повернулся к ним с милой улыбкой. – Вы случайно не про Аннабель Энде?
– А вы вообще кто?
– Он со мной, – встала между ними Саншель. – А я…
– Мы знаем, – закивал один из парней. – Вы с факультета лингвистики.
– Филологии. А вы аспиранты, да?
Они снова закивали.
– Так вот. О своих преподавателях либо хорошо, либо подальше отсюда, – улыбнулась Саншель.
– Да она же псих! – возразил парень повыше. – Почему я должен учиться у психа?
Этого она никак не ожидала. Если только…
Айвин внимательно смотрел на бедных аспирантов. Наверное, так змея смотрит на свою добычу перед тем, как начать обед.
– Что-то еще? – спросил Айвин.
– Вам-то какая разница? – спросил второй. – Вы ее родители, что ли?
Саншель задумчиво нахмурила лоб. Неужели она выглядит настолько старше? Видимо, бытность безымянной странницей и ведьмой накладывала свой отпечаток.
Эти двое явно хотели уйти, но что-то им мешало.
– Это все? – снова поинтересовался Айвин.
– Пусть она возвращается в свою башню и сидит там, а к нам не лезет, – тот, что повыше, стушевался и опустил глаза.
– Айвин, – сказала Саншель. – Хватит.
Наваждение спало. Парни попятились и через пару мгновений уже бежали куда подальше.
– Аннабель бы это не понравилось, – она покачала головой.
– Я не планировал. Так получается иногда.
